Я сны вижу совсем редко, а рыбу не очень люблю. Ну, есть в смысле не очень, а ловить – люблю. Но что бы потом её обязательно кто нибудь съел. Иначе какой смысл?
А сны мне снятся примерно раз в год, когда я бывает затемпературю. И всё время один и тот же. Как я опять попал в армию. Хороший такой сон, где сперва не больно приятно, а потом всё хорошо, и даже весело.
А тут за пацаном поехал к бабушке, ну и конечно, как приехал, удочки хвать, и на водохранилище, на дамбу. Подкормил, сижу, плотву таскаю, жду сумерек. Люблю сумерки. В сумерки, во-первых, сваливают по домам все местные рыболовы, и можно остаться одному. А я люблю один. Рыбы много – ты один! Поди плохо, да? А во-вторых, в сумерках в берег, кто понимает, выходит лещ. И есть шанс нормально обрыбиться.
(Тут и далее будут использоваться немножко разные рыболовные термины. Толкование их вам знать необязательно, а если раздражают, то можно вместо них подставлять какой-то универсальный заменитель. К примеру слово «ёбсть!». Коротко и понятно. А смысл повествования от этого никак не пострадает, я вас уверяю.)
Ну вот. Только начало смеркаться, забросил, вдруг гляжу, - поплавок на удочке не притопило, как обычно, а он так лениво, но ровно и уверенно пошел вверх. Я конечно засуетился с непривычки, и подсёк раньше чем надо. По леске ударило что-то тяжелое, но она тут же полегчала и провисла. Сход. Эх, ччёрт!! Хотя с другой стороны, - не последняя же рыбина. Главное – подошла! Да и рыба, по ощущениям, на той стороне была немаленькая! Ну ща дело будет!
И я леску подматываю, что б насадку сменить, достаю крючки из воды, смотрю, - а на одном что-то болтается непонятное. А сумерки уже, так сразу не рассмотришь. Я за поводок взял, к глазам подношу… Ё-моё!!! А там! А с крючка на меня смотрит и подмигивает мне в свете фонарей - глаз! Да не просто так глаз, а – ГЛАЗ! Размером с пятирублёвую монету! Ну, или ноготь большого пальца на ноге, это уж кому как удобнее. Смотрит на меня и подмигивает, подмигивает и моргает.
Ух, как я испугался!
Глаз без всего, без тела, и само по себе зрелище сильно на любителя. А тут ещё думаю - это что ж за животная там такая была, если у неё глаз размером с грецкий орех? А если она щас за глазом явится? Я глаз значит с крючка снял осторожно, размахнулся, и - швырк обратно в воду.
– Нафиг-нафиг! – говорю громко, что б там в воде слышно было. – Нам чужога не надоть!!! И даром не надоть!!!
И тут, откуда ни возьмись - чайка, сука такая! Прямо на лету глаз чпок! – и схомячила. Накакала в воду по диагонали в свете оранжевых фонарей, и улетела, сволочь, недовольно покрякивая.
А я стал удочки судорожно в спешке собирать. Что-то как-то мне рыбачить резко расхотелось.
Да и с погодой как-то вдруг стало резко что-то не то.
Сперва потянуло с запада, и по воде побежала неприятная рябь. Потом маленькая тучка на горизонте моментально выросла в полнеба, и средь неё стали видны зловещие сполохи. Потемнело вмиг, будто шторы задёрнули. И когда я уже удочки трясущимися грабками судорожно в чехол запихивал, и начался этот самый ураган. Передвигаться к дому по дамбе пришлось мелкими перебежками, пригнувшись, как под пулями. И я всё время ждал, что вот сейчас очередной шквал рванёт, поднимет меня, и понесёт прямо в водохранилище. И высматривал на всякий случай по пути камни и кусты, за которые можно уцепиться или спрятаться, в случае чего. Страшно, фиг ли.
А потом, уже ночью, под вой штормового ветра за окном, мне приснился сон.
