Если искать нации, с которыми схожи русские по своим проявлениям в жизни, то, как ни странно, северные европейцы на нас похожи меньше, чем южные. В смысле, именно поведением, а не внешностью. Более того, всевозможные восточноевропейские народы тоже как-то подальше от русских отстоят. Чем южноевропейские.
По моим ощущениям на русских больше всего похожи именно жители тёплых европейских стран: Италии, Испании и, — как ни странно, — Турции. Не всей, конечно, а её центральной и западной, то есть, «цивилизованных» частей. Цивилизованная Турция, как и цивилизованная Россия, прочно застряла между Западом и Востоком. И это не хорошо и не плохо, просто это вот так вот. Уровень благ для населения практически как на Западе (ну, хуже, конечно, однако отрыв совсем не как у Эфиопии от США), а вот отношение к жизни, другим людям, работе и отдыху, всё ещё восточное. Хотя Запад и Восток, они весьма разнородны. Англичане, например, на итальянцев весьма слабо похожи.
Но ощущения, они на то и ощущения, что умозрительны и тяжело формализуемы. Нечто такое вот витает в воздухе, а когда дело доходит до конкретики, тут только общие соображения. Ну, например, работа. Даже нет, сам уклад работы. Запад (под которым скорее понимается северо-западная и центральная Европа) больше тяготеет к стандартизации. Процедуры доступа к чему угодно фактически прописаны в виртуальных формулярах (а зачастую и в реальных). Надо делать вот так вот и никак иначе. Булочка жарится три минуты, а в котлете ровно сорок процентов мяса. Если ты собираешь из булочек с котлетами гамбургеры, прочти мануал и неукоснительно ему следуй. У нас не так. У нас каждый сам знает, как правильно. И делает соответственно своим представлениям. При этом многие убеждены, что в России (не говоря уже про СССР) — бюрократия, а на Западе — свобода.
Надо понимать, что все рассуждения в данной статье, они про тенденции, а не про всех и каждого.
Стандартизация имеет ряд преимуществ. Например, всё делается быстро и по проверенным рецептам. В этом плюс. Минус в том, что постоянное следование рецепту напрочь отшибает у человека способность адекватно реагировать на чуть более нестандартные ситуации. То есть, принимать решения самостоятельно. Вот последнее у нас лучше развито. И в этом парадокс: вроде бы на Западе индивидуализм, а на Востоке — коллективизм, граничащий с диктатурой, а реакции на нестандартное при этом в наших краях более адекватны. Который вариант лучше? А хрен его знает. Вот совместить бы.
В магазине удобно, когда на товарах написаны цены. Ты сразу знаешь, сколько вот эта вот хрень стоит. Знаешь, что дешевле не продадут и всё такое. В Стамбуле цены могут быть написаны, но даже в этом случае мало что значат. Каждая покупка — это рыночная сделка, да. Каждая цена завышена. Но ты можешь каждую из них занизить. Времени на такое уходит уйма. В общем случае неудобно. Но. Практикуемый на протяжении веков подход наложил свой отпечаток на восприятие процесса торговли. Продавцы в результате действительно ценят покупателя. Действительно проявляют к нему внимание. Пытаются установить контакт, подружиться, привлечь. Не хамят.
Многие граждане уверены, что хамящие или даже просто равнодушные продавцы — это совок. Нет, это не совок. Это — фиксированные цены. Среднему западному продавцу, который родился и вырос при капитализме, ровно так же покласть на покупателя, как советскому. И его отношение к клиенту определяется не характером работы, а личными качествами. Если он по жизни с окружающими вежлив, то будет вежлив и на работе. Если нет, то в гробу он видал все мечты либералов о «настоящем рынке».
Это вот так вот. В той же Англии продавец на раз может заслать вас на мужской половой орган по причине «нет сдачи». Ему потеря клиента пофиг — пусть идёт и сам сдачу ищет. Клерк где-нибудь в Дании может «не расслышать» и на этом основании закатить истерику. И ему опять же пофиг, что какой-то там клиент от него уйдёт. Ну то есть, не пофиг ровно в той степени, чтобы его не уволили. И в той степени, которую ему воспитание обеспечивает.
В Турции же продавец живёт с продаж. Поэтому каждый клиент — это его, личные, продавца деньги. Это у английского продавца деньги — его хозяина. И зарплата такая, что какие-то там бонусы за какого-то там одного покупателя — три копейки. Собственно, ровно вот на этом уровне вся «рыночная заинтересованность» и находится. Чем длиннее цепочка от продавца до владельца, тем больше продавцу всё пофиг. Более того, тем больше пофиг и хозяину тоже. У него этих продавцов может быть сто штук и контролировать их вежливость — радости никакой. Эти усилия просто не окупаются.
