Опытный прораб Петрович, как безумный, гнал грузовик по разбитой ухабистой дороге. Лупил сплошной нереальный дождь- дворники безуспешно пытались очистить залепленное смесью грязи и воды лобовое стекло, по которому бешено хлестали мокрые ветки . В губах Петровича болталась переломленная тлеющая беломорина, которую, несмотря на тяжесть ситуации, он не на миг не выпускал изо рта. На страшных колдобинах машину неистово бросало под разными углами –внутри салона все хрустело и трещало -однако несмотря на звуки кабина непонятным образом не разваливалась.
Сзади, подпрыгивая на ухабах и волоча за собой оторвавшийся бампер, мчался забрызганный грязью милицейский бобик. Периодически он пропадал из виду и Петрович уже готовился ребром ладони показать характерный жест, однако упрямая машина преследования, светя единственной уцелевшей фарой, вновь и вновь выныривала из очередной глубокой лужи. Вскоре у бобика оторвался бампер и он смог использовать всю мощь своего форсированного движка.
Опытным взглядом водителя с многолетним стажем Петрович мгновенно оценил извилистую боковую дорогу. Завидев впереди в пляшущих лучах света приличных размеров яму с водой и следующие за ней крутые кучугуры, резко рванул машину в сторону. Несколько секунд тяжелый грузовик отчаянно буксовал, разбрызгивая вокруг себя жидкую грязевую кашу - здоровенный железный горб, заполненный под завязку, отчаянно тянул машину назад.
Бобик приблизился на опасно близкое расстояние, казалось еще миг и он догонит зарвавашегося беглеца – однако в этот самый момент колесо грузовика наехало на случайную ветку и он, буквально, выпрыгнул из ловушки. Петрович в косых струях дождя успел заметить, как дернулась и глубоко зарылась в лужу машина преследования. Еще пару секунд - и она увязла там по самые фары. Из бобика выскочили две маленькие фигурки, которые, осознавая свою беспомощность, в отчаянии всплеснули руками.
Вскоре дорога впереди стала еще хуже. Грузовик с трудом переваливал через глинистые горбы, тут же, почти по самый бампер, увязая в кашеобразном месиве. В какой-то момент, пытаясь выскочить из очередной ямы, Петрович авантюрно вдавил педаль газа – машина нехорошо клюнула носом- не найдя опоры отчаянно завертелись задние колеса и прораб с ужасом осознал что влип по настоящему.
А между тем проливной дождь как по мановению руки начал стихать и вскоре вовсе сошел на нет. Тучи быстро рассеялись, однако намного светлее не стало, дело шло к ночи и надо было поспешить. Петрович нервно набил махоркой новую беломорину и сладостно затянулся полной грудью.
-Ядрена махра, – вслух подумал Петрович и громко чихнул - мысли его тут же прояснились.
“СольЮ немного бетона из цистерны, а как застынет - задком из ямы вырвусь”,- умно рассудил опытный прораб и оттянул гофрированный шланг подальше от грузовика. Открутить тугой вентиль для сильных рук Петровича не составляло большого труда –жидкий бетон весело хлюпнул и начал заполнять собой пространство позади машины. Как только жижа вплотную подобралась к задним колесам, Петрович закрутил вентиль, сорвал с себя ватник и, разодравши его напополам, раскидал под задние колеса грузовика.
Сам процесс слива бетона вызвал закономерные ассоциации внутри организма Петровича –под толстыми складками штанов, как раненая птица, затрепетал переполненный мочевой пузырь.
Горячая струя била из тела прораба не менее пяти минут - сказывались два литра пива выпитых накануне.
В тот момент, когда Петрович струшивал последние капли, из камыша неожиданно выскочил помятый заяц средних размеров и мгновенным прыжком устроился на выступающей части увязшего заднего колеса, прямиком под цистерной.
“Больной, наверное, совсем людей не боится’,- жалостливо подумал Петрович, одной рукой осторожно застегивая ширинку. Тут же другой он стал медленно тянуться к потерявшему страх животному. Заяц грозно нахохлился и стал пятиться дальше под грузовик, Петрович, сглатывая густую слюну, ласково гугукал к животному, в голодных мыслях представляя его жаренным на вертеле.
Косой, очевидно, был стреляным и тут же просек нечестивые мысли человека. Внезапно изловчившись, он больно укусил за палец изголодавшегося прораба. От неожиданности Петрович запутался рукой в ширинке, потерял равновесие и оступился обеими ногами прямо в застывающий бетон.
