Охуенной строевой песней являецца "Спят усталые игрушки." В ней все ударения в словах - под левую ногу, можете сами проверить напевая ее и идя по коридору офиса. Очень у меня ее уважали воины в бытность мою командиром роты в одном веселом дальневосточном гарнизоне. Тут нужно сказать, что служить я любил и делу своему любимому отдавался всей душой и телом, времени и сил на любимую работу не жалел, а служба отвечала мне большой и преданной взаимностью.
Приходишь бывалоча после отбоя в ротушку свою, для проверки, как бы чего воины не натворили, дедовщины какой не накосорезили. Тихонько так, штоб стоящие на шухере духи не просекли и не заметили. Крадешься аки тать в ночи, как партизан белорусский, хуяк внезапно в казарму, а там тебе полный комплект нарушений распорядка дня: дневального нет, дедушки в каптерке чифирят, духи взлетку хуярят, на гитаре пару черпаков бренькают в дальнем углу, короче полное и окончательное неудовольствие командирскому взгляду.
« - Ясненько зайчики - говорю - не спиццо значит?». Тут надо сказать, что солдат я рукаме не бил, громкие матерные слова не кричал, а фразу «Заебу нахуй, уроды!» вообще считал присущей только долбайобам в погонах. Гнул политику КПСС и Политбюро (были такие времена), исключительно вежливостью и теплым отеческим отношением к солдату, как учил великий комрад Суворов. Это полководец такой был, для тех кто не ф теме, а не пиздун-перебежчик, написавший книжку про полярников «Ледокол». Отвлекся немного, сори.
«- Нет проблем, отцы, - говорю, - будем засыпать под колыбельную, почти как в децтве». И стоит строй в сто с лишним рыл, поднятый и построеный по тревоге, в честь своего распиздяйства и по случаю моего внештатного прибытия, и улыбаеццо, слехка и даже затравленно несколько. Знают меня паршыфцы, знают што щас какой-то прикол будет всвязи с допущщеным ротой "косяком", но какой пока не еще ясно, мне кстати пока еще тоже, но мысль работает….
«- Дежурный! Всех на плац нахуй, в роте только один хромой дневальный, сам в первую шеренгу становись (ибо нехуй, отбой был - значит всем спать, не уследил блять за дисциплиной - хуярь в первых рядах). - Принял решения я. - Сержанты ко мне! – скомандовал. – Че говорю пацаны, совсем озверели?» Стоят молчат, вину чуствуют, и даже «косяк» упоротый, исправить готовы. Хуле, у меня сержанты все как на подбор, молодцы блять, сам воспитывал.
«- Будем пестню, - говорю, всей роте, уже на плацу построенной – петь - колыбельную блять, чтоб спалось хорошо.» Охуйвают конечно воины, а делать то нехуй. Его величество Стимул прост как артелерийский банник: пять кругов по плацу с колыбельной или два часа со строевой типо «У солдата выходной, пуговицы в рят!». Чувствуете разницу? То-то. Запели колыбельную. Вначале со смехуечками, типо блажит ротный, потом поняли что спать не лягут, пока заебато не споют, потом самим понравилось, причем охуенно.
«- Убаюкались? – спрашиваю. «- Так точно!» – орут в сто глоток. «- Не верю! блять» - отвечаю, с пафосом так, картинно взмахнув рукой. (эта фраза спизжена у комрада Станиславскогонимировичаданченко, а жэст сам придумал). «- Так точно!» - дрожат стены казармы, а ахуефший дежурный по части, вылетефший на несанкционированный шум в час ночи, увидев меня останавливаетса и замирает в ожидании продожения ночного шоу.
«- Ну коли не песдите соколики, - 45-ть секунд – отбой!» - даю команду почти шопотом, но слышат ее все, ибо готовы, и натянуты все как тетива лука в преддверии грядущей алимпиады в пекине. Ничего нового конечно, кроме как отдавалась команда на плацу, а казарма на втором этаже и до нее еще метров двадцать бежать. Авы хуле думали, «45-ть секунд отбой» у кроватей в казарме, - это когда все штатно и песдато, после вечерней проверки. А когда «косяк» в роте - тогда все усложняетцо, причем охуенно. Диалектика армейская, хули.
Ну и естественно Стимул тут как тут, и как всегда безотказный – потому как один единственный неуспевший сразу захуяривал всю роту на два дополнительных круга с пестней по плацу, два неуспевших – на четыре и т.д.. Это даже те, кто три класса не смог окончить понимали, жопой чувствовали, мозгом спинным блять. Так что процентов 80 личного состава в двери роты уже в трусах влетало, на бегу по леснице раздеваясь. Причем первые даже ступеней ногами не касались, их задние вносили нахуй со страшной силой. Вот оно желание выполнить поставленную задачу любой ценой и массовый героизм в одном флаконе. Чтобы не оказаццо в числе неуспевших и виновных в дополнительных трудностях для всего коллектива, задние проявляли невиданные чудеса напора и натиска. В войну они наверное бы танки Гудериана голыме руками обратно бы в Германию затолкали бы к хуйам имея соответствующий стимул.
Опачки, - и все уже в койках (а койки один ярус ибо забота о личном составе – штоб спать комфортно было, ну и не поубиваццо во время подобных отбоев к ебеням) Лежат все на левом боку отдыхают, с обоими ладошками под щекой, ибо установка именно такая на случай косяков, а так же дисциплина и армейское однообразие во всем. "- Спокойной ночи, зайчики!" – желаю им по-отечески. "- Спокойной ночи товарищ старший лейтенант!" – неистово орет рота. «- Не верю!» - рычу я заветную фразу."- «Спокойной ночи…..» - со страшной силой орет лучшее подразделение части, аж ебальнеги синеют от натуги. Шлангующих нет, ибо это опять «косяк», а он чреват очередной подъебкой со стимулом соответствующим…
И крик этот дружный дребежит стеклами в казарме, эхом отдаетццо в помещениях соседних подразделений, неистово бъеццо о стены других казарм, заставляя в ужасе сжимаццо сердца солдат в других ротах: "Не дайбоже этот изверг комбатом станет....всем жопа, и песдец..."
Комбатом я конечно же стал, но это уже совсем другая история....