Будто раздаётся звонок в дверь, иду я открывать, а там, за дверью, стоит огромный чёрный мужик неприятной наружности, на одной ноге, с костылём, и левый глаз у него закрыт чёрной повязкой. Если бы не так страшно во сне, то мужик этот – точная копия капитана с Чёрной Каракатицы. Только тот был маленький и смешной, а этот большой и страшный.
И вот смотрит он на меня во сне, тянет руки, и говорит глухим загробным голосом:
- ОТДАЙ ГЛАЗ, СВОЛОЧЬ!
У меня от ужаса и отчаяния мозг совсем заиндевел, и я мужику говорю так развязно (всё равно терять нечего уже)
- Да? Может тебе и ногу новую из холодильника достать?
Короче. Не буду пересказывать всех ужасов, я и сам от страха не очень хорошо помню. Там сперва полночи этот мужик на костыле за мной гонялся по каким-то стрёмным переулкам, с требованием вернуть имущество, чисто судебный пристав какой, а вторую половину - уже я за ним, теми же переулками, с целью это имущество вручить.
Утром я бы про этот сон может и не вспомнил, тем более что ураган за ночь успокоился, и за окошком опять было тихо и светило солнышко. Правда в новостях передавали, что на западе, Псков и Новгород, накрыло и потрепало очень хорошо. А до нас уж долетели так, отголоски.
Но шкет за завтраком вдруг спросил с любопытством.
- Папа! Ты с кем ночью ругался?
- Ааа? Аааа! Да… сон плохой приснился, сынок…
- Страшный?
- Да ужас просто!
- Про бандитов?
- Ну… типа того…
- Расскажи! - глаза ребёнка нехорошо загорелись.
- Да я это… плохо помню, короче. Давай в другой раз, ладно?
- Хорошо! - легко согласился шкет. - Тогда два!
То есть в следующий раз я уже два сна должен буду рассказать. Проценты-то капают. Блять, какая всётки молодёжь у нас цепкая да хваткая растёт, а?! Откуда что берётся?
Ладно. Потом дедка с бабой уехали на рынок, и мы остались дома совсем одни. Через пару часиков я планировал опять пойти порыбачить, мы сидели тихонько и играли в черепашек Ниндзя, когда неожиданно раздался этот звонок в дверь.
Я вздрогнул и пошел открывать.
За дверью, в тесной полутьме тамбура, вполоборота стоял огромный чёрный мужик угрожающей наружности из давешнего сна. Одной ноги у мужика не было по самое немогу. Он кособоко опирался на старый костыль, штанина брюк была неаккуратно заткнута за пояс, а в руке с костылём болтался пакет с надписью «Davidoff».
Слава богу хоть глаза у него вроде были все на месте. Хотя стоял он в тени, вполоборота, и разглядеть было трудно.
При виде меня мужик вместо что б протянуть руки с криком «Отдай глаз, сволочь!», слегка удивился и хрипло спросил
- Ты кто?
- Конь в пальто. – в рифму ответил я и уточнил – Чего надо?
- Таньку позови! – развязно прохрипел одноногий.
- Кому Танька, а кому Татьяна Ивановна. Нету её, на рынок уехала. – резюмировал я и стал закрывать дверь.
- Стой! Блин!.. Слы, братан! Рыбу купи, а? Танька у меня всегда рыбу покупает!
- Не. После обеда приходи.
- Да ты чё, она протухнет к обеду! Посмотри - хорошая рыба! Свежая, утрешняя!
Мужик потряс увесистым пакетом.
- Свою девать некуда. – соврал я и потянул дверь. Мужик неловко перепрыгнул на одной ноге, освобождая тамбур, выскочил на площадку, и напоследок крикнул со слабой надеждой.
- Ну, тогда просто так налей! В целях благотворительности!
Но я уже захлопнул дверь.
- Кто там был? – спросил любопытный шкет.
- Да… Мужик один.
- Чего мужик?
- Денег просил. – упростил я цель визита.
- Ты дал?
И тут я замешкался. Потому что на следующий вопрос, который, я знал, обязательно последует, ответа у меня не было. Чёрт бы побрал этих «почемучек»!
