Культурная полиция

Я махнул жезлом, и лазурный Лексус «Винтаж» остановился. Клаус направил автомат в сторону водительской двери. Зеркальное стекло плавно опустилось. Из салона повеяло утренним кофе в сочетании с легким дымком кубинской сигары.
Дорогой запах. Судя по умопомрачительному аромату, синтезатор у владельца машины стоил как моя годовая зарплата.
Загорелый сухощавый мужчина с волосами «соль с перцем» протянул темно синий квадратик удостоверения.
Синий плюс! Выше только фиолетовый и фиолетовый плюс. Наверное, важная шишка. У меня у самого - зеленый минус.
Я с невозмутимым видом изучил голограммы, и протянул пластик обратно.
- Белеет парус одинокий…
- В тумане моря голубом, - мягким баритоном ответил мужчина.
- Что ищет он в стране далекой? – продолжил я.
- Что кинул он в краю родном? – печально произнес водитель.

- Автор?
- Лермонтов Михаил Юрьевич.
- Основоположник стиля регтайм?
- Бен Харней из Луисвилла. Но настоящим классиком стал гениальный Скотт Джоплин.
- Чьи тенденции одержали верх по итогам последних показов в Милане?
- Луиджи Инзаги. Двубортные удлиненные пиджаки. Сухой асфальт, фиолет, пурпур, бордо.
Только после этого я козырнул, и представился:
- Старший сержант Кашира, культурная полиция. Простите, сударь, но согласно закону о подтверждении статуса, я был обязан убедиться в том, что вы действительно…
- Не продолжайте сержант, – перебил меня владелец лексуса. Вы отлично несете службу. Благодаря таким как вы, в наше просвещенное общество не проникают всяческие узколобые мещане. Будьте любезны, ваши документы.
Я извлек из нагрудного кармана салатового цвета пластик, и протянул в окно.
Наманикюренные пальцы взяли удостоверение за самый уголок. Мужчина достал миниатюрный сканер, выполненный в форме курительной трубки, и провел над пластиком. Раздался слабый писк, и удостоверение замерцало.
- Я внес полтора балла на ваш аккаунт. Половину балла снял за ботинки. Ваши гриндерсы уже три месяца как не в моде. Следите за собой, сержант. Удачной службы.
Лексус бесшумно отъехал. Выхлоп был с вишневой отдушкой.
Вот гадство. Я осмотрел свои розово-красные ботинки на протекторе, и нашел их вполне стильными. С тех пор, как отменили униформу, для меня стало большой проблемой подбирать себе гардероб для службы. Я всячески старался развивать вкус, но результаты пока не радовали. Два раза я получал взыскания на строевых смотрах по внешнему виду. Один раз за ординарность, а второй за безвкусицу. Меня даже чуть не разжаловали на лычку. И не дай, бог усмотрят подражание кому-нибудь. Тогда вообще труба.
Клаус ржал.
- Я же тебе говорил, что твои говнодавы отстой! Ты не слушал. Вот и получи!
- Ты как разговариваешь со старшими по званию?!- рявкнул я.
Клаус пропустил окрик мимо ушей, и стал поправлять новый бронник фисташкового цвета от Труссарди. В кредит взял, идиот.
- Ты чем злорадствовать лучше расскажи, что там с твоим зятем?
Напарник помрачнел.
- Восемь лет дали. Пятьсот вторая – мещанство с отягчающими. Красный уровень - лох. Апелляцию будем подавать, но все равно бестолку.
Я чуть не осел на асфальт.
- Так ведь речь об условном шла, и оранжевый минус ему светил, это максимум!
- Так и было, поначалу. Пока у этого придурка в квартире при обыске, не нашли флэшки с «Ласковым маем» и «Миражом». За попсу, ты знаешь, сейчас могут и десятку впаять!
- Да уж, дела…
Мы замолчали. Клаус достал папиросу с марихуаной и мы закурили.
Я тормознул розовую Тойоту фиоре. Стекло опустилось. За рулем сидела блондинка. Я чуть не выпал в осадок. Блондинки – огромная редкость. Когда вводили запрет на пергидроль, пересажали полстраны. Да и расстреляли не меньше. В некоторых случаях допускалось мелирование, но для этого нужно специальное разрешение с визой генерального стилиста.
Я всматривался в желтый пластик, а сам думал о ней. Меньше, чем пол процента, плюс еще и красивая. Уникальное сочетание!
- Лидер культовой рок группы девяностых, прошлого века, умер в девяносто четвертом. Назовите имя и группу.
- Курт Кобейн, Нирвана. Вышиб себе мозги из ружья. А, может быть, ему помогла женушка Кортни это не доказано.
Голос был низкий с приятной хрипотцой. У меня в груди застучало.
- Назовите двух родоначальников импрессионизма.
- Клод Моне и Огюст Ренуар.
- Столица Австралии?
- Канберра.
Я козырнул.
- Сержант Кашира, культурная полиция. Извините, мадмуазель, но я обязан проверить ваши волосы. Это формальность. Попрошу выйти из машины. Я открыл дверь, и галантно протянул руку даме. Пальцы были тонкими и теплыми. Пульс участился.
Клаус держал блондинку на мушке, пока я ходил в будку за анализатором. Вообще-то я не пользовался анализатором уже года два. Никто в здравом уме не рискнет обесцвечивать волосы. Просто мне хотелось подольше побыть рядом с этой женщиной.
Я подошел, попросил блондинку повернуться, и направил глазок анализатора на волосы. Мои глаза невольно опустились вниз, и я засмотрелся на полноватые округлости под серыми джинсами. Когда я поднял взгляд на монитор, то начисто забыл о своих сексуальных фантазиях. Экран мигал красным. «Внимание пергидроль! Немедленно задержать! При сопротивлении огонь на поражение!»
Я показал Клаусу условный знак из трех пальцев. Он незаметно кивнул, и неслышно опустил предохранитель.
- Извините, мадмуазель. Небольшая неувязка. Попрошу вас пройти в служебное помещение. Я старался говорить ровно, чтобы она не заподозрила подвоха.
Все-таки, она что-то почувствовала, пнула меня каблуком под колено, и рванулась в сторону.
Гавкнула короткая очередь. Клаус действовал по уставу. Она не успела даже добежать до мостовой. Крашеные волосы разметались на асфальте. На белой футболке появилось три больших алых цветка. Стильное сочетание. Из проезжающих машин оглядывались зеваки. Последнее время, отстрел на блокпостах становился редкостью.
Мы с Клаусом получим повышение. Зеленый статус не за горами. Я достал рацию, и вызвал труповозку. Рапорт можно не писать. Камеры все зафиксировали. Сегодня выдался удачный день.
Одного не пойму, на хрена? Такой риск. Странные они все-таки, эти женщины.