В тот вечер я приехал домой рано. Припарковавшись во дворе, я вышел из автомобиля, аккуратно хлопнул дверцей, нажал на брелок сигнализации. Машина в этот раз как-то мяукнула иначе, я бы сказал даже по-хамски.
«Может, показалось», - подумал я, но через мгновение понял, что попал в беду. Не знаю, может быть, кому-то это покажется забавным и смешным, но мне в тот момент было не до смеха. Я превратился в кота. Да, в обыкновенного серого кота, которые шныряют у нас по подъезду. Я обернулся, за моей спиной громадное колесо моей «шестёрки». Хотя теперь какая к чёрту спина. Я стоял на четырёх лапах, а сзади меня болтался длинный хвост. Я сделал попытку пошевелить им, и к моему ужасу это удалось. Хвост встал трубой. Даже в обличии кота я сообразил, что этот пафос ни к чему доброму не приведёт. Медленно опустив хвост, так чтобы не испачкать его об асфальт, я двинулся в сторону подъезда. На лавочке сидели подростки и две старушки, следившие за тем, чтобы молодёжь не швыряла шелуху от семечек на асфальт.
Разрази меня гром, там же находились мои дети. Васька, четырнадцати лет, и двенадцатилетняя дочь Маша. До двери в подъезд оставалось меньше трёх метров, как одна из старушек неожиданно завопила:
- Куда прёшь, скотина? Ну-ка брысь отседа! Брысь, кому сказала!
- Чужак, что ль? – прищурившись, прошамкала подслеповатая старуха.
- Чужой, Петровна! Я наших котов усех знаю.
Я от греха подальше отошёл. Ну, уж если без прикрас, то правильнее будет сказать, отскочил. Ибо злобная старушка замахнулась на меня палкой. «Как её зовут? – вспоминал я. – Ну, надо же. Сколько раз мимо проходил, и не познакомился. А она ведь у нас лет сто живёт. По-моему на четырнадцатом этаже. Какая досада. Даже имени не знаю… А вторую, так кажется и не встречал ни разу, или просто не обращал внимания. Хотя толку-то? Ну и знал бы я их имена. И что?»
Я зашёл за угол и попытался произнести человеческое слово. И что вы думаете? Хм. А что тут думать. Возьмите своего кота и заставьте его сказать хоть одно словечко. Теперь я знаю, почему у меня под окном иногда плачут коты. Они пытаются говорить, может вот в такую же беду попали, как я. Я мяукал, шипел, урчал, даже помурлыкал немного, хотя мурлыкание было фальшивым. Мне хотелось орать как оглашенному. Хотелось плакать. И было втройне обидно, что я не мог выдавить из себя ни одной слезинки.
Продолжая свои логопедические опыты под кустом сирени, я вдруг услышал за спиной, ну или за хвостом (я же по привычке говорю), шаги. Опасаясь, чтобы бабка не огрела меня палкой, я прыгнул в гущу веток. Раньше я думал, почему коты не даются в руки людям. И вдруг я услышал до боли знакомый голос своей дочери. Вот когда мне по-настоящему захотелось разрыдаться, но я только жалобно мяукнул, всё пытаясь произнести людское слово.
- Что ты плачешь, кисулька? – Ласкового залепетала Маша и протянула мне руки. – Иди ко мне, лапочка. (Мне в тот момент показалось, что она сказала «папочка»).
Я же знаю, что Машка и мухи не обидит. Потому смело и подошёл к ней. Она погладила меня, приподняла за лапы и поцеловала меня в лоб.
Люди! Я вдруг вспомнил, как наказал свою дочь вот за точно такой поступок. Она схватила на прогулке незнакомого кота и поцеловала его в лоб. Может, то был я? А я лишил её похода в кино и дома запретил смотреть мультики. А Маша, моя миленькая Маша, горько плакала и убеждала меня, что котик тот домашний, потому что, дескать был ухоженный и чистый. «Помогут ли мне сегодня её аргументы?» – подумал я и вдруг увидел, как к кусту пробирается мой Васька.
- Ты что тут делаешь? – грозно спросил он у сестры.
