Окрестности Запорожской Сечи. Хутор Тараса Бульбы.
В ворота входят два здоровенных лба, стриженые «под горшок», со зверскими выражениями лиц, в футболках "Союза Православных Хоругвеносцев" поверх ряс. Это сыновья Тараса, Остап и Андрий.
Тарас нехорошо глядит на Остапа.
Тарас: А поворотись-ка, сынку...
Остап бьет его кулаком по лицу. Тарас падает, медленно поднимается.
Тарас: Экой ты смешной ка...
Остап бьет его кулаком по лицу. Тарас долго лежит, потом нехотя поднимается.
Тарас: А что это на тебе, сынку, за...
Остап бьет Тараса кулаком, Андрий, скромно потупившись, и мимоходом обнимая мать, пинает отца ногой.
Андрий: Остап, а как же римское право?
Остап, распалившись, охаживает отца сапогами.
Остап: А я вот не посмотрю, что батька! А вот чему меня десять лет в бурсе учили! А вот тебе «На реках Вавилонских»! А вот тебе «Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых»! А вот тебе от Матфея! От Луки! От Марка! От Иоанна!
Тараса Бульбу поднимают с земли козаки, сбежавшиеся на шум. Он долго и жадно пьет горилку и танцует гопак.
Тарас: Так. Надобно вас на Сечь отправить. Поскорее. Прямо сейчас. Билеты уже куплены, поезд пять, вагон три. Я тоже с вами поеду, посмотрю на Сечь напоследок. После вас там ничего не останется, бисовы дети. Эй, кто там? Запрягай всех! Я пока пойду, посуду побью, все равно застрахована.
Запорожская Сечь.
По улице идет толпа пьяных полуголых людей. Это козаки. Посередине Сечи стоит единственная ржавая пушка, к пушке цепью прикован Боярский-Шило без шляпы. Козаки пляшут мимо него.
Козак в зимнем кожухе: Каналья! Шило! Тысяча чертей! Ты свободен! Я заплатил за тебя все долги! Вот твоя расписка! Гуляй, рванина!
Козаки пляшут дальше, Боярский-Шило медленно шевелит губами, читая расписку.
Боярский-Шило: «Все, что сделано предъявителем сего, сделано по моему личному приказу, и для блага государства. Ришелье». Тысяча чертей!
Срывает с ноги цепь, убегает вдаль. В это время чуть поодаль едут на конях Тарас Бульба, Остап и Андрий. Все трое с интересом смотрят, как в яму бросают живого запорожца и сверху ставят на него гроб. Андрий морщится.
Тарас: Что рыло воротишь, байбак? Это ж по последней моде, - гроб с рессорами по-запорожски. Небось, в вашей семинарии про такое и слыхом не слыхивали? Это Панас Убийбатько, он пятый год в Сечи таким на жизнь зарабатывает.
Андрий не слушает отца, потому что думает о бабах. Остап бьет Тараса кулаком по лицу. Тарас падает с коня в объятья какого-то старого козака.
Тарас: Ба! Старый друг! А как там наши...?
Резко наступает ночь. Сечь пьянствует. Все присутствующие очень осторожны и внимательны, потому что Остап то и дело швыряет поверх голов сабли, а Андрий стреляет из пистолей. Наконец, Боярскому-Шило это надоедает, он тоже берет пистоль и целится в Андрия.
Боярский-Шило: Слышь, ёба! Ты с какого раёна? Яблоко взял! Взял, бля, яблоко, я сказал! На голову поставил! Бегом, ёба!
Андрий: Я тебе кто, Вильгельм Телль?
Боярский-Шило стреляет. Пуля попадает Андрию точно в лоб, отскакивает и разбивает кружку в руке Тараса. Андрий и Остап гордо глядят на всех.
Андрий: This is BURSA, пять лет на первом курсе! У Остапа еще крепче...
Все козаки с уважением пьют за здоровье молодых Бульбенков. Слышен шепот: «Видал, какие отморозки... добрые, добрые будут козаки... оружия не давать, еду приносить на вилах...».
На следующий день. Сечь занимается обычными мирными делами: еврейские погромы, пьянство, суд Линча, драки. Светит солнышко, поют птицы, из церкви выносят и снова вносят иконы. Тарас Бульба ругается с кошевым атаманом.
