- Петь, а Дашку, дочку Любки Голубевой вчера изнасиловали. Щас из магазина шла, рассказали.
Жена поставила сумку у холодильника на кухне, быстро втиснула в морозилку синюшную курицу и продолжила:
- Ей всего-то тринадцать. Заманили в подвал и трахнули, одному – двадцать два уже, а другой несовершеннолетний.
Я представил Дашку. Хрупкая, угловатая девчушка, стеснялась даже в глаза смотреть при разговоре со мной. Вот уроды, блять!
- Ну и что дальше?
- Взрослого в милиции держат пока. А молодой дома сидит, подписку о невыезде оформили. Гады, всю жизнь ей покалечили.
Потом состоялся суд. Не помню точно, но немного дали старшему, года три всего. Он сынок чей-то был. А молодому ещё меньше.
Даша жила в Удельной далеко от нас. На противоположной стороне к железной дороге. Любка заходила иногда, а дочку её пару лет, как не видел. И вдруг на рынке у платформы встречаю обеих.
Какой же год шёл? Восемьдесят восьмой, кажись. Дашка прямо красавицей стала, фигурка на зависть, сама брюнетка жгучая, глаза тёмно-карие, а кожа белая и светится вся будто. Смеётся, шутит. Оправилась, слава Богу! А мать ее, меня неожиданно попросила:
- Петя, ты с Дашкой английским не смог бы позаниматься? Ты ведь школу с языковым уклоном заканчивал, в институте учился. К ней «англичанка» докопалась, двойки одни ставит. Говорит, в девятый класс не переведут…. Выручай!
- Да какой из меня репетитор? Всё забыл уже, сколько лет прошло…
- Ей только с грамматикой нужно помочь и произношение чуть исправить. Грозятся на второй год оставить.
Я Любку, когда пил ещё, чуть не выебал однажды. Мы втроём с женой поддавали, решили догнаться, а жена моя, Марина, в угловой магазин за водкой похуячила. Туда-сюда, минут сорок. Я сразу к подруге её, а там месячные, как назло. Побрезговал. Но вроде как должок за мной остался.
- Окей, пусть завтра утром в десять приходит. И книжки чтоб не забыла с тетрадками. Я свои учебники выбросил давно.
- Спасибо, договорились, значит.
Если помнит кто, раньше спортивные костюмы носили хлопчатобумажные. Тёмно-синие. Вечно коленки оттопырены, но дефицитом всё равно считались. Я в таких по дому любил ходить. Тело в них дышало.
В начале одиннадцатого подошла Даша. А у меня квартира однокомнатная была, да ещё разделена самодельной перегородкой на две половины – в одной кресло-кровать для пасынка и шкаф для одежды и белья, а в другой диван раскладной со столом, и телевизор на тумбочке в углу.
Ну, вот. Заходит она в юбке коротенькой, ноги стройные, жопа аппетитная, всё при ней. Но, главное, лицо красивое очень, как у модели из Венесуэлы. Не русское, в общем. Редко такие встречаются. Помню, порадовался за девчонку тогда, что выглядит так классно. А потом взгрустнулось маленько – вот же достанется кому-нибудь такая куколка! Сели на диван, разложили учебники с тетрадками, я стал времена ей объяснять. Записывай, мол, всё по порядку. Дашка приподнялась, вроде к книжке потянулась, невзначай грудью плечо моё задела и говорит, - дядя Петя, да знаю я и настоящее, и прошедшее, и даже инговую форму. А меня как обожгло от прикосновения этого. Даша бойко так:
- Вот смотрите, если глагол в прошедшем времени, то «ed» в конце слова надо добавлять.
- А неправильные глаголы тоже знаешь?
- Знаю, но не все. Дайте авторучку, сейчас напишу.
А сама, когда ручку у меня забирала, провела ладонью по моим пальцам. Нежно так, и опять как бы ненароком. Что она творит-то? Да нет, случайно видимо. Я тогда молодым был, всего тридцать восемь, возбудился тут же, конечно. Хорошо не у стены сидел, встал и проворно развернулся, чтобы через треники она ничего не заметила. И говорю:
- Щас, на кухню схожу, чаю приготовлю.
Газ зажёг, а сам в ванную ломанулся передёрнуть. Поссал в раковину, чтобы остатки на трико не выступили, подмылся заодно и назад вернулся. Уже не так сильно колотит. Чайник заварной принёс и две чашки фарфоровые. Да, конфет ещё шоколадных, «Домино» назывались, с белой начинкой.
- Даш, с грамматикой у тебя отлично всё. Глаголы записала?
- Ага…
- Ну-ка разреши поглядеть. Неплохо. Целых двадцать.
- А сколько нужно?
И придвинулась ко мне вплотную, чтобы в тетрадку заглянуть, даже навалилась слегка. Меня опять в жар бросило. Ещё подумалось, - «Может она меня всё-таки хочет»? Но тут же мысль эту крамольную отмёл. Вдруг ошибаюсь? Если за неё на зону попаду, трудно мне там придётся:
- Ну как ты, не устала?
Вслед за тем произношение оттачивать начали. Межзубный звук при сочетании букв «th» в двух вариантах. Я следил за фонетическими разборами и любовался её непорочно-пухлым ртом с белыми и ровными зубами.
- Даша, у тебя всё хорошо получается. Ты, может, училку свою боишься?
- Дядя Петь, да она невзлюбила меня что ли. Не знаю.
- Я маме твоей скажу, пусть она с ней побеседует. Если продолжать издеваться над тобой будет, то комиссию соберём, ей тогда нехило перепадет.
- Ладно, пойду я. Спасибо.
Даша вздохнула и печально посмотрела на меня.
- Да ты не грусти. Верь, всё у тебя получится!
- Хорошо, не буду…
***
Через семь лет моя жена Марина получила недельный отпуск на работе, и улетела из Бруклина в Москву, чтобы встретиться с родственниками и подругами в Удельной. Стол накрыли к её приезду. И Любку с дочкой пригласили. Дашка замуж к тому времени вышла. За богатенького. Но по возрасту года на три меня младше. Она много не пила, так, винца чуток, но когда вышли с бабой моей на балкон покурить, разоткровенничалась:
- Марина Анатольевна, а знаете, что я вашего мужа несколько лет любила? Даже специально двойки по английскому получала, чтобы на урок к нему напроситься…
***
Я встречал Марину за скудным столом, хули, денег тогда не очень водилось. Она привезла литр водки из Москвы и «Абсолют» купила в Duty Free. Вмазав шведского напитка, она поведала мне о разговоре на балконе.
Воспоминания тотчас накрыли меня - упругие девичьи груди, что «случайно» касались моего плеча, нежные руки, и пухлые губы, в момент, когда Дашка произносила слово «that»…
- Ладно, хуй с ней! Иди сюда!
Схватил за руку жену, перегнул её у лавсита, сдёрнул вниз трусы, и двумя руками продвигаясь по широким ягодицам всё ближе к талии, задрал полы халата ей на спину.
Петя Шнякин
