Не повезло мне в тот понедельник. В аптекоуправлении, где я работал в середине семидесятых инспектором-фармацевтом, поручили мне за неделю две аптеки проверить. Одна в Теряево, другая в Яропольце. Удружила начальница. В таких аптеках дефицитных лекарств днём с огнём не найдёшь. Копейки лишней не заработаешь.
Я уже документы у неё забрал, сходил аванс получил, а тут Генка звонит по телефону. Мы с ним в институте вместе учились. Давай, говорит, встретимся где-нибудь в центре, винца попьём. Хорошо, отвечаю, встретимся у “Художественного.” В двенадцать.
В гастрономе, как винный отдел открылся, два «огнетушителя» взял и в портфель их положил – бутылку в одно отделение, другую - во второе, чтоб не разбились. Приехал на метро, прошёл к кинотеатру. Дружок на ступеньках стоит, меня дожидается.
- Привет, Петь, куда пойдём?
- На Суворовский. Там мужики в шахматы на скамейках играют. Сядем рядом, ментам не так заметно будет.
Выпили, вроде нормально всё, но как-то неймётся нам.
- Петя, я тут с одной блядью познакомился. Любка зовут. Живёт далеко, в Останкино, но телефон есть, может, звякнуть, чтобы с подружкой приехала?
- Звони. А девка, хоть, хорошая?
- Увидишь…
Целый час с ней по телефону договаривались. Она подругам звонит, потом мы ей опять - этой дома нет, а та на работе ещё.
- Слышь, Ген, ну её на хуй! Пусть одна к тебе приезжает. Время четыре уже. Мне в Волоколамск завтра ехать, вставать рано.
Приехала Генкина подружка в шесть. Волосы длинные, огненно-рыжие, а груди и жопа как у Лиз Тейлор. Только ростом Любка повыше и телом посытнее. И конопушки на лице. Деловая, такая...
Сразу на ты.
- Не волнуйся Петя, я тебе сегодня такую девчонку найду, закачаешься!
Водки бутылку взяли и в “Саяны” пошли. Ей водки побольше, а себе пива. Мы ссать бегаем, а она к телефону. Всё вызванивает кого-то. Я уже пьяный стал, «желание» от выпивки куда-то на второй план сместилось. Подошёл к автомату, по-дружески её за жопу потрогал, пока Генка не видит. Мягкая жопа, хорошая.
- Хватит тебе, Люба, звонить. Щас Гена вернётся - и по домам, мне до Электрозаводской, потом на электричке час ещё…
Вышли, темно уже. И народу немного на улице. Мимо Праги проходим, вдруг Любка вправо как ломанётся!
Гляжу, баба пьяная винтами идёт. А Любка к ней наперерез. Остановила, и пиздить о чём-то начала. Мы с другом наблюдаем что дальше будет. Минут пять они перетирали, потом вижу, Любка рукой замахала - идите, дескать, сюда. Я бабу как следует, не разглядел.
Но понял, что в гости она приглашает, если литр водки найдём. И что она рядом на Старом Арбате комнату у старушки снимает. Вчера только переехала. Как быть? Всё закрыто, а в “Праге” на входе швейцар в фуражке, алкашей от себя отгоняет. Отдаю Генке деньги.
- Соберись, ты же не пьяный совсем! Уговори его. Возьми водки.
А Гена подтянутый такой, в пиджаке, голос поставленный. Он диктором мечтал стать, но конкурс не прошёл, заикался немного, особенно, когда вмажет. Генка поговорил с привратником, сунул ему в ладонь что-то и прошёл внутрь. Победа! Через минут десять вернулся. Галантно притягивая к груди лацканы пиджака с оттопыренными от бутылок карманами, спросил пьяную незнакомку:
- Ну, вот.… Взял я литр. Тебя к-как зовут?
- Стелла. Пойдём. Я рядом живу.
Стелла… Звезда по латыни. Я внимательно посмотрел на неё. Бухая сильно, но одета из “Берёзки”. И красивая, кажись.
Тут же подхватил её под руку, она невольно прижалась ко мне. Ей всё ещё тяжело было идти без поддержки. Я ощущал тепло её груди. Бля, как всё заебись получается!
- Очень приятно. А меня Петя звать. Это – Гена и Люба. Мои старые друзья.