Тарас: Как это - «не можно идти на Туретчину»? А куда же можно? Вот, погляди, у меня в ежедневнике записано: «идти на Туретчину, грабить нехристей, резать, насиловать, жечь, вовсю стоять за веру православную»!
Кошевой (зевая): Не можно. Туретчина в НАТО вступила, теперь никуда не можно.
Тарас: А Польша? Польша-то?
Кошевой (зевая): А Польша в Евросоюзе. И Литва в Евросоюзе. Никуда не можно.
Тарас: Да как же так? А что же можно?
Кошевой: На майдане подраться можно. Но только между собой, жидов не трогать, у них горилка.
В светлицу входит оборванец. Кошевой равнодушно смотрит на него.
Кошевой: Ты кто?
Оборванец: Хочу в козаки. На Сечь!
Кошевой: Сатанист?
Оборванец: Н-нет...
Кошевой: Мунист? Иеговист? Сайентолог? Бахаист? Кришнаит?
Оборванец: Русские мы!
Кошевой: Скинхэд? РНЕ? ДПНИ?
Оборванец: Слава России!
Кошевой: Ясно. В Бога веришь? А во Святую Троицу?
Оборванец поспешно, обеими руками крестится.
Кошевой: Быстро, в хронологическом порядке, перечисли мне решения Вселенских соборов — и свободен, иди сам знаешь куда. Трудовую книжку оставь!
С площади слышны крики. Тарас Бульба поспешно направляется туда. Там уже собралась вся огромная Сечь — человек сорок. Навстречу Тарасу выходят окровавленные и оборванные козаки с его хутора.
Старший козак: Нет у тебя, Тарас, больше хутора...
Тарас: Как — нет хутора? Ты что такое говоришь, собака?
Старший козак: А такое и говорим, что прискакали на твой хутор проклятые ляхи! И...
Тарас: Да не тяни ты, окаянный!
Старший козак: ...и сели играть с нами в карты. Точно сам Анчихрист им раздавал, вот тебе крест! Сплошные флэш-рояли! Нет у тебя больше хутора...
Второй козак (подвывая): И жены у тебя больше нет, Тарас!
Тарас: О как. А с ней-то что случилось?
Второй козак: Прискакали проклятые ляхи! И сели играть с нами...
Тарас: Не продолжай. Хоть что-нибудь спасли?
Третий козак: Есть у тебя, Тарас, ковер персидский! В крови перемазали малость, пока убегали, но это ничего.
Тарас: Спасибо и на том... станишники...
Тарас Бульба падает на колени, плечи его вздрагивают. Слышно, как он бормочет: «Все, что нажито непосильным трудом. Три портсигара... Три магнитофона... Куртка кожаная... три...». Потом он вскакивает и выхватывает из ножен саблю.
Тарас: Да доколе же проклятые ляхи будут измываться над христианским людом?! Доколе будут поганить веру Христову?!
Сечь волнуется, впереди всех волнуется Боярский-Шило. Он выхватывает из ножен шпагу, понимает свою ошибку, швыряет шпагу на землю и выхватывает кривую саблю.
Боярский-Шило: Собаки! Тысяча чертей! Собачьи дети! Канальи! Доколе?!
Сечь быстро собирается и идет на Польшу, прихватив с площади пушку, а также жидов, горилку и обозы, и наплевав на все остальное. Остап веселится и резвится. Андрий думает о бабах.
* * *
У большой польской крепости. Сечь занимается обычными мирными делами: еврейские погромы, пьянство, суд Линча, драки, иногда штурм и осада. Козаки лезут на стены и падают со стен, Остап рубит все живое. Андрий думает о бабах. Тарас, в клепаном доспехе, произносит речи, заглядывая в синенькую брошюрку.
Тарас: Братья! Российский народ сделал свой выбор в пользу демократии и свободы. Курс Президента России получил поддержку подавляющего большинства российских граждан. Мы намерены безусловно реализовать стратегию обновления России. Мы понимаем, что реальная демократия возможна только там, где люди осознают важность собственной позиции для судеб страны, чувствуют свою причастность к происходящим переменам. Мы приглашаем всех и каждого принять участие в работе по обновлению страны. Мы выбираем свободную, единую, суверенную, процветающую Россию!
Остап и Андрий с ужасом смотрят на отца. Андрий немедленно собирает вещи и уходит к полякам. Остап пытается забыться в безудержном пьянстве и убийствах.
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ
http://leit.livejournal.com/563687.html
