Сосед вчера рассказывал про первого своего коня, которого взял ещё жеребёнком и про то, как плакал, когда сдавал его на мясокомбинат.
Вообще-то это нетипично - брать жеребёнка. Деревенские кони - они, конечно, не мустанги, но и деревенские мужики тоже не очень-то ковбои. Так что приучить коня возить телегу и пахать огороды - это под силу только специально обученным людям.
Заодно сосед рассказал, какой скверный у этого коня был характер до тех пор пока ему не отрезали яйца и каким замечательным, просто золотым этот характер стал после отрезания оных.
"А что, - сказал я, - Серёга, может нам тоже того - характер себе улучшить? Возьмём топорик, ты мне характер улучшишь, я - тебе".
Посмеялись, да. Шутка такая потому что.
Я же в очередной раз задумался о людской доброте и любви к братьям меньшим.
Ну, с деревней всё понятно. Люди тут жестокие и бесчувственные и поэтому режут яйца своей скотине из чисто шкурных соображений: коню - чтобы не бесился (а взбешённый конь - это довольно страшно: в нём может быть и всего одна лошадиная сила, зато веса почти тонна), а поросёнку, которого вообще никто за человека не держит - чтобы мясо не воняло. Одному только быку никто не режет, потому что бык с яйцами - это пиздец, а бык без яиц нужен ещё меньше, чем всем известный скрипач.
И совсем другое дело - городские любители животных, которые тоже режут яйца своим ненаглядным питомцам. Вот эти режут (внимание) для того, чтобы избавить этих самых питомцев от ненужных переживаний.
И в принципе, это не так уж нелепо, как может показаться. Лично я совершенно точно уверен, что если бы Александру Сергеевичу Пушкину вовремя отрезали яйца, он ни за что не стал бы стреляться на чёрной речке из-за какой-то блядовитой сучки, и ещё много-много лет радовал бы современников и потомков своими гениальными произведениями. Но увы! Нам остаётся только печально вздыхать.
Или вот ещё почитывал я недавно записки английского (сейчас стало неприлично говорить "британского", потому что благодаря стараниям неутомимых британских учёных это слово нынче занимает в общественном сознании то же место, которое когда-то занимало армянское радио, то есть сугубо юмористическое) ветеринара Херриота. В этих записках всё очень мило и даже уютно: довоенный добрый английский не то Йоркшир, не то Ланкашир, населённый добродушными хоббитами, правда обычного роста и в обуви. У хоббитов этих живут овечки и барашки, которые не очень часто, но всё же болеют и тогда дремучие жители лечат их керосином и скипидаром. И вот тут-то появляется добрый доктор херриот, то есть ветеринар, с новейшими микстурами и другими научными предметами.
Да. И тут вдруг в повествовании речь заходит о Самом Святом, то есть о собачечках.
Жители какой-то деревни слышат из сарая соседей-пьяниц (даже в благословенном в Шире тоже такое бывает, хоть и очень редко) тихий собачий скулёж и вызывают из города инспектора по жестокому обращению с животными. Инспектор берёт с собой этого самого Херриота и спешно выезжает к месту преступления. Там они ломают двери сарая и находят внутри страшно измождённого пса с больными лапами.
Спасают, значит, его из темницы, ветеринар его внимательно осматривает и докладывает инспектору результаты. Тот приходит к такому выводу, что никакой радости этому кобелю больше в жизни не светит и ветеринар начинает готовить шприц.
На этом месте я, человек весьма бесчувственный и чёрствый, таки несколько изумился. Представил, что вот, допустим, сижу я запертый в каком-нибудь погребе, весь в говне и гангрене, и глодаю дохлую крысу. Тут, значит, приходят наши, меня спасают из погреба, доктор меня осматривает, горестно кивает головой и пожимает плечами. После чего мне стреляют в затылок, потому что очевидно, что дальнейшая жизнь не принесёт мне ровно никакой радости.
Ну и почему бы в конце концов этому инспектору не усыпить (именно усыпить, чтобы, подобно нервическому принцу Гамлету, уснуть и видеть сны) свою бабушку, которая тоже уже вряд ли пойдёт когда-нибудь плясать под венец?
Нет, всё же я решительно ничего не понимаю в гуманизме и потому лучше и далее буду злым мерзавцем.
Кстати, пока писал всю эту хуйню, на печке как раз приготовилось омерзительное варево из страшно волосатых куриных лап и липкой овсянки для идиотского болвана Степана, которому жестокая жизнь тоже вряд ли приготовила слишком уж много приятных сюрпризов.
http://dimkin.livejournal.com/447638.html