- Ага…
По дороге к дому она молчала, лишь иногда громко напоминала, чтобы мы вели себя тихо – она бабку-хозяйку ещё толком не знает.
Квартира, где она снимала комнату, находилась на втором этаже старого дома. Стелла тихо зашла в коридор и включила свет. Открыла свою комнату и указала на другую дверь, приставив палец к губам.
- Там бабуля спит.
Губы её были полные, безупречно очертанные. И тёмно-карие глаза, яркие, несмотря на количество спиртного, что она сегодня приняла. А когда произносила “бабуля”, Стелла смешно сморщила носик и немного вытянула губы…
Да она же красавица! Я тут же предложил:
- Давай, я плащ помогу тебе снять.
Сбрасывая плащ, чуть прогнулась назад. На Стелле была одета лёгкая майка. Я уставился на её грудь. Она казалась несколько крупной для её хрупкого тела, но привлекательности от этого не теряла.
- Ну, чего ты встал, проходи в комнату, - подтолкнула меня сводница Любка.
Комната была просторной, посреди неё стояли два стула, большой стол, который мы тут же придвинули к дивану, чтобы всем разместиться. На полу валялись нераспакованные чемоданы, книги, увязанные тесёмкой. В углу у шкафа сидел, раскинув лапы большой плюшевый медведь.
Хозяйка принесла закуску – дефицитную колбасу, сыр и два апельсина. Странно, как-то всё…
- Ну, за знакомство!
Любка весело заржала, и мы выпили по первой. Я только половину. Сколько хороших баб я просрал по пьяни! Познакомишься где-нибудь на свадьбе, потанцуешь, поприжимаешься, потом – хлоп лишний стакан и - в ауте, а тёлку мою кто-нибудь в кустах ебёт! А Стелла выпила, в вещах порылась, пеньюар прозрачный достала, и из комнаты вышла.
- К-куда это она? – спросил Генка.
- А… Пьяная, - фыркнула Любка.
Она придвинулась к дружку и, улыбаясь, что-то шептала ему на ухо.
Вдруг Стелла заходит, волосы цвета вороного крыла, все мокрые. А пеньюар и так прозрачный, да ещё мокрый весь. Бля, как голая!
- Ты что, охуела, Стелка?
- А что, я люблю голышом ходить! Смотри!
И пеньюар с себя срывает! Видать, не только водки сегодня выпила. Но я смотрю, глаз отвести не могу от красоты такой! А она:
- Ну, кто ещё раздеться хочет?
- Я!
Заявляет Гена, и пиджак с себя начинает стягивать. Мы когда студентами были, в стройотряде под Тамбовом птицеферму строили. На солнце загорали, так у него самая лучшая фигура из отряда была. Он с детства отцу помогал на работе – гранитные надгробия шлифовать. Накачался, понятное дело…
А Любка как-то поблекла и на поросёночка рыжего походить стала:
- Гена, ты с ума, что ли сошёл? Ну-ка домой собирайся!
Во, это правильно, она. И ей в унисон:
- Действительно, Ген, тебе на работу завтра. Поздно уже…
- А тебе не на работу?
- Да я в командировке. С утра отосплюсь и в Волоколамск махну. Давай Гена, отправляйся домой. А сам на Стеллу смотрю, что она скажет. Нет, молчит. Они выпили на посошок. Я их до двери проводил. Любка шепчет:
- Ты что, Петя? Поехали с нами, она же ёбнутая. Я тебе в Останкино знаешь, сколько таких найду?
- Ладно, устал я, отдохнуть надо. Счастливо, Ген…
Я вернулся в комнату. Она стелила на диване.
- Ну, что, в ванную пойдёшь?
- Да… да… я быстро…
Стелла достала из шкафа полотенце:
- На, я жду.
После душа я тихонько приоткрыл дверь в коридор. Всё боялся, что бабка увидит и вытурит. Бесшумно прокрался в комнату и закрыл дверь на ключ.
Она сидела на диване, закрывая грудь плюшевым медведем. Прикол, что ли какой? – подумал на секунду.
- Петя, у меня подушка только одна. Подержи. Я щас наволочку на него надену. И подглядывать не будет…
- А ты свет погаси, он не увидит.
- Нет, я при свете люблю… Тебя раздеть?
- Да я сам.
