"Жизнь - лучший сценарист", - услышав эту фразу, мы привычно киваем, хотя почти каждый из нас знает, что жизнь есть не автор, а результат авторского труда. Дело рук специальных ангелов, закончивших сценарный факультет Небесного ВГИКа. Причем некоторые из них такие бездари, что непонятно, как они вообще туда поступили. Ну, занимались бы тогда хотя б историей кино, и ладно; так нет же.
Вот взять жизнь капитана Трудовникова: какой дебил её писал? "Нет, - шепчет мой персональный ангел-хранитель, - не говори так, на сценаристов жизни нельзя обзываться, а то как исправят сценарий твоей, и даже я не смогу ничем тебе помочь". Так что договорились: не дебил. Но сериал, однако, говно. Хотя я и смотрела всё с самого начала, и то не знаю, за сколько старпом Трудовников купил в Японии «Мазду», с помощью которой рассчитывал поправить жилищные условия своей семьи. А потом я на минутку отвлеклась и пришла к телевизору, когда Трудовникова уже ударяли в нос. Затем старший штурман, даже не утерев кровавые сопли, пробирался по скользкой палубе к трюмной лебёдке. Как-то сразу стало ясно, что Трудовников - персонаж положительный: «Хуй тебе, а не «Мазду», - сказал он бандиту, после чего, собственно, бандит и нанёс Трудовникову физический и, что гораздо серьёзнее, незабываемый моральный ущерб.
...Или вот взять жизнь Аргунова - это что, шедевр? Идея, конечно, довольно оригинальная: все пираты как пираты, получали образование в качалке, а этот - на филосовском факультете ДВГУ. Но не от большого же ума Аргунов сломал нос Трудовникову. И не со зла. Просто так сложились обстоятельства, прописанные в сценарии Аргуновской жизни. А тот мужик, отказавшийся отдать тачку, удалился, даже не утерев кровавых соплей. Сказал лишь: "ах ты ж обезьяна ёбаная". Аргунов не стал догонять и переспрашивать - не до того было.
А было так.
Ноябрь 1992 года. Внешний рейд Владивостока. Время постановки на точку т/х "Комсомолец Спасска", прибывшего из Японии - 22:16. Прибытие первого катера к борту судна и высадка на борт группы неустановленных личностей - в 22:21. Массовая драка на борту – в 22:36. Прибытие пограничного катера – в 22:44. Прибытие таможенного катера – в 22:58. Насыщенный вечер. Другими словами: опередив таможню и пограничников, на "Комсомолец" приехали бандиты отнимать у моряков машины, а старпом Трудовников заартачился и получил пизды, после чего бандиты практически сразу сбежали с судна, так как увидели приближающийся к другому борту пограничный катер. Но ни Трудовников не знал о том, что был бит философом, ни Аргунов не был в курсе последствий своей меткости. Обоим было не до знакомства, и уж чудовищно мала для них была вероятность повторной встречи даже в очень отдаленном будущем.
Действительно: в свободное от набегов время Аргунов учился на философском факультете Дальневосточного государственного университета, а пиратством чисто подрабатывал. Но вскоре разбою на внешних рейдах пришел конец, потому что шесть самых авторитетных бандитов Владивостока поделили авторынок, и моряков больше никто не трогал: с ними начали сотрудничать. Неудавшийся философ бросил университет и поступил в ДВВИМУ на судового механика. Море - оно такое. Не отпускает.
Конечно, это только кажется, что с тех пор прошла целая жизнь. Но в 1992-м, когда на "Комсомольце Спасска" случилась большая драка между экипажем и непрошеными гостями, дочь старпома Трудовникова училась в пятом классе. А в год, когда она закончила университет, капитан Трудовников наконец сподобился и пришел к хирургу, который вернул его носу естественные функции. И Трудовников наконец вдохнул полной грудью - через нос. Ему показалось, что он не дышал всю жизнь. Задышав, Трудовников полетел в Майами принимать японский пароход с русско-филиппинским экипажем. Он уже давно не работал в Дальневосточном морском пароходстве, как, впрочем, и большинство моряков города В: все разбрелись под чужие флаги, и имя этим флагам – легион.
Несмотря на то, что Трудовников совсем недавно починил себе нос, ему потребовалось целых три минуты, чтобы понять, почему у второго механика такая противная рожа. Что касается Аргунова, то он капитана не узнал вовсе. Ноябрьские ночи - они же очень тёмные. Так бывает: иногда люди думают, что их прошлое, кончившись давно и бесповоротно, утягивает за собой и всех соучастников. Возможно, Аргунов считал, что мужик, которому он метко въехал в клюв на борту "Комсомольца Спасска", уже давно умер от старости; а скорей всего, ничего не считал. Вообще ни разу об этом не думал.
- Добрый день, - сказал Трудовников и рефлекторно поморщился. Очень пакостная физиономия: где он её видел?
Где, где. У себя на бороде. Скользя по вымороженной и залитой кровью палубе, он пробирался на корму, где в укромной полости между станиной трюмной лебедки и палубой были всунуты нунчаки. Он хотел вернуться и раскроить череп ёбаной обезьяне. Толстые полукружья бровей, сросшихся над переносицей, действительно придавали Аргунову сходство с обезьяной, и даже в драке печальные, прозрачные ореховые глаза усиливали сходство до невозможности. В остальном внешность второго механика была вполне заурядной - и даже не лишенной симпатичности. Разумеется, не с точки зрения Трудовникова.