Не окупаются в том плане, что оборот решает гораздо сильнее, нежели контроль отдельно взятых продавцов. Это как в «Бойцовском клубе» было сказано: «a * b * c = x. Если x меньше затрат на доработку, то доработки не будет». Крупному владельцу достаточно простого паритета: продавцы не переходят некоторую грань, а в обмен им спускают с рук всю слегка вредящую продажам невежливость.
Тут многие радостно заключат: так вот оно — преимущество рыночной экономики-то. Мелких, так сказать, предпринимателей. Они заинтересованы, поэтому вежливы. И это так, да, заинтересованы. Однако, как уже было сказано, крупный предприниматель давит массой. Если у мелкого результат — личное достижение, то у крупного — статистика. Промахи и успехи его работников-продавцов усредняются и результат всё равно масштабнее — он-то, крупный предприниматель, присваивает себе прибавочную стоимость, произведённую сотнями человек. Это выгоднее.
Далее система идёт по вот такому пути: мелкие предприниматели, которые торговать умеют плохо, разоряются. А которые хорошо — богатеют. И становятся крупными. Потихоньку подминая под себя весь рынок.
Тут возникает вопрос: а почему же в разных там Стамбулах такого не произошло и до сих пор всех подряд не подмяли? Отвечу. Во-первых, произошло. Подмяли. Размах мелкой торговли уже не тот, что пару веков назад. Во-вторых, сохранялось оно так долго не потому, что у турок был какой-то хитрый секрет борьбы с монополиями, а потому, что они выгодно расположились на торговых путях. То есть, имел место постоянный избыток товаров для продажи при неспособности местного населения обеспечить спрос на такой избыток. Население там было бедное в массе своей. Ну а при таких условиях, да, частники рулят.
Поскольку в тех местах рулили они тысячелетиями, подход закрепился в сознании населения и вошёл, так сказать, в местный менталитет. В дополнение с монополиями боролись местные деспоты — им влиятельные конкуренты из числа бизнесменов нафиг не нужны были. У них и так каждая смена правителя, включая передачу власти по наследству, сопровождалась масштабной резнёй.
В общем, имеет место быть прискорбная диалектика, делающая любую ситуацию далёкой от совершенства, однако закрепляющая различие в менталитетах. В Турции оно вот так, а в Англии — вот эдак. Причём, оба варианта весьма неплохо работали, позволив, что Англии, что Османской империи выбиться в весьма нехилые такие державы.
Однако менталитет — менталитетом, но время неумолимо бежит. И укрупнение не менее неумолимо происходит. Мелкая торговля поэтому через полвека и в Турции тоже станет экзотикой, фактически сведясь к распространению сувениров. При этом желание общаться с вежливыми продавцами не исчезнет. Как тут быть?
Для начала надо понять, что никакие Невидимые Руки Рынка ничего не правят. Рукам Рынка вообще чаяния простых людей глубоко по барабану. Эти Руки в других местах шарятся. Рукам нужно, чтобы у вполне конкретных, хотя и не всем видимых, их обладателей всё было отлично. И оные обладатели вполне в состоянии проигнорировать 90% того, что там думают все остальные. Если вдруг сложится ситуация, при которой благосостояние будет хорошо коррелировать с вежливостью продавцов, как это было вдоль торговых путей, то продавцы будут вежливыми. Если корреляция будет чисто умозрительной, то будет как есть. Ситуация же, как было сказано, развивается в сторону укрупнения, которое личных взаимоотношений продавца и покупателя не подразумевает. Как и личного контроля владельца над продавцами. То есть, будет иметь место описанный выше паритет и наибольшее влияние будет оказывать среда, в которой воспитываются граждане, часть из которых в последствии станет продавцами.
Среду же эту, как это ни странно, формирует общество с помощью инструмента под названием «государственная власть». Этот инструмент на порядки мощнее всяких там Невидимых Рук, поэтому даёт куда как более надёжные результаты. Например, Невидимые Руки почему-то не смогли сделать американских негров равными американским белым. Вроде бы в теории — чистая выгода. Обслуживать негров вместе с белыми в одних и тех же ресторанах. Катать их в тех же вагонах поездов и садить в театрах на те же ложи. Однако оказалось, что многим белым как-то неприятно кушать там, где кушают негры. Поэтому владельцам ресторанов, даром, что негр — «такой же клиент», всё равно оказалось выгоднее не пущать негров вовнутрь, дабы состоятельные белые граждане не огорчились. Негры-то в массе своей были гораздо менее состоятельными.