Сидя на диване, расстегнул брюки, стащил с себя рубашку, бросил на пол. Потянулся к ней. Правой рукой водил по спине вверх и вниз, а левой трогал её бёдра. Потом мы поцеловались. Запомнил губы, мягкие и горячие. Бережно опрокинул её на диван, лаская тяжелые груди…
- Петя, подожди… подожди…
Она вывернулась из-под меня, лицом упёрлась в живот и, жарко дыша, начала сползать вниз…
В те далёкие годы бабы минетом нас не часто баловали.
Когда в школе учился, это считалось каким-то постыдным, нехорошим делом.
- А знаешь, Серёга Васин Ленку-то “завафлил”!
- Врёшь ты…
- Ничего не вру, он мне сам вчера о ней болтал!
Вот такие разговоры доводилось слушать на большой перемене в туалете. А про куню вообще никто практически не слышал.
Я пару раз по пьяни пытался напрячь первую жену с оральным сексом, но, заполучив такой подарок, она сама толком не знала, что с ним делать – просто держала его во рту и всё…
А тут ураган какой-то!
- Стелла, я уже не могу… Стел, я же щас…
Она, не отрываясь от дела, в такт лишний раз кивнула головой и произнесла невнятно:
- У-гуу…
Наконец, я не выдержал. И всё, что было во мне, – похоть, желание, любовь, блаженство - выплеснулось со стоном...
Я посмотрел на её лицо. Оно казалось каким-то страдальческим и приобрело багровый цвет. Я испугался. Может, подавилась?
- Стел, ты чего?
- Ничего… я трахаться люблю… мне приятно очень…. А кончаю только так.
Мы лежали на диване, курили дефицитную Яву. Стелла казалась теперь близкой и родной.
- Ну что, Петь, вмажем за знакомство?
- А тебе что, на работу тоже можно не идти?
- Я не работаю. Я проститутка.
- Как… проститутка…?
- Мужиков богатых за деньги обслуживаю.
Я слышал о проститутках, но они должны были обитать где-то в недоступных для меня местах – Интуристе или Космосе. А тут лежит рядом со мной. Женщина, в которую я уже успел влюбиться. Сели за стол. Выпили.
- Стел, а тебе нравится заниматься… вот… этим… со всеми?
- Ну, бывает, мужики нормальные попадаются, выпьешь и ничего.… А вчера, такой гад! Я потом из-за него в кафе нажралась. И сумочку мою с деньгами стырили. Я же вас-то позвала, чтобы выпить ещё. И справка в сумке была.
- Какая справка?
- Да для мусоров. Что б не доёкивались со своим тунеядством. У меня профессор один знакомый, ну, клиент мой, каждый семестр справки делает, что я студентка института Культуры.
- И что теперь?
- Позвоню, ещё нарисует…
Я взглянул на Стеллу. Какая же она охуительная! Мне не хотелось думать ни о профессоре, ни об этом “гаде”, из-за которого она вчера напилась…. Я опять повалил её на диван…
- Стелла, а тебе сколько лет?
- Двадцать девять.
- А что ты потом будешь делать?
- Не знаю…
Мне стало её очень жалко. Но жалость эта была необычной. Раньше на Руси говорили – жалкий ты мой, то есть любимый.
- Стел, давай я женюсь на тебе? У меня денег не много, но я пить брошу, пахать на работе начну. Проживём.
- А ты что, холостой?
- Женатый. И сын есть. Я ему помогать буду.
- Петь, спать пора. Хороший ты… засыпай.
Проснулся в три дня. Денег ноль.
- Стел! У тебя телефон подключен?
- Да… - Прошептала она сквозь сон.
Я стал набирать номер друга. Может, ещё на службе?
- Ген. Здорово. У тебя денег от вчерашнего не осталось? Нет? Займи где-нибудь. Я завтра точно в Волоколамск еду, мне на билет рубля три надо. И водки купи похмелиться.
- И шампанского, жених! Цветов от тебя точно не дождёшься! – Стелла проснулась и, вытащив из наволочки медведя, махала мне его лапой.
- Гена, ты помнишь куда ехать? Да. На Арбат. Как не дадут? У вас там больных что ли нет? Отдам лекарства без переплаты. И шампанского купи.
- Полусладкого.
- Да, возьми полусладкое. Короче, ждём.
Стелла прибралась в комнате. Сходила на кухню. Принесла уже нарезанного сервелата, буженины, коробку конфет. По дому ходит в том же пеньюаре, прозрачном и очень сексуальном.