Раз-другой прораб обреченно рыпнулся, однако качественный раствор успел намертво сковать сапоги сорок шестого размера. Поначалу Петрович сильно расстроился, но быстро себя взял в руки и собрался с мыслями – нужно было срочно отыскать предмет, которым можно будет раздолбить бетон.
Здесь в самый раз следует сделать необходимое отступление, чтобы мы знали, что делал Петрович несколько часов назад…
…Дело в том, что в последний день каждого месяца, опытный прораб Федор Петрович Трухлявый покидал строительную площадку не налегке, а прихватывая с собою что-нибудь представляющее реальную ценность. В последнее время заматеревший прораб и вовсе работал с широким размахом - научился воровать грузовиками полными кирпича, облицовочной плиткой и другими ценными стройматериалами. Схема кражи была невероятно проста: на выходе со стройки Петрович всегда вручал охраннику бутылку водки со снотворным, а сам, словно спохватившись о чем-то забытом, возвращался обратно. Как правило, ждать приходилось недолго- нетерпеливый охранник открывал бутылку уже через несколько минут. После того как тот засыпал, Петрович угонял грузовик, разгружал его у себя во дворе, а потом в пустом виде возвращал обратно. Однако в этот раз все случилось немного по-другому.
На выходе его встретил незнакомый и довольно странный охранник в американской кепке и огромных солнечных очках, закрывающих почти три четверти его лица. Охранник сразу не понравился осторожному Петровичу - долго не хотел принимать бутылку и вообще вдруг сказал, что не готов просто так брать подарки, а в благодарность презентовал Петровичу кулек с первоклассной махоркой.
Сидя в кустах, Петрович выпотрошил и набил махрой беломорину, раскурил и стал ждать, пока охранник заснет. Зрение у прораба существенно заострилось, окружающие предметы стали непривычно отчетливыми и, уже вскоре, он увидел, как охранник в окне уронил кепку. “Пора”,- подумал Петрович, выходя из засады.
В этот раз его ждала неожиданная удача - вместо машины с кирпичами на площадке стоял грузовик-цистерна , который, как показалось при беглом осмотре, под завязку наполнен жидким бетоном. “Прямо как угадал” – подумалось прорабу. Дело в том, что именно сейчас Петровичу было крайне необходимо забетонировать площадку перед своим загородным домиком, выстроенным из краденых стройматериалов.
Выехав со стройки, Петрович совершенно позабыл о правилах дорожного движения и погнал грузовик с чудовищной, недопустимой скоростью. В этот самый момент к нему и пристроился милицейский бобик с настойчивым требованием остановиться. И все было бы ничего и дело как-то можно было бы уладить, но, неожиданно для себя, прораб настолько обнаглел, что стал начал крутить через окно дули и отклячивать средний палец. Это ему сойти с рук уж точно не могло. Бобик взревел и начал обходить грузовик слева – Петрович нехорошо выругался и вдавил акселератор. Преследование начало приобретать опасный и затяжной характер.
Вскоре город закончился и погоня плавно перешла в статус ралли “Париж-Дакар”, по крайней мере, по качеству местных дорог. Село сменялось селом, городок сменялся городком - побитая грузовиком птица и раздавленный рогатый скот штабелями усеивали обочину.
И вот тут с неба буквально упал шквальный ливень, мгновенно превративший дорогу в пузырящееся грязевое месиво…
…В угнанной Петровичем машине оказался весьма предусмотрительный хозяин. Для каких-то там целей этот умник возил с собой самодельный лом, переделанный из толстой железной арматурины. Он то и оказался засунутым в аккурат над тем местом, куда прыгнул бесстрашный заяц. Петрович вытянул ремень из штанов и, проявив чудеса ловкости, накинул пряжку на железную штуковину.
Страх темноты и ядреная махорка придавали движениям прораба невероятную, нечеловеческую мощь - он долбил бетон со скоростью хорошего пневматического молотка. Вскоре тьма буквально обрушилась на окружающую местность - включенные задние фары еще некоторое время освещали пространство за грузовиком, однако вскоре и они погасли— старый аккумулятор благополучно сдох. Во внезапно наступившей тьме, одним из ударов арматурины Петрович чуть было не раздробил себе коленку. Тут же и почувствовал, как снизу под штаниной что-то густо и мокро потекло.
Оторвав лоскут от промасленной рубахи, прораб тут же перевязал раненное место.
Вскоре, где-то рядом, послышались непонятные звуки молчаливой возни и перемещения - создавалось ощущение, что со всех сторон к увязшему в бетоне Петровичу подбираются какие-то ночные животные.
