Спали мы в казарме связистов. После гадания, Куронос сутки отстоял на «тумбочке» и все связисты узнали, что в оркестре, блядь, вызывают говорящих духов. А так как Курнос и сам не знал, что это розыгрыш, назавтра вся рота связи была уверена в правдивости всего, что он им наплёл. В столовой встретились наш старшина Максим и их старшина. Максим подтвердил всё, что выдал Курнос.
И стали наши деды каждую ночь устраивать сеансы спиритизма. Желающие погадать платили две бутылки водки, что по армейским понятиям представляло охуенную ценность. Танкисты, авторота, химвзвод, взвод ПТУРС и другие подразделения нашего полка записывались в очередь на это «шоу». Всё, что потом делал Кашпировский по ящику, ( массовый гипноз, психоз или еще как назвать) у нас это явление появилось намного раньше в отдельно взятой в/ч 61659.
Остальным музыкантам всё это было только на руку, потому что деды после бессонных и пьяных ночей не доебывались до нас. Кому в этой истории было тяжело, так это - Постному. Днем он нес службу, а каждую ночь работал озвучителем духа в подполе. Постный не имел права вылезать оттуда пока все не разойдутся, а расходились они обычно утром. Но Постный, сука, и из этой ситуации выкрутился. Деды запретили всем дрючить его, а спать он приспособился в своей «радиорубке»…
За неделю до дня Советской Армии по приказу комдива все три оркестра, которые были в нашей дивизии, собрали вместе у нас в полку. К главному армейскому празднику сводный оркестр должен был подготовить охуительную программу. Поздоровались, познакомились, кто откуда, земляки, чай, хуяй… Они сами задали вопрос про гадание, до них тоже дошли слухи. Бульбаш, молодец, понес такую пургу, что у наших коллег-музыкантов челюсти отвисли.
Первую группу определили в следующем составе: Белан, Бульбаш, я и четыре музыканта из барановского полка. Игорь Моторин из Тамбова (Старый) и его земляк (Дед) закончили институты. Третьим и четвертым были сержант Мутко (Мутный) и Махмуд - барабанщик (он был с каких то гор, не то таджик, не то туркмен). Ну и Постный, сука, - само собой. Сценарий разработали я и Бульбаш. Старого и Деда ввели в курс происходящего, потому как без помощников с их стороны план мог сорваться.
Предупредили всех, что на вопросы, если эти вопросы задаст дух, надо отвечать честно, а то хуево будет. Сели за стол без пяти двенадцать и начали вызывать опять дух А.С. Пушкина (Извини, уважаемый Александр Сергеевич, ты ведь в свое время тоже подъебывал много кого). Далее было всё почти, как описано в первой части «Весёлых Ключей»: пришел дух, мы по очереди с ним общались, пока очередь не дошла до Мутного.
-Мутный: Александр Сергеевич, сколько мне служить осталось?
-Постный: Заебали вы меня, блядь, своими вопросами. Хуйли все одно и то же спрашиваете? Лучше ты мне, сержант, скажи чем вы таким неприличным занимались с пацанами в детстве? Только не пиздеть, я и так всё знаю (когда этот пункт вписывали в сценарий, подразумевали ответ – дрочили)
-Мутный: Ну мы, ну как, ну Вообщем , ну как сказать, ну… пососали друг у друга с Генькой.. Мы просто попробовали. Я не …, мы просто, мы просто попробовали, мы не хотели. Мы всего два раза.
- Мы все: Ни хуя себе.
-Постный: Сколько, сколько!? (Постный, сука, разошелся)
-Мутный: Ну может пять, я точно не помню.
-Постный: А в попку не пробовали?
-Мутный: Мы попробовали один раз, у Геньки получилось, а у меня – нет.
-Постный: Ну и как понравилось? Ладно, можешь не отвечать. С тобой и так все ясно, педрило.
-Постный: А теперь скажи ты, Махмуд, ебал ли ты девушек раньше? (здесь мы подразумевали ответ, что типа девственник, потому что в армии, по разговорам, у каждого баб было до хуя. А на самом деле больше половины вообше не имели секса.)
-Махмуд:Нэт, не ипал, дэвущку. У нас за всэм дэвущкам сымотрат строга. Если у дэвущка на сыватби кров нэ будит, плоха ей будит, калым двасат тысящ апратна сабирут, а дэвушка палкам бить будут, выганат из аул сафсэм... Я казу ипал, хароший каза, маладой (мы все охуели от такого поворота событий, еле сдержались, чтобы не заржать).
-Постный: А где сейчас твоя коза?
-Махмуд: В армий ухадил – дома был. Сичас навэрно мылатший прат ипёт, сыволач, пириду из армий бить ыво буду. Защем мая каза ипёш, скажу, и ишо бить буду, пака галаз сыний не будит.
-Постный: Махмуд, а у тебя невеста есть?
-Махмуд: Если папа и мама найдут двасат тысящ будит нывэста. Ана ф тругом томе, рятам шифёт. Красифый!!! Зухрэ савут. Мама письмо прислал, сасет Ипрагим, сыволач, тоше двасат тысящ ыщит, хочит Зухрэ калым платить.
-Постный: Махмуд, если хочешь Зухрэ в жены – не еби больше козу…
-Махмуд: Карашо – не пуду казу. Я за Зухрэ Ипрагим упью, иво прат упью, если нада и каза упью.
-Постный: Ладно, отдыхать пойду. Заебали вы мне весь мозг, извращенцы хуевы.
Мы включили свет. Мутный незаметно съебался (больше до конца сборов мы его не видели), а Махмуд сел на колени и начал молиться, не обращая на нас внимания. И как мы его не пытались растормошить он не переставая, молился и молился, стукаясь лбом об пол как раз о то место, под которым находился бункер Постного ( да, сука Постная, сегодня тебе поспать не удастся).
И тут до нас допело, что не знал Махмуд, ни хуя, никакого Пушкина и не слыхал о нем никогда. А с кем же он разговаривал, мы так и не узнали…
