- Опаздываешь, - буркнул Вовка, не отрываясь от бумаг.
- Ага, - буркнула в ответ я. – Ты мне должен коробку шампанского. Минералка есть?
Владимир Владимирович, мой тогдашний начальник, пошарил под столом рукой, и выставил бутылку пива.
- Лечись. Шампанское с зарплаты отдам. Как я уехал домой?
Я открыла бутылку, сделала несколько жадных глотков и попыталась восстановить память.
Вот мы с Вовкой свалили с работы в обеденный перерыв и поехали в «Цыплят табака», потому что я имела неосторожность заявить, что легко его перепью. Вот мы в «Цыплятах» пьём вторую бутылку, стол уставлен закуской, я налегаю на картофель «по-деревенски» и не запиваю, Вовка – не курит. Официантки – из женской солидарности – болеют за меня. Они в курсе нашего спора.
А вот мы уже в едальне напротив – «Натали». За плечами две по 0,75. «Вермишели мне! Вермишели!» - орет Вовка. Ему приносят суп-лапшу, мне – узбекский плов. И еще графинчик – в нём пол-литра водки.
Последнее – я запихиваю начальника в таксомотор, а он требует похода в сауну и блядей.
Проснулась я в пять утра от дикого холода, и почему-то в маминой постели. Сон не шёл. Я прокралась на кухню, и, всё еще пьяная, сварила солянку, обожгла пасть, когда ела её, и умотала на работу.
- А ты дома проснулся или у блядей? – поинтересовалась я у Вовки, когда утолила жажду и почти всё вспомнила.
- И бляди были? – ахнул он.
- Две. Ты и я. Ты говорил, что если бы лично не знал Мусика и Михалыча, то обязательно бы меня трахнул. А я, кажется, поддакивала.
- Ладно, это всё лирика. Иди в столовку, забери сухпаёк на себя и водил, и мотайте в П-ск. Там в конторе найдёшь Гришку, он вас загрузит.
Узнав, что едет шесть длинномеров, я затосковала. В Гришкином хозяйстве всего один погрузчик, потому, шесть Камазов мы будем грузить долго.
- А может мужики сами скатаются? А я больничный возьму, - заныла я, и попыталась прикинуться дохлой.
Вовка сжалился и предложил позвонить завгару, может он тоже смилостивится и отправит машины без экспедитора. Завгар в тот день решил быть гнидой, и не согласился. Я поплелась в столовую.
- Лёлька! Опять с толпой мужиков одна поедешь! – осклабилась Любка-кассир.
- Не подъебнёшь – не проживёшь? – разозлилась я. – Между прочим, твой Бородин тоже едет. Так что, толпе обломится, а твоему повезёт – я поеду в его машине.
Любка была тоже гнидой и сплетницей. Каждый раз, когда мы мотались по колхозам, и в караван попадал её муж, она выгрызала ему мозг заранее – почему-то все жёны водителей считали, что в командировках я ебусь с ними всеми. Логика их была незамысловатой – я курю. Значит – пью. Соответственно – ебусь. И тот факт, что после каждой долгой поездки их мужья ужирались в хлам в моторном цехе, а потом я их развозила на дежурке и доставляла прямо к дверям домов, а не утаскивала всех к себе для непотребств всяких, нисколько меня не оправдывал. Как и моё замужество.
Собрав пакеты с жоревом, я присела за стол – выпить стакан компота и сожрать булку.
- Михална! Ну, ты чо? – в столовку заглянул Бородин. – Ждём же уже все на транспортной проходной! И так задерживаемся!
- Олег! – ласково запищала Любка из-за перегородки. – Загляни на секунд.
- Иди, Бородин. Сейчас Любка тебя отласкает наскоряк, чтобы у тебя на меня сил не осталось и поедем. А я как раз булочку успею доесть. Но, по пути всё равно заедем в аптеку, я отказываюсь трахаться с тобой без презервативов.
Бородин растопырил пшеничного цвета усы и выпучил на меня глаза. В последнюю свою поездку незадачливый ебун-всего-что-шевелится умудрился подхватить от какой-то плечевой нехорошую болезнь. Как уж он умудрялся отмазываться от секса с Любкой на время своего лечения – для меня загадка. Но, она не знала того, что давно знала вся фабрика.
- А почему только пять машин? – удивилась я, дойдя до проходной. – Бригадира нет, вроде?
- Бригадир через часок за нами выедет, чот у него зажигание барахлит, - объяснил Старый. – С кем поедешь, Михална? Со мной или с Армяном?
- Ара, сегодня твоя разлюбезная Тамрико не отправила в поездку сыновей, чтобы они блюли за тобой и не позволили злой Михалне разрушить ваш крепкий брак? – съязвила я.
Арам – симпатичный, черноглазый дальнобой – покраснел, как девочка.
- Михална, хорош уже. Который месяц забыть не можешь.
