День седьмого марта у Олега Ивановича не задался изначально.
То есть со вчера. Долгожданная встреча с Ритой, кандидаткой на вдруг освободившееся место любовницы, закончилась безрезультатно. Если не считать результатом полнейшую индифферентность этой высокой чернобровой кобылы к его персоне. Называя вещи своими именами, не она, а он не прошел кастинг. Уж такие вещи он чувствовал. Поэтому с утра и настроение было ни к черту, да и голова потрескивала от давления вчерашнего.
В обед в общей предпраздничной пьянке он решил не участвовать, мечтая пораньше свалить с работы, быстрее добраться домой, а там уже - расслабиться. После обеда работы уже не было. Кто еще сидел - добавлял, кто - уже в кондиции отбыл восвояси.
В голове роились мрачные мысли.
- Пристрелить надо было, - или в ссылку заслать этих двух феминисток, - Розу Люксембург и Клару Цеткин! Это ж надо, к чему привели невинные детские шалости, - Карл у Клары украл кораллы! Марксистки хреновы! Имечко то одно, - Клара, - чего стоит! Как звук при соитии двух портовых кранов!
Распрощавшись, наконец, с шефом, и выйдя из его приемной, в полумраке вечернего коридора он вдруг увидел силуэт одиноко бредущей навстречу девичьей фигурки. И неожиданно услышал, - Олег Иванович! Дорогой! Он замер как охотничий пес, делающий стойку. Фигура, пошатываясь, и слегка стирая пыль со стены, вышла из полумрака.
Это была Инга Колесова.
Лет шесть назад Инга пришла к ним в контору сразу после универа. Высокая, стройная, может, несколько худощавая, очень приятная девчонка. Сначала Олег Иванович привычно сплел традиционную паутину перед молодым мотыльком. Пару раз они даже посидели после работы в его кабинете за бутылкой вина.
То ли вино было не то, то ли не той раскраски у Олега Ивановича были перья на хвосте, который он распускал перед Ингой, - да мало ли что могло быть еще? Может, ларчик вообще просто открывался, - надо было взять не одну, а две бутылки вина?
Одним словом, - не сложилось. Затем Ингу быстро закружил водоворот встреч с записными мачо и золотой молодежью их конторы. Выбралась она из него утратившей флер юности и хорошо нюхнувшей жизни разведенкой с ребенком. И, как слышал Олег Иванович, крепко попивала.
Инга подошла к нему, и по амикошонски прижавшись грудью и бедрами, обняла. Приятно удивленный Олег Иванович вместе с тем по перегару понял, что пьяна она не просто. А выражаясь понятным языком, - пьяна «в жопу».
Но на ногах стояла. Еще не падала. Внутри и в положенном месте снаружи у Олега Ивановича шевельнулось призрачное, - А вдруг?! Может, хоть сейчас обломится?.
- Кстати, - сказала Инга, дыхнув Змеем Горынычем, - я всегда хотела задать вам один вопрос, Олег Иванович!
- А чего ж не задать? - дружелюбно ответил Олег Иванович.
- Отлично! Пойдемте в мою комнату! - приказным голосом скомандовала Инга. По мере подхода к ее комнате внутри Олега Иванович было зашевелился некий червь сомнения, но головка уже работала в независимом от остального тела режиме активного самонаведения.
Ключа от комнаты в потайном месте не оказалось. Из-за двери комнаты напротив слышался праздничный рев пьяного молодняка. Инга пошатнулась, и с застывшей маской лица, - как бывает у смертельно пьяных, сказала, - Хорошо, пойдем поговорим в коридоре!
Они зашли в тупичок возле лифтов. Инга, медленно опустив веки, но затем, хоть и с трудом, подняв их, выдохнула, - Иванович! Ты ж меня не ебал?!
- Нет! - чувствуя подвох, но честно ответил опешивший Олег Иванович.
- А нахуя ты говорил Кротову, что ебал?!
- Я?! Да ты что?!
- Не перебивай! Когда я приехала к мужу в Голландию, - когда его послали в ту долгую командировку, это было первое, что я от него услышала!
- Что он тебе сказал?!
- Не перебивай! Ему Кротов сказал, что ты говорил, что меня ебал!
