Вот я еду из Новочеркасска в Ростов и слушаю радио Nostalgie. Nostalgie – это ностальгия. А ностальгия – это тоска по прошлому. Тоскую ли я по Тото Кутуньо? Да нет, конечно (совершенно непереводимое словосочетание, сосите хуй, мои будущие переводчики). Этот, жирный уже тогда кабан, сейчас тем более не может возбудить ни тоски, ни, даже, отвращения. А ностальгия есть, тем не менее. Ощущается. Ощущается тоска. Тоска по чему? Да по прошлому же, блядь!
По тем временам, когда я вот так же ехал из Новочеркасска в Ростов, только не в японском ведре с болтами, а в автобусе ЛАЗ за шестьдесят копеек. Я ехал к своему лучшему другу, которого судьба забросила из-за одной парты со мной в совершенно другую школу, причём в другом городе. Судьба, при коммунистах, крайне редко брала на себя такой труд, ибо "где родился, там и пригодился", но, тем не менее, Арсена она подхватила и зашвырнула из Новочеркасска в Ростов, куда я, собственно, и езжу каждые две недели на субботу-воскресенье. На уикенд, чтобы было понятно современникам.
От пригородного автовокзала я иду два квартала до остановки трамвая №1. Я не иду на остановку троллейбусов и автобусов, ибо там с утра – ебунячая толпа народу. А кроме того, на трамвае я доеду почти до Арсена. И не абы как, а по старому Ростову. Вы ездили по старому Ростову? Вот и не пиздите. Старый Ростов хорош. Хороши эти узкие улицы, пробитые насквозь солнечным светом через листву древних вязов, которые видели Революцию и атамана Краснова. И я видел Революцию и атамана Краснова, причём в гробу, ибо контролёры хотят проверить мой билет. Да вот он, мой билет, отъебитесь. Я его купил и в параше видел ваши постные рожи, ага. Я еду к Арсену и никто мне не помешает. Он меня ждёт, и пацаны ждут. Сегодня матч "СКА – Айнтрахт", и кто не спрятался – я не виноват. Остановка "Семашко", бабуля, двинься, мне выходить, двинься, сука, не греши! От то-то…
Арсен встречает на остановке. Мы идём к братьям Базиянам на Баумана 47. Там пацаны из тридцать девятой школы, там свобода (в нашем понимании) и конопля. Родители Базиянов были недавно умерщвлены неустановленными лицами, братья живут просто так, как сорняки. Родичи дают денег на жратву и учёбу, мы конвертируем финансы на бухло и звукозапись. Магнитофон "Ростов 105", да акустика "S90", да амплифайр "Omega" по 40 Ватт на канал… Только что списали "Made in Japan", и мы его слушаем, невзирая на соседей. Сейчас я понимаю, что это нехорошо, но объясните эту парадигму шестнадцатилетним хулиганам. Соседи отсылаются на хуй, ибо нехуй. После пёплов мы врубаем "Nazareth". "Fool circle" называется. Миша Базиян вдумчиво рассовывает пластиковые баклажки с водкой по карманам своего жилета. Так же вдумчиво он будет ховать магазины по карманам разгрузки в Афгане. Нихуя не поможет. Толик Базиян заебался носить траурную повязку насчёт брата, поэтому выбил чёрную ленту вокруг бицепса в тату-салоне. Но пока что в Афгане мир, и Мишка прячет водку в жилет, потому что сегодня "СКА – Айнтрахт", и билеты у нас есть. Вот допьём два флакона "Сибирской", и пойдём на рынок.
На рынке троллейбусы до стадиона. Рыночная давка. Какая-то карга пытается влезть перед нами. Базияны делают плечами, и карга отлетает в сторону. Инвалид на голову тоже тулится. Арсен отталкивает его вдоль троллейбуса, я добавляю коленом, залезли, слава Богу! Общественный транспорт в 1981 году – это кошмар. Вы ездили по Ростову троллейбусами в 1981 году? Вот и не пиздите опять. Кильки в банке. Водка греется в баклажках у Мишки и в бутылках у меня в сумке. Почти все едут на футбол. Водила спрашивает:
-Все на матч?
Народ кричит:
- Все, бля!
- Так что, до Нариманова без остановок?
- Да, бля! (несколько голосов: - Нет! Нет!). Но кого это ебёт?
Троллейбус едет до армейского стадиона без остановок. Это хорошо. Это позволяет нам вдумчиво бухнуть перед поединком.
Мою водку культурно выпили в роще под сосиски и сырки "Дружба". Непросто оказалось проникнуть на стадион. Хотя каждый из нас упорол по триста "Сибирской", всё оказалось сложно. Толпа безбилетников прёт на рожон, менты пытаются закрыть нахер ворота. Жуткая давка, но мы пролезли. Арсена, правда, потеряли, да и хуй с ним. Он – самый крутой, найдётся, не пропадёт. Пока нашли свои места на северной трибуне – пошла десятая минута матча. Арсен прибежал, на батнике – ни одной пуговицы. Но живой и весёлый. Даже две бутылки "Жигулёвского" отмёл у кого-то по беспределу и принёс. Молодец. Сидим, смотрим футбол. Матч хуёвый, да и нам плохеет от водки и жары. Южная осень, хуле…
Второй тайм. Прямо перед нами фашистские ворота. Вместо пеналя назначают свободный. Воробей советуется с Андреевым и забивает. Никакого фаер-шоу, просто тридцать пять тысяч человек орут: "Молодцы!!!" Судья свистит финальный свисток, темнеет. Мы кладём хуй на троллейбусы и другие общественные транспорты. Идём пешком через весь город и горланим пёплов из мэйд ин джапан. В парке Горького делаем остановку, пытаемся доебаться до девчонок, но они не ведутся на пьяные рожи без денег. Пара эпизодов с ментами, Базияны технично отмазывают себя и всех остальных, снова Баумана 47, снова "Nazareth".
Наутро опять трамвай №1, снова старый Ростов, простреленный солнцем навылет сквозь листву древних вязов… Я возвращаюсь в Новочеркасск между двух чахлых пирамидальных тополей, символизирующих, тем не менее, врата города, поди ж ты… Сразу за тополями – двойная могила незадачливых ментов (вы смотрели фильм "Грачи"? Нет? Так вот и не пиздите). С автовокзала я еду домой, завтра в школу, там комсомольское собрание и в футбол тоже можно погонять опосля…
Ностальгия? Да, блять, ностальгия…