- Ничего, - тихо ответила Маша и прижала меня к груди.
- Не ври, - прикрикнул брат. – А ну покажи, что там у тебя? – Он рукой взял Машу за плечо и с силой развернул её.
- Дурак, мне больно! – вскрикнула Маша.
- А ну брось этого бродягу! – потребовал Василий. – Немедленно отпусти его.
- Никакой он не бродяга, - возразила Маша. – Он чистенький и ухоженный. Наверное, из соседнего дома к нам пришёл. Или заблудился. Я возьму его домой.
«Спасибо тебе моя доченька, - мысленно благодарил я Машу. – Какая ты у меня добрая. Прости, что я тогда не пустил тебя в кино и запретил телевизор смотреть. Прости меня, старого дурака…»
- Ага, держи карман шире, - рассмеялся Васька. – Кто же тебе разрешит-то его домой принести. Тебя «пахан» из дому вместе с твоим кошаком выпрет.
«Вот, значит, Васёк, как ты за глаза папу называешь? Интересно-интересно…»
- Папа мне обещал завести котика, - соврала Машка. Но впервые в жизни, я был благодарен ей за откровенное вранье.
- Не сочиняй! – ухмыльнулся Вася. – Батя ненавидит котов.
- Я не сочиняю, - упёрлась Маша. – Вот приедет папа, спросишь у него.
Машка, видимо, просто тянула время и не хотела расставаться со мной, вернее с котом. Я-то ей как раз сейчас и был ни к чему.
- Ладно, - Васька отвернулся и пошёл к лавочке. – Посмотрим.
«Надолго я превратился в кота? – горько размышлял я. – Господи! – вдруг оторопел я от ужаса. – А вдруг это навсегда? Нет-нет-нет… такого не может быть. Да что ж это в самом деле творится? Первый раз такое слышу и вижу, чтобы среди белого дня человека превратили в кота. Да и разве такое возможно? Мы что в сказке какой живём? Впрочем, наша жизнь – ещё хуже сказки, » - махнул я рукой, в смысле лапой.
- Ой ты мой маленький, - радостно всплеснула Маша. Лапку мне даёшь? Поиграть хочешь? Пошли со мной. Ты, наверное, кушать хочешь?
- Мяу, - ответил я, подразумевая: «Конечно, хочу! Ещё как хочу. Я сегодня без обеда…»
- Бедненький ты мой. Я тебя сейчас накормлю. Налью молочка с белым хлебушком. Хочешь?
- Мяу-мяу! – ответил понуро я, досадуя на то, что Машка ничего не поймёт. А в этот раз моё «мяу-мяу» означало: «На хрена мне молоко, Машенька. Я бы сейчас полкастрюли борща проглотил и пару бутылок «Балтики» или, на крайний случай, «Клинского» . «
«А в холодильнике действительно дожидаются меня несколько бутылочек пива. Я сегодня утром чуть слюной на подавился, но на работу нужно было срочно ехать…»
Маша, гордо подняв голову, заявила старушкам:
- Это наш кот! Нам его подарили.
- А что-то мы его раньше не видели, - прошамкала старуха с палкой.
- А нам его недавно подарили, - ответила Маша и занесла меня в подъезд.
Добравшись на лифте до своей лестничной площадки, я жалобно мяукнул. Перевожу:
- Теперь, доченька, самое страшно испытание. Как мама отнесётся к незваному гостю?
Маша, словно поняв мой котейский язык, сказала:
- Как бы тебя назвать, миленький? У тебя имя-то есть?
- Мяу.
- Ну, это не имя, - возразила дочь. – Так все коты говорят. Назову-ка я тебя Тоша. Классно?
- Мя-я-я-я-у! - Я чуть не поперхнулся. Если бы коты могли удивляться, мои глаза выскочили бы из орбит. Сегодня на работе меня бухгалтерша не с того ни с сего назвала меня Тошей. Вообще-то, меня зовут Антоном Степановичем. Но с чего это вдруг эта толстая корова назвала меня Тошей. Господи боже мой! А может она меня и заколдовала? Или как там говорят , приворожила? Но… зачем ей кот? Или в отместку? Вот сука! Мяу твою мать…
- Вот и хорошо! – дочь по-своему переводила мои междометия. Она позвонила в дверь. Через полминуты на пороге стояла моя жена с перекошенным лицом.
