Решил как-то Григорий племяннику своему девственности помочь лишиться. Хуле, думает, племяше уж двадцать пять, а он все дрочит на огороде да баб соседских пугает. Позвал его в аккурат на именины маменьки его покойной и сестры своей, соответственно. Фотографию поставил, свечки зажег для порядку, музыку врубил – «Модерн Токинг», или хуле она там любила? Ну, и флянец достал литровый.
- Ну, Петруха, давай, говорит, за маменьку твою ебанём. По полной налил и смотрит на пельменя так загадочно.
- А хуле не ебануть. Мамку –то мою любил я, хоть и не видел не разу суку воровскою. Петруха залихвацки ебанул стакан, а сам на улицу сотрит.
«Вот. Сучара. Опять дрочить намерился» думает Григорий, а сам Петрухе еще наливает.
- Ты, говорит, Петруха, еще ебани давай. И сотку ему раз.
Ну, ебанул Петруха, конечно, и еще раз. Парень-то крепкий . Так у них за разговором литруха и ушла.
- Ох, Петруха, Петруха. Позоришь ты меня сука ебаная. Посмотрел на племенника Григорий, свечки задул и фотку сестры на пол скинул. – Разговор у меня к тебе серьезный. Ты, скажи мне скотина хуева, как родственнику единственному. Ты, по какой хуй позорить меня собрался?
- А ты дядь Гриш не пиздел бы до хуй, а то я и в ебучку могу прорядить. Чем лучше скажи, позорю-то? Петруха достал из носу здоровенную козявку и демонстративно прилепил под стол.
- Ты Петь говори, говори да не заговаривайся! Уебать мы и сами можем, в силах еще. Ты племянничек мой родной баб, когда портить начнешь. А то заебался я слухи по поселку ловить. Григорий ударил кулаком по столу, тарелка с голубцами ебанулась на пол.
Петруха сразу так взглядом поник, лимонаду налил себе и говорит.
- Та бля сука дядь Гриш стеснительный я. Да, баб, сам знаешь, не ёб никогда. Даж не знаю с чего начать. Я и пизду толком то не видел. Петруха раскраснелся и голову вообще опустил. – Верней сказать никогда –то я пизду и невидел-то.
- Не сцы родственник! Григорий уебал Петруху по плечу. – На ко читай! Дядька бросил на стол журнал.
- Дмитрий Маликов замечен в гей-клубе …..пролепетал Петруха и вопросительно глянул Гришу.
- Дебил ебанутый! Ниже читай!
- Кавказские юноши лишаются девственности под присмотром старших джигитов с ослицами…. Дядь Гриш ты ль ебанулся головой? Я осла ебаць не буду. Петруха бросил журнал на стол. – Давай лучше водки еще ебанём.
- Водки мы конечно бахнем. Эт не вопрос. Только ты родненький мозг мне еби. Будешь, сука ебать, будешь. Ты бы перед мамашей своей толстожопой, царство ей небесное, постеснялся! Гриша поднял фотографию и тыкнул племяннику в ебальник. – Во ка! На! Посмотри, как смотрит жалобно.
- Дык а осла я где возьму? Телка чтоль ебаць твоего?
- Ты телка не трож. Он бля не для ёбли предназначен совсем. Да и жопа телковая на пизду не схожа совсем. Григорий сжал под столом кулаки.
- Есть у меня к тебе другое предложение. Погодь минуту. Гриша выбежал из комнаты, Петруха допил из рюмок остатки бухла и пошел переключать магнитофон. Визгливый голос солиста «Модерн Токинг» уже порядочно заебал.
- Вот! Сотри! В комнате появился Григорий. – Хохо! Вот тебе и ёбля. В обеих руках Гриша держал по курице. Пернатые размахивали крыльями, обреченно изогнув неестественным образом головы.
- Та ну нах дядь. Курей чтоль ебать?
- Курей. А чё? Я те Петрунь сказать должен, что куриная жопа в аккурат пизда человеческая. Аки целка совсем. Вот сотри. Григорий зажал одну курицу под мышкой, положил вторую на стол и раздвинул лапы.
- Кокококо! Заорала курица. Гриша поднял её за лапы и ёбнул со всей силы по столу.
- Да не пизди дядь Гриш! Какая нах пизда?
- Я те говорю пизда. Вот! Гриша обслюнявил палец и тыкнул курице в жопу.
Курица встрепенулась, Григорий заржал. – Ну, прям пизда и есть. Целка как и должна быть. Ты Петруха попробуй сам.
Петруха недоверчиво глянул на курицу, обслюнявил палец и засунул ей в жопу. Ебальник племянника расплылся в довольной улыбке.
- Пиздаааааа….прошептал он и засунул палец глубже. – А вторая зачем?
- Вторая? Григорий достал из под мышки другую курицу. – Так вторая блондинка. Я ебу какие тебе нравиться?
- Мне все нравятся. Заведенный Петруха выхватил из рук дядки курицу и начал вытаскивать хуй. – Эх, бля! Дядь музыку сделай погромче.
- Да гавно вопрос. Довольный собой Григорий посмотрел на племянника, настроил другую волну и врубил на всю. Из приемника понесся визг скрипки победителя последнего Евровидения.
- Эх пизда, пизда, пиздинюшка! Закричал Петруха и раздвинул курице ноги, плюнул себе на хуй и зарядил пернатой в очко.
- Ай да маладец! Воскликнул Григорий. – Давай, давай её сучку!
- Кокококококо! Распиналась курица.
- УУУУУУ!ЫЫЫЫЫЫЫ! Петруха задвигался в ритм норвежской мелодии, из рта полилась слюна, капая на мамкину фотографию.
- Молодец! Молодец! Не унимался Григорий. Возбудившись от увиденного, он достал хуй и начал подрачивать.
- ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЁЁЁЁЁЁЁЁ! Лицо Петрухи покрылось испариной, он толк курицу из всех сил.
- Сука, ну не могу прям. Григорий сбросил с себя одежду, завалился на стол и насадил курицу на хуй.
- КВИИИИИИИИ! Неестественно закричала блондинка.
- А!А!А!А! Григорий дергался на столе, окончательно раздавливая фотографию и измазываясь в голубцах.
- О!О!О! Петруха высунув язык, навалился брюхом на курицу.
Через пять минут Григорий и Петруха умиротворенно корили на лавке возле дома.
- Дядь Гриш а пизда –то хороша. Петруха затянулся и положил Григорию руку на плечё.
- А я те чё говорил придурок. Григорию было приятно, он чувствовал, что сделал хорошее дело.
Вечером Петруха торговал курицами в мясном ряду на площади.
- Эй, красивая, купи курочку. Кричал уже взрослый мужчина, заигрывая с сельской , сиськатой бабенкой лет 30. Бабенка улыбалась, рассматривала куриц и недоуменно глядела на их неестественно огромные дупла. Петруха улыбался и представлял себе бабу голой, показывающей ему пизду. Такую маленькую, желтенькую дырочку в нежных перьях.
