Лейтенантская жизнь не сладкая. Раньше так было и сейчас так – лейтенант «затычка» для каждой бочки. Все самые неприятные обязанности именно на нем, и нет тут никакой дискриминации или дедовщины. Как еще научить молодого зеленого офицера искусству управления личным составом, если не устроив ему настоящее горнило, где вытачивается характер и искусство работы с людьми?
Начальник караула? Лейтенант! Старший машины? Он же! Командир комендантского взвода? Летеха, кому же еще? Ближе к людям…
Если полк выезжает на полевые учения, то каждый толковый солдат на счету. Наводчики, командиры орудий, даже заряжающие должны быть от мира сего, понимающие, дрессированные, сообразительные. Сброд, новичков, неучей, неуправляемых – всех отправляют на разнообразные подсобные работы вроде кухни или боевого охранения. Комендантский взвод не исключение – туда идут все те, кто не успел пообтесаться на службе, или просто только попал в часть.
Чехословакия. Заграница. Все должно быть на высшем уровне.
Лейтенанту, будущему полковнику Крокодилу, доверили сорок таких вот отщепенцев, дабы привести их в чувство, привлекая к общественно полезному труду, да чтобы научить летеху основам управления людьми.
Задача простая – обеспечить на марше свободный проход колонне боевых машин. Два грузовика ГАЗ-66, в каждом из которых сидит по двадцать бойцов, вооруженных жезлами регулировщиков, светоотражающими катафотами и устными наставлениями, как правильно перекрывать дорогу.
- Будь с ними построже! – напутствовал командир дивизиона, - Премудростей им не надо, все равно не поймут, половина из них по-русски ни бельмеса. Научи простому, но так, чтобы от зубов отскакивало.
- Так точно! – отвечал лейтенант Крокодил.
С доверенными ему бойцами, большинство из которых были мусульманами из малоговорящих по-русски республик Союза, лейтенант проводил занятия. До седьмого пота, что в прямом, что в переносном смысле. Даже не шпрехающие осознали, что основная их задача, когда идет колонна – не допустить никого ей наперерез, будь то машина, лошадь или сам шайтан во плоти. Применяя народные методы воспитания, подзатыльники и всем доступный для понимания мат, лейтенант добился знания основ и был спокоен за своих подчиненных.
***
«Полк тронулся! Тронулся, господа присяжные заседатели»
Впереди колонны боевых машин растянувшейся километров эдак на пять, пилит грузовичок ГАЗ-66. На каждом перекрестке из него высаживается несколько регулировщиков. Когда машина пустеет, она останавливается, пропускает вперед всю колонну, затем едет позади и собирает бойцов, высаженных из другой машины. Вот так, челноком, и осуществляется управление движением.
Регулировщики в этот раз справлялись со своими обязанностями отменно. И вовсе даже не потому, что знали правила движения или в совершенстве изучили жесты, которыми управляется поток автомобилей.
С них вполне хватало внешнего вида: ростом полтора метра в прыжке с табуретки, Худыйбердыев и его соплеменники, в форме на два размера больше нужного, потому что меньше на складах просто не бывает. Со зверским выражением лица, которое появилось в момент попадания в ряды славных ВС СССР, да так и осталось на нем до самого дембеля. В огромных сапогах, белой каске, натянутой по самые брови; с красными катафотами на белых ремнях, болтающимися на чахлом пузике и сутулой спине. Со здоровенными, похожими на булавы жезлами, которые на манер скипетра венчались большими красными, круглыми светоотражающими «солнышками», бойцы казались мирным чехам выходцами из страны зла. Кривоногие степняки, не знающие не только русского языка, но еще и страха, просто перегораживали перекрестки и не реагировали ни на что более, кроме приказов командира. Да и то, наверное, понимали лишь по голосу да тону смысл приказов.
Лик их был ужасен и приводил наблюдателей - пешеходов и автолюбителей - в состояние оторопи и, как следствие, очень способствовал выполнению своих обязанностей. Одним словом все шло хорошо. Колонна почти уже дошла до самого полигона, машина с лейтенантом Крокодилом стояла метрах в пятистах от последнего железнодорожного переезда, ожидая подхода колонны. Второй грузовик позади собирал регулировщиков, лейтенант расслабленно курил возле машины, с удовольствием думая, что с первой же ответственной задачей сумел справиться без происшествий.
Так он думал, пока рядом не притормозил уазик начальника штаба полка. Из него выскочил всклоченный подполковник, набрал в легкие побольше воздуха и заревел как взлетающий истребитель:
- Лииииийтина-а-ант!!! Твою же мать!
- А? Что?! – слабо вскрикнул лейтенант Крокодил и выронил сигарету.
- Ты знаешь, ЧТО творится??
- Никак нет, товарищ подпо…
- А почему ты не знаешь, ЧТО творится?? Ты у меня сейчас всё, бля, узнаешь!!! Бестолочь! Такое простое дело умудрился запороть! Бегом… нет, пулей! Пулей к переезду и разбирайся там как хочешь! – подполковник пыхтя запрыгнул в уазик и скрылся в облаке пыли. Лейтенант Крокодил, практически буквально «теряя тапки и роняя кал», помчался к переезду.