“На зайцев не похоже - может быть кабаны пошли или….-и-и-ибешь как шелестит”.
Вот именно от этого мысленного “или” на голове Петровича под шапкой зашевелились короткие стариковские волосы.
В этот момент шуршание стало стремительно приближаться и в ногу прораба молча ткнулось что-то мягкое. Дико, страшно испугавшись, Петрович начал яростно размахивать вокруг себя длинными коряжистыми руками. Один из ударов достиг цели, прораб ясно почувствовал как влупил в чей-то теплый живот. Крупное тело с визгом отлетело в сторону и шлепнулось где-то неподалеку - со всех сторон послышалось грозное предупредительное рычание.
- Ибать –колотить -кажись волки. На кровь пошли, – мгновенно предположил Петрович, отчаянно шаря по карманам в поисках спичек. В одном из них оказался почти полный коробок, раздавленный, но практически не отсыревший.
Самые худшие предположения действительно подтвердились, когда наконец-то удалось разжечь спички. Со всех сторон из камышей на Петровича смотрели страшные оскаленные рыла. Таких ужасных волков Петрович не видел никогда - круглые как блюдца глазища, открытые настежь пасти величиною с медвежий капкан и, самое главное, двухдюймовые кривые клыки, щелкающие в неистовой злобе.
Пока спичка горела, волки с некоторой опаской перемещались туда- сюда, но не решались приблизиться к Петровичу.
-Шакалюги трусливые—вот жеж падло, – в сердцах выкрикнул Петрович, хватая лом и замахиваясь им на подступающих хищников. В это момент спичка погасла и Петрович почувствовал, как волосатые морды начали тыкаться ему в штаны со всех сторон. Поначалу прораб не мог понять – почему волки сразу не хватают зубами, но его обладающий чудовищной логикой мозг тут же просек что причиной всему является неестественный запах штанов. Дело в том, что штанины были настолько пропитаны запахом огнеопасных материалов, что это напрочь сбивало хищников с толку. Именно это и принесло в голову прораба неожиданное и единственно правильное решение, которое могло спасти ему жизнь.
Смола, бензин и прочая горючая хуетень, которые намертво впитались в толстую суконную ткань, должны были дать неплохой огонь, который бы помог продержаться до первых лучей солнца
“Потом волки наверняка уйдут – все волки исчезают на рассвете” –почему-то предположил Петрович, очевидно путая волков с мистическими вервольфами. Снять штаны через голову оказалось делом непростым, однако состояние аффекта придало движениям Петровича поистине нечеловеческую ловкость и силу. Чиркнула спичка - вспыхнуло отлично, вокруг стало видно хорошо как днем. Штаны горели ровно и долго - сказывалась тяжелая добротная ткань советского периода.
Когда огонь уже почти доел штаны, Петрович быстро снял шапку и глубоко к ней принюхался. Строительная шапка дурно пахла какой-то подозрительной химией, но раздумывать чем именно было некогда. Петрович свернул ее в тугой комок и подпалил от дотлевающих спасительных штанов. Шапка мерзко зашипела и Петрович, со всей дури метнул ее в сторону камышовых зарослей. Шарахнуло так, что с краю вспыхнул бетон - огонь сплошным кольцом охватил поляну и держался так приблизительно полчаса. Петровича правда немного удивило, что бетон может вообще гореть, однако в тот момент удивляться было ни к месту. Приблизительно еще с полчаса волков не было видно, очевидно они выжидали, не заготовлены ли у человека еще какие-нибудь сюрпризы.
Вскоре Петрович в наступившей темноте опять увидел вокруг себя горящие как плошки глаза.
Следующей в ход естественно пошла рубаха и черная от копоти майка – ткань была в них китайская, стекловолоконная , в основном плавилась и скрючивалась, обдавая все белесым химическим дымом. Со стороны это выглядело как дымовая шашка –на несколько минут человека вообще не стало видно. Когда майка стала догорать и дым почти рассеялся, Петрович увидел красные слезящиеся глаза обескураженных химической атакой хищников. Однако уже вскоре волки пришли в себя и молча начали сжимать вокруг полуголого прораба плотное безжалостное кольцо
Таким образом, вскоре, Петрович остался лишь в сапогах и трусах – семейки хоть бензином и не пахли, но были трехдневные и поэтому щедро проссцанные по всему периметру. А поскольку прорабская моча имела в составе не менее 70% чистого алкоголя, то должны были, по идее, тоже неслабо гореть. Однако, вопреки ожиданиям, трусы горели из рук вон плохо- в основном мерзко шипели и чадили и вскоре снова стало абсолютно темно. У Петровича в желудке все буквально сжалось - он нутром почувствовал, как в темноте смелеют волки.