- Бред!!! Инга! Ты «в жопу» пьяна и мелешь какую-то херню!
Она открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент у нее из рук вывалилась и упала на пол пачка сигарет. Олег Иванович нагнулся, поднял ее и сунул Инге.
- Спасибо! Но ты не ответил на мой вопрос!
- Да что я могу ответить на твой идиотский вопрос?!
- Хорошо! Зачем тогда Кротов сказал про это моему мужу?! Зачем ему было врать?
- Да хуй его знает!
Про себя Олег Иванович подумал, - не будешь же ей в таком состоянии рассказывать, что напакостить исподтишка, - это было одно из известных, но по сравнению с другими, относительно невинным увлечением их бывшего вице-президента.
Его мысли перебила Инга.
- Не-е-е-е-т! Вот я сейчас наберу своего Лешку, и ты ему все сам расскажешь! Он же, гад такой, и бросил меня потом из-за этого! И она лихорадочно начала искать свою мобилку.
Олег Иванович с тоской понял, что мираж перспективы ебли растаял, а вместо него возникла суровая перспектива участия в чужой семейной разборке. В голове всплыло муммитролево, - Утекай! И бросив Инге что-то типа, - Так что - все хорошо, прекрасная маркиза, не ссыте! - он бросился к выходу на лестничный пролет.
С прытью, которой он не ожидал, Инга рванулась за ним. Догнав на первой ступеньке лестницы, правой рукой она крепко схватила его за локоть, левой - почему-то за галстук.
- Нет! Ты так просто не уйдешь! - со злостью бросила она киношную фразу.
Олег Иванович испуганно рванулся, - как олень, схваченный волчицей за задние ноги, неловко оступился, потерял равновесие - и они грохнулись на ступеньки лестницы! В голове у Олега Ивановича шаровой молнией мелькнуло, - Бля…Я же цветы жене даже не успел купить!
…Три белки гонялись друг за другом, как в том анекдоте, - неистово. Они перепрыгивали с ветки на ветку, тыкались в хвосты друг другу черными пуговками носиков, попискивая как мыши. Казалось, - вот-вот одна из них сорвется и рыжим пушистым комочком шлепнется на землю, но - кое в чем братья наши меньшие будут посильнее наших жалких представлений о них.
На первый взгляд могло показаться, что это абсолютно хаотичное и непредсказуемое движение. Но понаблюдав за ними хотя бы пару минут, становилось ясно, что одна из них - это действительно, белка, двое - мужские особи. Уж больно выпендривались они перед ней, а между собой, наоборот, сталкивались чуть не до драки.
Рафинированный втыкатель может воскликнуть, - какие белки, откуда они, что за бред?! Я отвечу, - почтеннейший, - а хуй его знает! Нашел у кого спрашивать. Дали - будэ, как говорят на Украине.
Так вот, всю эту белкобратию мирили орешки, которые бросали под дерево с двух лавочек, стоявших вокруг лиственницы. То одна, то другая белка периодически соскакивала на аккуратно подстриженную траву, и закинув орешек в рот, мгновенно запрыгивала обратно.
Это искренне радовало людей, бросавших орешки.
На одной лавочке с женой сидел Олег Иванович. Со своей правой рукой в гипсе, бережно поддерживаемой повязкой, наброшенной на шею, он издали напоминал генерала из «Национальных особенностей» с неизменной стопкой. Но рука была пуста, - ни стопки, ни рюмки в ней не было. И это заметно радовало жену, сидящую рядом.
Почти напротив них, чуть наискосок, со своим бывшим супругом расположилась Инга Колесова. Если бы в гипсе у нее была только левая рука, то такая зеркальная симметрия с сидевшей напротив парой могла бы даже вызвать даже невольную улыбку. Но одетый на нее сверху еще и белый кокон, фиксирующий три поломанных ребра, мог вызвать только жалость у посетителей ведомственной больницы.
Алексей Колесов бросал орехи под дерево, норовя попасть каждой спустившейся белке по носу. Мрачновато поглядывая на парочку напротив, он никак не мог отогнать от себя назойливую мысль, кружившую в голове, как приставучая августовская муха, - Бля буду! Точно ебал!