Первое, что бросилось в глаза, неправильное такое, это стоящий пассажирский поезд. Колонна как шла, так и продолжала идти нескончаемым потоком, а поезд стоял. Подумаешь, может остановка тут у него. Длительная. Очень.
Так успокаивал себя лейтенант до тех пор, пока не увидел надпись, извещающую, что поезд таки скорый. И таки да, пассажирский. И станции поблизости нету никакой. Это значит, что дрессированные обреки каким-то образом остановили пассажирский состав и пустили перед ним технику, пугая чехов-пассажиров. Лейтенант схватился за голову – забыл! Забыл же им сказать, что поезда НЕЛЬЗЯ останавливать, это же огромная неустойка за опоздание и срыв графика движения! И кто платить будет?
Когда Крокодил подбежал к переезду, то застал там Худыйбердыева в позе пугала (руки раскиданы в стороны, морда глуповато-зверская, мешковатая форма, бормочет что-то ругательное), машиниста поезда, который молитвенно возносил очи небу и что-то кричал, судя по всему нецензурное. Завершал композицию командир полка, утирающий слезы, выступившие от смеха, и периодически вскрикивающий:
- Боец! Хи-хих…. Ой не могу! Худыйбердыев, блин! Я ПРИКАЗЫВАЮ, слышишь меня? Тхахаха! Блин, кому расскажешь, не поверят же. А, вот и ты, лейтенант, наконец-то. Гыгы, блин.
- По вашему приказанию прибыл…
- Хи-хи… слышь, лейтенант, ты его как так обучил, а? Он же меня не слушает вообще! Вот погляди. Эй, рядовой! Худыйбердыев!
Застывший в агрессивно-пугающей позе кривоногий степняк даже не повел ухом на окрик.
- Видал? А теперь ты попробуй.
Лейтенант подошел ближе, а потом вдруг заорал:
- Худыйбердыев, бля! Какого х..я?! Я тебя чему учил, рыцарь без страха и упрека? Я из тебя еще сделаю достоянного члена общества, бл..ть! – услышав знакомый голос и интонации, солдатик вздрогнул, подпрыгнул, повернулся, приложил клешню к каске и прокаркал:
- Стравия жилаю, таварища лийтинанта!
Командир полка позади буквально загибался от смеха, едва не скребя ножкой шпалы:
- Лейтенант, убери этого… а-аха-хаха… потомка Чингисхана с путей, блин. Пусть поезд пройдет. У нас уже и колонна вся ушла, а он стоит, состав не пускает.
***
На самом деле лейтенант Крокодил так и не понял тогда причин дикого веселья командира. На следующий день, когда прибыл командующий армией, к Крокодилу подбежал посыльный и сообщил:
- Вас срочно к командиру!
Подходя к командирской палатке, Крокодил услышал доносящийся из него громогласный смех и голос командира:
- Подъезжаю, короче, к переезду, притормаживаю, смотрю, поезд идет. Ну, думаю, пропустим сейчас и уже почти приехали. А тут этот… гыгыгы… как его, шизоид этот… выскочил на пути и замер истуканом. Под шлагбаум пролез, ножки свои куриные расставил пошире, лапки в стороны раскидал… Александр Македонский, бляха-муха… и стоит. А поезд идет. Дал гудок - степняк стоит, набычился только. Дал второй гудок, подлиннее, типа свали пока не поздно, а то размажу по рельсам! Боец стоит! Мало того, жезл вскинул и пошел навстречу поезду!!! Нет, вы только представьте, товарищ генерал! Я бы там от страха обосрался, а этот в атаку с жезлом на поезд! – раздался оглушительный взрыв смеха, потом командир полка продолжил, - Поезд по тормозам! Искры из под колес, мат-перемат, я там уже небоевые потери себе представил, все ужасы. А машинист смог-таки остановиться. Буквально двух метров не хватило! Высовывается и как давай на Худыйбердыева орать, мол, уйди, дурашка, мы же опаздываем, нельзя так! Этот орел степной ухом не ведет. Думаю, пора вмешаться, вылезаю из машины, иду к нему, а он только покосился на меня и все, никаких эмоций и реакций. Стоит как статуя Петру Великому в Ленинграде – хрен сдвинешь!
Дождавшись паузы в рассказе, лейтенант Крокодил робко кашлянул и сунулся в палатку:
- Товарищ генерал! Разрешите обратиться?
Командующий армии, багровый от смеха, обмахивающийся фуражкой, махнул разрешающе рукой.
- Товарищ генерал, так вот он, лейтенант, который так выдрессировал степняков! Они теперь только ему подчиняются! Да и то, если рявкнуть как следует!
Генерал всхлипнул и сказал:
- Молодец, лейтенант! Будешь ты толковым командиром, ха-ха, это видно сразу. Дай ему батарею, через месяц другой, полковник, посмотрим, что получится. Да! И этих обреков, которые теперь только его и слушают, к нему в батарею переведи, – генерал лукаво посмотрел на Крокодила, - Ну что, сынок, не подведи меня. Твоя батарея должна будет стать лучшей, ясно?
- Так точно, товарищ генерал! – рявкнул лейтенант.
Так оно и стало. Так и началась карьера будущего полковника Крокодила.
