Он выглянул в окно и увидел её. Рука автоматически скользнула в ящик стола и на ощупь достала маску Удовлетворения. Лёгкая улыбка, румянец, слегка вскинутые брови. Таким можно было увидеть его, если посмотреть с улицы в окно офиса. Очень приятная маска, она дарила тёплые ощущения. Жаль, что нельзя носить её дольше. Он смотрел на площадь, по которой хаотично-броуновски передвигались люди. И лишь девушка в жёлтом просторном свитере и потёртых джинсах стопкадром стояла перед мольбертом. Что она рисовала – не понятно. Обзор из окна не помещал в себе всю площадь. Вот уже неделю она приходила сюда и рисовала. А он вот уже неделю примерял на себя маску Удовлетворения.
В дверь постучали. Он судорожно сорвал с себя улыбку и румянец и схватил дежурную, с опущенными уголками губ, и слегка нахмуренную маску Озабоченности.
- Да! Войдите! – даже тембр голоса изменился. Стал более низким и серьёзным.
В кабинет вошёл начальник отдела маркетинга. Никотиново-бледный, с кислым выражением лица, с тревогой в глазах.
- Что, попал под раздачу слоников? На ковре был?
- Нет. Всё нормально, - ответил маркетолог. – Это у меня уже третий день. Лень переодеваться. Как напялил маску на совещании, так и не снимал. Я к тебе по делу. Мне сегодня в театр идти. Нет у тебя чего-нибудь подходящего? Даже не знаю, что надеть. Свои маски все пересмотрел, ну не то. Нужно что-нибудь вдохновенное, лирическое, возвышенное.
- Ты знаешь, всё дома лежит. Тут только дежурные маски. Для работы. Сходи в бухгалтерию, может там есть у кого.
Он не любил раздавать маски. Это даже хуже, чем дать поносить свои носки. Или трусы. Маски – это слишком интимно для того, чтобы давать на прокат.
- Ну и ладно. Есть у меня вариант для кабака. Может, подойдет.
Маркетолог вышел, и он снова выглянул в окно. Девушка рисовала. Она была похожа на кляксу. Желтое пятно на серо-чёрно-коричневом фоне.
«А что, вот пойду, и познакомлюсь. Прямо сейчас. Почему нет? Куплю в буфете шоколадку и.… Только нужно принарядиться» - он достал всё своё богатство, высыпал на стол и стал примерять. Радость – слишком пошло для знакомство. Томная нега – не то настроение. Уверенность – хорошо, но рискованно, она может не так отреагировать.
Он стоял перед зеркалом и мерил. Не то. Не то. И это не то. Наконец, в отчаянии, надел маску Безразличия, такую нейтральную, отличающуюся от маски Безделья только еле уловимыми нюансами.
Спустился в буфет, купил коробку конфет. Продавщица в Скучающей маске подморгула ему, словно понимая, в чём дело.
Он вышел из здания и решительно направился к художнице.
- Это вам, - протянул ей конфеты, попытался улыбнуться, но маска не позволила. – Какая прелестная картина! А почему люди без лиц?
- Лица я потом дорисую. Это легче делать дома. Здесь мне важен сам пейзаж, архитектура, деревья. Лица второстепенны.
- Странно, для меня лицо – это самое важное. Лицо говорит о многом. Мимика – второй язык. А как вы раскрашиваете лица? Что вы рисуете на них – умиротворение, заботу или, может, страх? Да вы берите конфеты. Я вами каждый день любуюсь из окна. Вон, видите, на пятом этаже, третье слева.
- Я знаю, я видела. Спасибо за конфеты. Хотите кофе? У меня в термосе.
- Нет, спасибо, - сказал он. – А вы можете нарисовать меня?
- Я могу нарисовать что угодно.
- А можно сейчас?
- Зачем вам?
- Я себя никогда не видел. Вашими глазами.
Она улыбнулась, слегка склонив голову, рассмотрела его.
- Ну, что ж… Можно попробовать. Садитесь на скамейку. Садитесь, не бойтесь.
Он сел, в растерянности, пожалев уже о своей просьбе, но ещё нелепее он бы выглядел, начав отказываться.
- А куда вы денете картину? – кивнул он в сторону мольберта.
- Пусть сохнет. Нам не понадобится мольберт.
Она подошла к нему, погладила по щекам, провела пальцами по лбу, по бровям, по губам и внезапно сорвала маску. Тут же присела перед ним на корточки и стала шептать ему что-то успокаивающее, пока он дрожал от возмущения и страха. Без маски было так непривычно и неуютно.
- Сейчас, я всё сейчас исправлю, - говорила она, разводя краски в палитре и рассматривая глазом профессионала пустой овал лица. Без глаз, без носа, безо рта. Девственная нетронутая заготовка.
Прикосновение кисти к лицу слегка щекотало. Краски прохладными мазками будили в голове незнакомые мысли. Новые, необычные, лёгкие, и в то же время тревожащие откровения.
- Где вы берёте эту гадость? – девушка указала на лежащую на земле маску.
- Как где? Они всегда были. Сначала родители давали, потом учителя., теперь вот на работе выдали.
- Какая мерзость. Потерпите немного. Осталась пара штрихов.
Он чувствовал, что с каждым движением кисти с ним происходят странные метаморфозы. Словно из серо-зелёной уродливой куколки появляется мотылёк с бирюзово-ультрамариновыми крыльями.
- Всё! – она сделала шаг назад, чтобы рассмотреть своё творение. – Довольно сносно. Думаю, можно будет кое-где подправить, но это со временем. А что, мне нравится.
Она подошла и поцеловала его.
- Как меня зовут? – спросил он.
- Не важно. Я дам тебе имя. Потом.
Она быстро собрала мольберт, краски и бумагу. Взяла его под руку и они пошли, стараясь не обращать внимания на серо-чёрно-коричневые одежды людей в масках.
Начальник отдела маркетинга удивлённо наблюдал из окна, как его коллега уходит, забыв о работе. А ведь за прогул можно получить по полной программе, и никакая маска не спасёт от головомойки.
©goos
