Хочу рассказать, как милицыя людям помогает. А то ф последнее время родную нашу милицыю фсьо больше ругайют. Канешна, спорить не буду – есть блять в нашых рядах не очень хорошые люди. Но пока, блять, в милицыи работают такие парни как я и мой фчерашний напарник Леха – будет еще жить надежда на лутшее в наших горячих сертцах. Сразу скажу, што в рассказе моем буков будет дохуйя.
Кароче – дежурили мы фчера в группе немедленного реагирования. За грозным на первый взглят названием скрывались мы – две «торпеды», каторых дежурка отправляет ф первую очередь на фсякие непонятки типа громкой музыки в два часа ночи.
Ну и фчера такая жэ хуйня. Звонят – езжайте, мол, дед один звонить заебал, орет истошно, штобы ево в тюрьму забрали. Ну хуле – надо так надо. Взяли адрес, поехали. Открыл нам двери дед в трусах. Он мне блять сразу тестя моево напомнил – маленький такой, шустрый и попиздеть не любит нихуйя. С порога этот дед прямо в хату зазывает – проходите, мол, полюбуйтесь, это я вас вызвал по вот такой вот хуйне… Ну это вообще то реткость реткостная, штобы мужык ментов вызывал, обычно наоборот веть бывает. А штоп мужык на бабу жаловался, так это было у меня фсего раза два или три.
Ну, думаю, интересно, што же за хуйня тут произошла. Проходим мы с Лехой в хату.
Мужык, вижу, возбужденный шопесдетс, визжит и по хате фсе круги нарезает. Но трезвый. А возле порога бапка ево сидит, седая уже и поддатенькая заебись. Ей блять оказалось 68 лет, а мужык ее моложе лет на пять.
Грозным голосом спрашываю «Што случилось у вас, граждане? Што не спиццо в 10 часов вечера?». Ну бапка тут сразу – у нас мол фсе заебись, песдуйте вы ребята туда, аткуда прибыли. А дет потскакивает к нам и орет – забирайте ее нахуй, или меня ф тюрьму забирайте!
Мы с Лехой прихуели немношко, переглянулись, поняф, што в этой жызненной ситуации так просто разобраццо нам не получиццо. Начали мы мужыка успокаивать – Леха ему говорит «Успокойтесь мущщино, што произошло?». Тот, сцуко, опять за свое: «Забирайте или блять не отвечайю за себя!».
«Да што случилось?» – спрашиваем. Спрашываем так, штобы у хозяев возникло желание фсьо нам рассказать.
Дед метнулся на кухню и вернулся с пустой полторашкой из под Арсенального, емкостью полтора литра.
«Вот выпила пива и теперь блять плюеццо в меня, крушкой кидаеццо. А попробуй ей наебни – дак напишет заявление на меня и песдетс».
Стали мы бапку пытать, нахуя она так себя ведет. Она нам рассказала, што живет с этим дедом уже пятнадцать лет, а два года назат вышла замуш за нево. А поскольку он ее моложе, то и женсчина с некоторых пор ему нужна помоложе, «я, мол, ево не устраиваю уже» – говорит – «Нашел себе блять молодуху и мне изменяет».
Ну, думаю, песдетс – любовный треугольнег налетсо.
А дед не успокаиваеццо – носиццо по хате туда сюда и орет не переставая, ф тюрьму просиццо.
А куда, женсчино, вы можете поехать сейчас, штоп конфликт не нагнетать – спрашиваем.
Я, говорит, могу к дочьке поехать, но хуй куда я поеду, потомушто мне и дома заебись, и хуй вы меня, мальчики с места сдвинете – заявляет бабушко. Ну с бабушко нам бороццо не резон, думаю, но продолжаю уговаривать, штобы бабушко съебалась к дочьке, глядиш и дед успокоился бы, и бабушко под пресмотром.
А дед орет, мол с ты со своей дочькой меня наебали, квартиру у меня отжали, счас хатите спровоцировать на раздавание вам песдюлей и в тюрьму упрятать.
«Дедушко, успокойся» - говорю. «Ты если за квартиру хочеш предъявить своей жэне, то иди в суд, а воопще, если любиш, то отдай любимой фсе, и терпи ее любые капризы.» А сам думаю: «нахуя ж ты ее пивом напоил, если знал што она йобнутая когда пьяная»?
А тут бапка взбесилась – ты што, мол, бедную женсчину оговариваешь, старый хуй! Какая нахуй квартира, какое нахуй пиво? Я выпила то фсего полстаканчека!!! Как тебе, любимый не стыдно такие весчи про меня ребятам рассказывать?
Леха снова сделал ропкую попытку уговорить бабушко поехать к дочьке. Та вдрук реско согласилась, и крикнула – я щас такси вызову и прям так поеду, и начала свитерок свой сымать… Хуясе, думаю, оборотец… Ща стрептис бесплатный опять лицезреть будем а-ля «Спасибо подрочил…». Еле-еле мы бапко успокоили, а тут она снова ехать передумала.
Я говорю – женсчино! Вы любите этого мужщино? Та мне говорит – канешно!!! Я продолжаю мысль развевать – если любите, то закройте глаза на ево похождения, попытайтесь понять, и все такое. Принесите свои страдания на алтарь вашей любви, лиш бы любимый был щястлив!
А вот хуй ему! – кричит бабушко. И вообще, мальчег – говорит она мне, а сама фстала в горделивую такую позу, голову запрокинула, в глазах слезы, голос срываеццо – не лезьте со своими советами в это высокое чювство!!!
Ну я тут прихуел с ее реакцыи. И в этот момент снова дедок оживился и начал песдеть:
- да какая нахуй любовь!!! Да я завтра жэ в загс пойду и разведемся к ебеням, ты меня заебала уже, бапка!
Кароче семейную эту сценку наблюдали мы минут дватцать… Я уже думаю, хуле ж тут делать? Бапку ведь не выгонишь – в браке, да и в возрасте… Дед ни в какую нас без нее не атпускает… Уже думал приступать к решытельным мерам и разрубить этот гордиев узел какими небудь резкими заявлениями в адрес конфлектующщих. Но вдрук развязко наступила сама собой – дед заебался видимо сам, и решыл ехать к бапкеной дочьке начевать. Ну и заебись, подумали мы с Лехой… Аделся дед, поехали мы с ним к бапкеной дочьке, но бапка, сцуко, успела просуетить и предупредила по телефону дочьку об этой хуйне, та свет в хате выключила, типа ее дома нет и дверь не аткрыла.
Ну хуле делать – дед потоптался возле ее дверей, и домой к любимой попиздил…
Мы ему перед этим сказали, пусть звонит, если што. Он не звонил. Значит помогли человеку решить свою жызненную ситуацыю. От тюрьмы уберегли, и бапко дома оставили. А можэт и семью сохранили своими чоткими и грамотными действиями.
А говорят, милицыя хуйево работает…
Карачар