Ситуацию в конце концов исправила вполне себе видимая рука государства, которая равенство тех и этих постулировала, а продавцов обязала относиться к неграм, как ко всем остальным. И хотя полного равенства до сих пор нет, изменения произошли куда как более ощутимые, нежели были от Невидимых Рук.
Все эти «наказы рублём» — блеф. Отдельно взятый гражданин наказать крупного собственника не способен в принципе. Собственника наказывает только государство. Поэтому цель простого гражданина, даже если он преследует собственные интересы, — государство, его интересы отстаивающее.
Вместо этого многие упорно требуют невмешательства государства в экономику. Ага. Вот тут бы рай для них и настал.
Это государство должно регламентировать поведение продавцов через санкции в адрес владельцев (и нерадивых продавцов, конечно, тоже). Это государство должно заставить производителей производить качественно. Не Невидимая Рука — государство. Работает только этот метод. И, что характерно, в Европе сработал именно он. В этих краях лицензировать деятельность «независимых предпринимателей» и сурово в неё вмешиваться начали с незапамятных времён. А идеи демократии, они служили только тому, чтобы вмешательство делалось в пользу всего народа, а не только элиты.
Вмешательство европейских держав в деятельность их граждан-предпринимателей зачастую оказывалось покруче, чем во всяких там восточных деспотиях, где местный монарх держал всех в узде с полным нулём политических прав и свобод, но вот как именно тачать сапоги рекомендаций не раздавал. Собственно, поэтому Европа в результате весь мир под себя и подмяла. Вот этот метод, он работает.
Причём, если на богатых торговых путях в торговле что-то там ещё может самоорганизоваться, то в ряде других областей самоорганизации в принципе не будет. Обустройство каждым своего жилья совершенно не гарантирует удобства жизни в городе, который из этих жилищ и состоит. И это, кстати, хорошо видно в том же Стамбуле — через стихийно возникавшие районы и пройти-то насквозь не всегда просто. Нет никакой гарантии, что вон там будет проход и что все ответвления не окончатся просто глухим забором. Каждый возделывал тут всё сам для себя, никто не думал, что кому-то надо будет пройти насквозь.
Районы же, спланированные властями — совсем другое дело. Тут всё на месте: и закономерные сквозные проходы, и ширина дорог, и места для стоянок. В результате чудесным образом жить там проще всем местным жителям. Снова диалектика: право каждого строить и обустраивать своё пространство как в голову взбредёт тоталитарно попрано, но всем от этого стало лучше.
Некоторых такое неизменно поражает.
В Москве мы сейчас наблюдаем обратный процесс — переход от централизованного развития города к хаотическому. И результат налицо: во дворах уже существующих домов бодро возводятся новостройки, которые смело обносятся забором, не взирая на удобство перемещения граждан. Заборы часто строятся впритык, без зазоров, поэтому местами надо уже обходить за полкилометра, чтобы просто попасть к соседнему крылу того же дома. Ещё веселее, когда оное проделывается между станцией метро и остановкой наземного транспорта. Ещё вчера до неё было пятьдесят метров, но сегодня тут новостройки обнесли забором и до остановки теперь идти минут десять. Свобода в полный рост.
Не все знают, однако регуляция всего вот этого — как раз задача властей и есть. Проходы не сами образуются, их предусмотреть надо.
Хотя, конечно, если проходы упорно не предусматривают, они через некоторое время начинают образовываться сами — ну там, кусок ограды вдруг сам упадёт. Или пара прутьев из решётки сама вырежется.
Кроме проходов, не сами образуются стоянки, дороги, линии передач и связи, водопровод, магазины шаговой доступности, школы, маршруты транспорта и многое другое. Что, само собой, не мешает особо одарённым думать, что государство лично им не нужно и ничего им не дало. Вообще, сама идея про личное возделывание чего-то там и наступления благосостояния от вот такого вот в результате самоорганизации — это такой способ войны, по эффективности сравнимый с эмбарго. Стоит населению уверовать в эту завлекательную идею, как страна быстро приходит в упадок безо всяких бомбардировок и вводов войск. Римлянам, в частности, никто не мог навалять вплоть до тех пор, пока оная идея не завладела умами римлянских масс. После того, как граждане скопом начали возделывать свои личные сады, гражданам очень быстро наваляли соседи. Которые как раз только что отстроили себе государственность.