Прораб твердо знал, что пока он сможет добывать огонь, трусливые животные его точно не тронут.
Петрович осторожно понюхал свои руки - они сильно пахли говном, махрой и довольно явственно - мазутом. Где-то вдалеке чирикнули первые утренние пичужки. “До рассвета уж совсем чуть-чуть, еще бы немного продержаться -потом тут же собью огонь”, –отрывочно пронеслось в голове бесстрашного прораба.
С криком самоубийственного отчаянья Петрович приблизил дотлевающий лоскут к своим пальцам – внезапно те с готовностью подхватили огонь и ярко вспыхнули. От дикой боли Петрович так завертел руками, что превратился в китайскую пиротехническую мельницу – зрелище со стороны было красивое и завораживающее. Создался интересный эффект: охваченные пламенем корки мазута отлетали от пальцев и, напоминая мелкие шаровые молнии, влетали в заросли камыша. Тут же с сухим шелестом камыш ярко вспыхивал, заставляя пятится назад ватагу обнаглевших хищников.
В этот момент первый луч солнца коснулся горизонта - Петрович ощутил невероятный прилив энергии и начал дико молотить руками по бетону. Руки тут же потухли, задубели и обрели внезапную чудовищную силу. Скрюченными пальцами Петрович вырывал куски раздолбанного арматуриной бетона и вскоре ему удалось полностью освободить одну ногу. Не прекращая осатаневшие движения руками, чудовищно ругаясь, Петрович изо всех сил пробовал освободить и вторую ногу. Из разбитых костяшек на руках безостановочно текла кровь, но обуяненный адреналином человек не обращал на это никакого внимания.
И тут один из самых крупных хищников, наверняка вожак, почувствовал, что еще немного и Петрович сможет ускользнуть из ловушки и скрыться в надежной кабине грузовика. Волк, не раздумывая, сделал один длинный прыжок, и всей тяжестью тела опрокинул Петровича назад. Прораб истерически взвыл - его освободившийся пробетонированный сапог поднялся над мохнатым телом вожака и с хрустом обрушился тому на спину. Раздался звук переламываемого позвоночника, тело вожака внезапно обмякло. Практически полностью парализованный волк сделал последнее отчаянное движение и намертво впился острыми клыками в сонные артерии прорабу. Петрович только крякнул и почувствовал как жизнь начала стремительно покидать его крепкое тренированное тело.
“Позорно умирать в лежа - всю жизнь жил как скотина -надо хоть сдохнутьь как человек”- в отчаянии подумал прораб, сбрасывая с себя тело мертвого хищника. Внутри него второй раз в жизни открылось настоящая звериная сущность – повернув свое, черное от крови, лицо к камышам он дико и неистово зарычал. Десятки волков, которые плотно окружали Петровича, вдруг засуетились, почуяв настоящую первобытную силу и, сбивая друг друга, понеслись прочь в заросли камыша…
…Когда рассвело, из чащи леса вышли двое заблудившихся грибников с полными лукошками. Их разморенные влагой и измученные бессонницей лица были заточены под цвет бледных поганок, щедро усеивающих окружающую плодородную местность. Уставшим от созерцания мокрых деревьев глазам грибников открылась поистине ужасающая картина - прямо посреди поляны находился грузовик- ассенизатор, из которого в почву было слито изрядное количество сильно пахнущего дерьма. В середине лужи отходов стоял совершенно голый седой мертвец в кирзовых сапогах и с выпученными от животного страха глазами. Вокруг него были раскиданы громадные лоскуты порванной одежды – останки ватника, штанов, разорванные в клочья трусы и строительная шапка. Пальцы, лицо и волосы старика были сильно обожжены - в одной руке старик мертво держал бездыханного зайца со свернутой шеей; повсюду были раскиданы гильзы беломорин и рассыпана махорка. От страха один из грибников выпустил лукошко с коричневыми мухоморами и низко пал на колени.
-Вася – ты это тоже видишь- или это от грибов? –обратился он к своему не менее отупевшему от впечатлений товарищу.
Однако Вася его не слушал - он плакал навзрыд, сожалея о рассыпанной в луже дерьма махорке – дело в том, что он уже три дня не курил…