- Это ещё что за чума? – брезгливо произнесла она.
«Эх, Наташка, сама ты чума! – с обидой промяукал я. – Посмотри внимательно! Это же я, муж твой, Антон.»
- Мама, мне подарили котика. Смотри какой симпатюля! – ворковала Маша.
- И ты хочешь, чтобы я впустила это кошмарное животное в квартиру? – Наталья выпятила губу и туфлёй ткнула мне в лицо, то бишь в морду. – Ни-за-что!
- Мяу-мяу! – сказал я тихо, что в переводе значило: Машенька, не сдавайся, убеждай маму. Говори, что папа разрешил и т.д. и т.п. Только не выгоняйте меня на улицу. Я же не настоящий кот, я там пропаду. Наташенька, пожалей. Блин, ну почему у меня нет слёз?
- Мамочка, - услышала мои кошачьи молитвы Маша, - ну, пожалуйста. Ты только взгляни, какой он красивый.
«Что бы такое сделать, чтобы Наталья согласилась с Машей? Чем поразить её воображение?»
Мне пришла отчаянная мысль. Я сел на задницу и помахал жене лапой.
- Мама-мама, - радостно запрыгала Маша. Ты видишь? Он тебе лапой машет!
Жена ухмыльнулась и презрительно сказала:
- Хорошо! Пусть пока поживёт у мусоропровода на лестничной площадке.
«Эх, и сука же ты, Наташка, да что ж ты, стерва, такое говоришь? Какой мусоропровод? Не я ли я двадцать лет пахал как проклятый, чтобы ты вот выглядела такой красивой и ухоженной. А ты меня на лестничную площадку…. Люди, да что ж это творится такое!»
- Мяу-мяу-мяу… - кричал я.
- Мама, можно я ему молочка налью, - спросила Маша.
- Ну, налей, - разрешила Наташка и добавила: только в квартиру его не впускай.
«Да. Точно придётся сегодня ночевать на площадке. Во она и началась бомжовская жизнь. Господи, да за что мне такое наказание?!»
Через полчаса жена куда-то ушла. Ещё раз предупредив Марию, чтобы та не вздумала заводить меня в квартиру, она вошла в лифт.
Машка, конечно так и послушалась маму. Через минуту я уже сидел на своём собственном диване. Какой же это кайф, просто сидеть на своём диване. Я упал на спину и стал кататься. Машка радостно хлопала в ладоши. Мы стали носиться по квартире. Затем я растянулся в своей спальне на кровати и уснул.
О, ужас! Когда я открыл глаза, на меня в упор смотрела жена, а в руках у неё была сковородка. Я почувствовал, что она сейчас меня огреет, и от страха зажмурился.
- Антон, - донеслось до меня. – А ты чего это так рано улёгся спать? А я в магазин сходила, вот сковородку в рекламе видела. Говорят, супер-посудина. Сейчас испытаю.
Я посмотрел по сторонам, затем на свои лапы… тьфу чёрт, на руки. Подскочил с кровати и бросился к зеркалу. Всё в порядке. Ура! Всё в порядке! Фу…
В дверь постучали. Вошла Маша с огромным котом на руках.
- Папочка, мне подарили котика. (Я-то знаю, что она соврала) Можно он у нас поживёт?
- Ты в своём уме , Маша.., - возмутилась мать. Но я перебил:
- Можно, Мария. Конечно, можно! – у меня на глазах выступили слёзы.
За спиной у Маши маячил Василий с удивлённым лицом.
- Спасибо, папочка, - Мария подбежала ко мне и неуклюже поцеловала меня в подбородок. Затем обернувшись, крикнула: - Ну что, Васёк! А ты не верил.
- Ну ладно, - пожала плечами жена. – Если папа не против, пусть живёт…
Как я был счастлив в эту минуту! Люди, как же хорошо быть человеком!
http://udaff.com/creo/94737.html