В рамках идеи многим мнится, будто идеальные вещи возникают в результате самоорганизации, а власть всегда только мешает. На самом же деле стихийно возникают ровно две вещи: беспредельный бардак и властные структуры. Всё остальное — следствия этих двух вещей. Причём, если с первой всё понятно, то про второе понятно не всё и не всем.
Чем меньше в каком-то месте власти, тем её меньше надо, чтобы влиять на каждого конкретного гражданина. При полной анархии два парня с дубинками — уже достаточная власть. Для того, чтобы все свободные индивиды стали впахивать на этих двух парней. В этом аспекте оруэлловская фраза «свобода — это рабство» неожиданно являет свой скрытый смысл: чтобы загнать всех в рабство, достаточно устранить центральную власть и там самым предоставить людям полную свободу. После этого довольно быстро установится очень и очень суровая местная власть, которая на фоне былой центральной как раз рабством и будет. Рабством всех независимых граждан в пользу двух парней с дубинками.
Центральной власти многомиллионной страны малоинтересно, какую причёску носит один из простых граждан. У центральной власти на такое просто времени нет. Зато вот местному вахтёру фейсконтроль — самое оно. Это его уровень. И от полного произвола в отношении фейсконтролируемых его удерживает исключительно та самая центральная власть. Если угодно, центральная власть — это инструмент защиты граждан от местных властей. А те, будьте уверены, образовываются очень быстро. И оба-на — вы уже, вместо своего сада, их сад вовсю возделываете.
Таким образом, мы наблюдаем обратную сторону процесса, про который шла речь при обсуждении крупной и мелкой торговли. Теперь уже со стороны не покупателя, а продавца. Да-да, право продавца вести себя с покупателем так, как продавцу хочется, это тоже свобода. Ничем не хуже любой из ваших.
Иными словами, если вам не хочется думать о политике, то всегда найдётся тот, кто подумает о ней за вас. Только не факт, что воплощённые в жизнь его размышления вам понравятся. Это — закон функционирования общества. Если вам не нравятся действия властей, бесполезно стараться устранить власть как таковую. Вместо этого вам самим надо её сформировать. С помощью единомышленников, опираясь на собственные идеалы, с чистотой помыслов и так далее, однако без этой самой власти никакой свободы вам не будет. В том числе, не будет и возделывания собственного сада.
На этом месте можно вернуться обратно к Турции и эффектно завершить сей поток сознания ещё одним примером из жизни этого государства.
Турция в Первой Мировой войне, как известно, воевала на стороне Австро-Венгрии и Германии. Которые, как известно, проиграли. Турция на тот момент тоже проиграла, однако такой результат устроил далеко не всех. Из-за этого дяденька по имени Мустафа Кемаль с единомышленниками измыслил революцию. Правда, выглядела она не совсем как революция. Сначала это была война за независимость — с целью изгнать оккупантов, которым по результатам войны отошли весьма нехилые территории и которые на многих других территориях разместили свои войска. Под это дело в Анкаре было собрано Великое Национальное Собрание Турции — по сути парламент, пришедший на смену разогнанному англичанами стамбульскому парламенту. Под руководством Собрания и Кемаля оккупанты были последовательно выдворены. Но этим дело не кончилось. За компанию отсранили от руководства султана, а Турцию объявили республикой.
Но и это ещё не всё. Один за другим реформировались практически все государственные институты. Введено равноправие мужчин и женщин. Отменён шариат (мусульманский религиозный закон) как государственная правовая система. Введён гражданский кодекс. Учреждена система государственного образования. Начата индустриализация. Ну и ещё много всего такого. И всё это за кратчайшие сроки — пятнадцать-двадцать лет. Из азиатской деспотии, аграрной страны, Турция превратилась в светское индустриальное государство. Рывок был не как у Советского Союза, но тоже весьма нехилый.
Теперь догадайтесь, сколько времени на такое понадобилось бы Невидимой Руке.
Хотя кто знает, не исключено, Мустафа Кемаль Ататюрк (Отец Всех Турок) тоже хотел бы просто возделывать свой сад, да ситуация помешала.
А ведь похоже, очень похоже на то, что было когда-то у нас. Да. И бюсты Ататюрка у школ, университетов и госучреждений тоже навевают ассоциации. Правда, есть и отличие: эти бюсты почему-то не собираются демонтировать. И бомбы под подол памятников Ататюрку не закладывают. Наверно турецкий менталитет сломать пока ещё не удалось.
http://lex-kravetski.livejournal.com/241636.html