Но в ноябре 1992-го было гораздо теплей: тогда по палубе мело горячим снегом. Он хотел взять нунчаки, вернуться и раскроить череп обезьяне, а очнулся в капитанской каюте японского контейнеровоза. В каюте было холодно от гудящего за спиной кондиционера.
Трудовников не нашел нунчаки под лебедкой. Более того. Сильно получив в нос, он сумел пройти в сторону лебёдки всего шагов двадцать. Он мог отморозить себе весь организм, потому что потерял сознание в стороне от оживленных судовых трасс, но, к счастью, быстро пришел в себя – он был уверен, что от злости. А там и пограничники подоспели: так ангелы-хранители Трудовникова и Аргунова вмешались в сценарий, нечаянно превратив средней руки боевик в сериал-мелодраму.
- Обезьяна, - сказал Трудовников вслух, - обезьяна.
- Monkey? - переспросил удивленный агент. Он давно работал со смешанными экипажами.
- Don't care, - попросил Трудовников, - я о своём.
А дальше ангелы-сценаристы, как это часто бывает к четвёртому примерно сезону, здорово утомились и решили, что и так сойдёт. Весь четвёртый сезон мы видим, как мастер Трудовников сдерживает бешенство при виде второго механика Аргунова, а второй механик Аргунов недоумевает, за что на него окрысился капитан, с которым он никогда до этого не работал. Ну да ладно; 18 серий довольно однообразной шняги, расцвеченной редкими гэгами, мы всё же выдержали - прошло 4 месяца, и моряки вернулись по домам. Трудовников был очень рад, что не убил второго механика, а второй механик был просто счастлив, что закончился совместный контракт с этим психом. Конец? Нет, не конец. Пятый сезон.
Ангелы, не умея придумать ничего более умного, знакомят Аргунова с дочерью Трудовникова. Причем, ей-то рожа папиного обидчика вовсе не кажется противной и мерзопакостной. Любовь? Любовь. Ангелы - они такие: они предпочитают, чтоб везде была любовь. Вы думаете, я это всё придумала? Чёрта лысого. Я Трудовникова 21 год знаю. И уже некоторое время знаю Аргунова. Нормальный, кстати, мужик.
Но сначала Трудовникова ставят в известность о том, что любимый мужчина дочери - папин коллега по морским делам и скоро будет сдаваться на стармеха. "Ах, - сказал папа, - это ж на сколько он тебя старше?!" Но папы - они всегда считают, что дочерям всё еще одиннадцать. "Какая херня", - сказала дочь Трудовникова и сообщила, что слишком пышной свадьбы не желает, а желает, чтоб уже все со всеми познакомились.
Конечно, к этому моменту Аргунов давно знал фамилию невесты. Он уже даже перестал обалдевать от того, как тесно, неостроумно и пошло устроен мир, но будущего тестя заранее не любил.
- Мы с твоим батей в "Мицуи" вместе работали, - кисловато молвил он, выяснив у будущей невесты кой-какие детали.
- Да? - ответила она, - вот здорово!
"Ничего здорового", - не вслух сказал Аргунов, но жениться на дочери припизднутого капитана не передумал. Ангелы не позволили.
Теперь представьте себе чувства самого Трудовникова, которому дочь предъявила жениха. Трудовников, увидавший Аргунова в собственном доме, являл собой графиню, изменившимся лицом бежавшую к пруду. Но остался, однако, стоять на месте. Ангелы удержали.
"А дальше-то что?" – всем ужасно интересно заглянуть в конец, но торопить небесных сценаристов бессмысленно. Как раз дальше-то всё предсказуемо, потому что город В. - это вам не Санта-Барбара, и ангелы, пишущие для русскоязычной публики, работают спустя рукава. В общем, фуфло, а не сериал: пять сезонов, и никто никого не зарезал. «А потом хорошо стали жить», - написали ангелы в титрах. И это правда. Как, кстати, и вся предыдущая история. Ну и ладно; когда малой кровью, оно лучше.
…Но почему-то думается мне, что иногда, ночью, когда все зрители спят, а звёзды кажутся особо колючими, Главный Сценарист наливает себе коньяку и садится перед монитором компьютера. Заранее улыбаясь, он привычно тычет курсором мыши в папку под названием "Мазда-5" и выбирает нужную серию. Ту, в которой капитан - совершенно неожиданно для всех - прямо в ресторане, когда настала его очередь произнести тост в честь молодоженов - подходит к зятю и бьёт его кулаком в нос.
- Снимаю со счетчика, - говорит он улетевшему в угол Аргунову. И добавляет - с улыбкой до ушей, с удовольствием потирая ссаженные костяшки пальцев, не обращая внимания на тишину, которую через секунду порвут мамушки и тётушки: - хуй тебе, а не «Мазду».
Главный Сценарист смотрит эту сцену раз десять подряд, а потом выключает компьютер и идёт спать.
Хотя считается, что уж кто-кто, а он-то - никогда не спит.
© tosainu