- Нет ещё, сынок. – признался я, и тут же добавил, уходя от вопроса. - Щас дам.
И стал кряхтя вытаскивать из угла свой рыболовный рюкзачок. Всякий знает, что хоть сам я давно уже обхожусь чаем, без бутылки водки в рюкзачке на рыбалку не хожу. Полезнейшая привычка. Я взял рюкзачок и пошел на площадку с тайной надеждой, что мужичка и след простыл.
Фиг там. Стоял как ни в чём ни бывало напротив двери, ждал.
И только вот тут, при дневном свете, я наконец увидел, что левого глаза у мужика действительно нет, а вместо глаза сморщенная пустая глазница. Видимо из-за этого лицо его выглядело свирепо и удивлённо одновременно, и он всё время старался держаться к собеседнику зрячей стороной.
- Держи! – я достал из рюкзачка бутылку и сунул в грязную сухую ладонь, стараясь не смотреть ему в лицо.
- А рыбу! Рыбу-то возьми!
- Не. Не надо, спасибо.
- Ну, как знаешь.
Только закрыл дверь, в спину снова ударил звонок.
- Ну чего тебе ещё?
- Слы, посудину-то дай какую нибудь.
- Тьфу, блять! А закусить тебе не вынести?
- Не! Закусить это роскошь! – и мужик впервые засмеялся. Зубов, как ног и глаз, у него тоже была ровно половина.
Я достал из того же рюкзачка пару пластиковых стаканчиков, в которых удобно замешивать болтушку прямо на озёрной воде, потом полез в другой кармашек и вытащил оттуда горсть мелкой карамели. Мужик глядя с большим уважением попеременно то на меня то на рюкзак, покачал головой и сказал
- Гля, какая удобная штука! А самолёта у тебя там случайно нету?
- Самолёт-то тебе для чего? – хмуро удивился я.
- Да улететь отсюда куда нибудь к ебене матере! – опять засмеялся мужик и весело поскакал на одной ноге вниз по ступеням.
* * *
- Борька приходил? – спросила с порога Татьяна Ивановна, держа в руке пакет с надписью «Davidoff».
Я пожал плечами. Ага. Значит вернулся всё таки, и повесил рыбу на ручку двери.
- Вот змей! Потом придёт, будет на бутылку клянчить. Скажет – я те рыбы приносил.
- Не придёт. Я с ним рассчитался.
- Ааа! – безнадёжно махнула рукой бабушка. – Всё равно придёт.
Потом стала раздеваться, сокрушаясь промеж делом.
- Охохо! Хороший мужик ведь был. И не пил совсем. А как после аварии Тонька его бросила, так и опустился.
Пошла на кухню.
- Ой, ну ладно, надо чистить, а то протухнет рыба-то.
Зашуршала пакетом.
- Ого, какой лещ! – донеслось с кухни. - Килограмм пять никак! На удочку такого не поймаешь поди, а? Борька-то сетью всё промышляет.
И вдруг.
- Да ты поди гля-ко на этого леща! Чудеса какие!
Я заглянул на кухню. Любопытный шкет тоже прибежал на крик и цокал языком из-под моего бока на огромную рыбину в вытянутых бабкиных руках. Да уж. Такого леща мне не только ловить, но и видеть не доводилось. Я, честно говоря, даже не думал, что такие огромные бывают. Но самое интересное было не это. Самое интересное было то, что бабка держала леща под жабры мордой ко мне, и одного глаза у леща не было. Совсем, левого.
- Интересно, куда это глаз у него делся? – с интересом разглядывая рыбину, спросила бабушка.
- Чайка съела – без тени сомнения объяснил я.
- Да ну, скажешь тоже! Чайка! Такой сам любую чайку съест!
- Ну, кто его знает… – сказал я.
Потом подумал и добавил
- Всяко ведь бывает...
И пошел доигрывать в черепашек Ниндзя.
А на рыбалку я, кстати, больше так и не попал.
Ракетчик