Генка через час прилетел. Всё принёс. И ещё три бутылки жигулёвского. Сразу к Стелле:
- Вот, как просила, полусладкое. Хорошо выглядишь, а ночь-то, поди, не спали.
И как-то нехорошо засмеялся. Выпили шампанского. Потом водки. О наших планах со Стелкой – ни-ни… Мы на диване сидим, а он на стуле. Говорили обо всём до его приезда - наговориться не могли. А тут пауза, вроде выпили, но молчим. Как в рот воды набрали. Вдруг Стелла:
- А что мы пиво в холодильник не убрали? Пойду на кухню отнесу.
- Давай помогу.
И Гена за ней… Я сижу, курю. Что-то нет их долго.
Тут он в комнату заходит, лицо напряжённое.
- Случилось что? – спрашиваю.
- Да нет, всё нормально…
Вдруг слышу, как дверь на ключ снаружи запирают. А потом Стелкин голос:
- Это милиция, алло, алло, это милиция?
- Ген, что случилось?
- Хули она голая ходит? Я ей на кухне предложил, пойдём в ванную поебёмся. Она - нивкакую. Ну, ножик показал. Попугать хотел просто. А она, сука, к бабке в комнату ломанулась и дверь закрыла. Теперь и нас тут.
И показывает складную “лисичку”.
- Милиция, приезжайте по адресу…
- Петь, чё делать-то?
Говорить ему, что он мудак было некогда. Вот попал, блять!
Генка попробовал плечом выбить дверь. Куда там!
- Попытка изнасилования…
Он бросился к окну, открыл его и выбросил нож.
- Что? Групповая…
Я перегнулся через подоконник, поглядел вниз. Да, высоко раньше вторые этажи строили.
- Ты хуйню эту затеял - тебе и прыгать.
- Высоко!
- Скорее приезжайте!!!
- Прыгай, блять!
Генка присел на корточки и с подоконника махнул вниз…. Приземлился удачно. С парашютом, что ли он раньше прыгал? И мне снизу:
- Петь, давай, не бойся…
Я попытался скопировать его полёт. Но когда коснулся земли, ощутил резкую боль в коленях. И тут же в хребет ёбнуло. От удара я упал на спину. Так и лежал. Думал не подняться мне больше. Генка рванул дворами сначала, но потом вернулся, подхватил меня под мышки.
- Петь, не ссы, щас пройдёт. Ничего не сломал?
- Хуй его знает… вроде, нет… Бля! Я портфель в квартире оставил. А там распоряжения – аптеки проверять!
- Пошли Петя, хуй с ними!
- Мудило! Меня же по бумагам найдут. Домой не успею вернуться.
- Стелла! Стелла!
Через несколько минут она вышла к окну.
- Выкинь мой портфель, документы там…
- Да не звонила я никуда. Пусть этот козёл уходит, а ты ко мне поднимайся.
Может и вправду не звонила? Нет, девять вечера уже. Я точно тогда в Волоколамск не попаду.
- Стел, у меня только три дня на две аптеки остались. С работы выгонят. Выбрось портфель!
- Ладно.
Вернулась не сразу.
- На! Я там телефоны записала. Сюда. И Юрия Александровича из института. Звони обязательно.
- Позвоню!
Генка медленно вёл меня к метро Смоленская. Боль потихоньку уходила. На душе чёртичто.
- Ген, ну ты и фуфел! Тебе чего, рыжей твоей не хватает?
- Тоже мне, сравнил!
- Дурак, я жениться на ней хотел…
- На ней? Как ты был ёбнутым, так им и остался!
- Да иди ты на хуй! Лекарства тебе возьму, приедешь в понедельник к обеду в управу. Расплачусь. Всё.
В Волоколамском районе я закрыл две аптеки в один день. Вопреки инструкциям. Но другого выхода не было. Обе инвентаризации я закончил только в субботу. Прямо с вокзала позвонил Стелле.
Старушечий голос ответил:
- Она здесь больше не живёт…
Я набрал номер профессора.
- Здравствуйте, можно Юрия Александровича?
- Кто говорит?
- Шнякин, Пётр Яковлевич.
- А, Петя…. Не пошёл бы ты на хуй?
Я повесил трубку. И подумал.
Больше её никогда не увижу.
Петя Шнякин
