История, которую мне поведал один мой знакомый, сначала показалась мне полным абсурдом, и я не поверил, пока своими глазами не увидел косвенные доказательства её правдивости. Впрочем, сразу перейду к делу.
А дело было в далёкие шестидесятые. Родился человек, ничем вроде не примечательный, но с двумя хуями. Светила медицинские долго репу чесали, феномен, говорят. И предложили родителям, отсечь все ненужное. Родители забеспокоились и решили отказаться. Ребенок маленький, перенесет ли операцию, неизвестно. Да и денег собственно не было на всякую медицинскую хуйню. Медицина тогда хоть и бесплатная была, но за деньги. Ну, вы знаете, что я вам буду рассказывать. Мать, правда, сомневалась поначалу, но папаша двухуйного младенца сразу в отказ пошел. Понял, что в плане пива, придется поясок подзатянуть. На хуй говорит. Не будем резать. Маманя c ним согласилась. Бабка, правда, наотрез отказалась сидеть с мелким. Она только судорожно крестилась и целовала обложку партбилета при виде счастливого розового ебала своего внука. Но бабуле никто права голоса не давал, а за отказ сидеть с младенцем она тут же освободила три квадратных метра городской квартиры с глянцевым очком и загремела за сто первый километр, в свою засраную сороками деревеньку. Гордая и голодная. А ребенку, ясное дело, все до пизды было. Ссыт себе в две струи, и в хуй не дует. В два хуя, извиняюсь.
Детство прошло в принципе, без особых проблем. Ведь на то оно и детство, чтоб не заморачиваться по пустякам. Но, ребенок подрос. Вместе с ним подросли и повзрослели оба его баклажана. Парень стал испытывать некоторые неудобства. Трусы модные, ну те в которых хуй как в кулачке зажатый, не оденешь, можно только типа «боксёр» носить. Ну, «боксёр», это чтобы не обидно было, хотя все знают, что труселя эти носили позорное название «семейники». И запалиться в таких девайсах перед уважающей себя тёлкой – последнее дело. В джинсах двухуйный парубок своё хозяйство тоже разместить не мог. Не влезало. Вернее, влезало, но вид был сильно аморальный. Не комсомольский был видок, так скажем. Как будто у него в мотне осьминог затаился. С таким видосом мировой коммунизм строить нельзя было. Да ещё и во вражеских штанах. Пришлось ограничиться трениками. Благо, в середине восьмидесятых они прочно вошли в моду.
В общественных туалетах, дабы не распугать ссущих рядом, приходилось отказываться от писсуара, а пользоваться только кабинкой. Так как оба хуя, ещё и ссали одновременно, приходилось мочиться либо сидя как баба, либо с двух рук херачить. Неудобно и скучно. Ни в носу в этот момент не поковырять, не в жопе. Я уж не говорю, что крышку придержать тоже нечем. Поэтому, домашний сортир был постоянно обоссан. Мать постоянно ругалась, и пацан стал ссать в позорном положении - сидя. Пробовал одно время скотчем оба хуя вместе заматывать, да чуть обоих не лишился. Не рассчитал. Перетянул сильно. Решил больше над природой не экспериментировать. И еще, ему очень не нравилось слово «однохуйственно». Как слышал его, так сразу коробило парня.
Зато при дрочке, он получал двойной подъем. Еще бы! Можно по очереди, а можно одновременно, в два ствола отстрелять. В любом случае, результат был далеко не «однохуйственный». И с армией чувак зачотно пролетел. Военкома специально вызвали при медосмотре. Он глянул на обезображенного призывника и говорит:
- В пизду таких гвардейцев. И так всяких долдонов в войсках хуева туча. При защите Отечества в горах Афгана не на кого опереться. Нам ещё только таких вот ебланов с атавизмами не хватало.
Вот только телок у парня очень долго не было. Сначала стеснялся трусов, убивающих нахуй всякую прелюдию и либидо. А потом, вообще на измене был. Дадут ли с двумя то хуями? Пошел он как-то до проститутки, она увидела его «прибор», и по двойному тарифу с парня взяла. Потом баба у него все-таки появилась. Он её так оприходовал, что девка вцепилась в него, и говорит, мол, ты мой теперь навеки, и ничей больше. А сама, дура калечная, на весь район растрепала. Баба, чего с неё взять. Держала бы себе тайну свою за щекой тихонечко, и радовалась. Но она решила радостью поделиться. Ну, лица женской национальности, как у них водится, решили тоже приобщиться к прекрасному, и парень, ясное дело, я пошел по рукам. Короче, жизнь наладилась. А тут ещё и свобода обрушилась на страну, озаряя всё своим счастливым еблетом. Нынче коммунизм никто не строит и всем сейчас похуй, сколько у тебя хуёв. Можно в джинсы все свои причиндалы затолкать, а можно и так, на свежий воздух вывалить, всем абсолютно до пизды твои атавизмы.
Вот такую историю поведал мне один мой знакомый. Я не поверил, конечно, во всю эту пургу, а он мне и говорит, могу мол, показать. Я говорю, ахтунг это, на чужие хуи любоваться. Тогда он спрашивает, верю ли я заключению военно-врачебной комиссии. Верю, говорю, но смотря с какой формулировкой. Он достал бумажку и говорит, читай мол. Я прочел, и охуел. А формулировка была такая, приблизительно: «Ввиду присутствия на теле призывника несанкционированного дополнительного хуя, признать такого-то не годным к строевой службе, и послать его к ебаной матери…»
Вот такие вот дела…
© viper polar red