- Не, ну а как? – глумилась я. – Не пожалела пацанов, зарядила ребятишек с нами на весь день мотаться туда-сюда. Да еще и в М-во, где радиация зашкаливает. Да еще и в машине без спальника. Вы мужики или нет? – я обвела взглядом кучку мрачных мужиков. – Вы что, бабью своему не можете объяснить, что это работа?
- Да ладно, не заводись, - подал голос Старый. – Над нами и так все на фабрике ржут, мол, с молодой девкой катаетесь, и никто трахнуть её не может, она с каждой поездки злая, как чёрт приезжает.
- Ну давайте я буду всем рассказывать, что вы меня на круг пускаете каждую командировку, - предложила я. – А то не дело это – когда над вами все смеются.
- Не-не, ты чо! – загомонили мужики. – И так житья нет!
- Тогда закрываем тему, и по коням, господа. Старый, если ты включишь радио «Маяк», то обещаю заснуть через пять минут.
Старый – любитель ездить в одиночестве, и ценящий мою компанию как раз по причине моего моментального засыпания под «Маяк» - предложил не сокращать путь до П-ска по грунтовке.
- Тогда приедем к вечеру, грузиться будет уже темно, а там озерцо есть, на рыбу бога-а-ато. Я и лодчонку свою захватил, Славка удочек…
- Мудрите вы чего-то. Поехали по грунтовке, встанем сразу у озера, ближе к вечеру с кем-нибудь до Гришки доеду, перебьём загрузку на утро. Что за привычка вечно издалека заходить? Я ж вам не враг, мужики.
- Михална! Ты – человечище! Из тебя гвозди делать! – и Старый побибикал три раза.
В ответ радостно заголосили остальные Камазы.
- Придурки, - заворчала я. – Сейчас Любку Бородину кондратий хватит – решит, что вы меня с её муженьком в ЗАГС повезли.
Выдув еще бутылку пива, заботливо отданную мне начальником, я забралась в спальник и заснула. Через два часа меня разбудил мочевой пузырь. Я вывалилась в кабину, попросила остановиться, выпала на обочину и не досчиталась одной машины в проезжающем мимо караване. Ссать расхотелось.
- Старый, где Бородин? – заорала я.
- Отстал.
- Давно?
- Нет, на повороте моргнул, что остановится. Минут пять назад.
Я вскарабкалась обратно.
- Разворачивайся.
- Михална, ну ты чего? Может, у него понос?
- Триппер у него! – заорала я. – Он ту плечевую на повороте снял в прошлый раз! Разворачивайся!
- Вот жеж сука, - затосковал Старый и начал манёвр. – Вот ничему жизнь мудака не научила. Может, сегодня он гондоны не забыл…
- Старый, ты дурак? – вопила я. – Он когда узнал про трипак свой, кричал, что найдёт ту тёлку и грохнет! Как будто это она дура, а не он. Что вы за люди, а? Ну что за люди… - причитала я.
Мы домчались до поворота. Плечевые на этом пятачке трудились круглый год. Летом отсвечивали голыми коленками в синяках и открытыми плечами, зимой все были добротно упакованы в пуховики, валенки и шалевые платки.
На пятачке была свалка. Бородин, аки Илья Муромец, отбивался от печенегов плечевых, отпихивая и сбрасывая с себя орущих девок, которые нешуточно месили мужика.
- Прям Илья Муромец! – озвучил мои мысли Старый. – Я их боюсь. Чо делать будем?
- Давить, хуле, - ничего другого просто не приходило в голову.
Старый свернул к стоянке, и медленно пёр на кучу-малу, непрерывно сигналя. Девки нехотя рассосались. Красномордый и потный Бородин, в разодранной в клочья футболке и с поцарапанной физией, жмякнулся на пятую точку и начал ржать.
Я высунулась в окно. Выходить наружу было ссыкотно – шлюхи стояли в стороне и всё еще пылали праведным гневом.
- Отомстил бабе, любитель селёдочки а-ля натюрель? – гаркнула я. – Загружайся в свой фаэтон и больше никогда тут не останавливайся! Эй, леди! – я повернулась в сторону ледей. – Запомните номер его машины, запаситесь презервативами и трахнете его все вместе в следующий раз!
Бляди загоготали, и начали орать всякие гадости про Бородина.
- И вот после этого ваши жёны еще что-то про меня говорить будут?
- Да ладно тебе, Михална, - заулыбался Старый. – Все бабы такие.
Я промолчала. Водилы уже давно меня за бабу не считают.
- Где моя лодка?! – надрывался Старый на берегу. – Где моя ёбаная лодка?!
Я матюгнулась и поплыла к берегу.
Машины стояли рядком, прикрывая собой небольшой пляжик. Озерцо и впрямь было хорошим – в меру чистым, крупный песок на дне и почти нет травы. Я тут же стянула шорты и в футболке сиганула в воду, вопя от восторга. Мужики разводили костер и готовили удочки.
- Где она, сука-а-а-а! – рвал глотку водитель.
- Что опять, Старый? – крикнула я подплывая.
- Лодку просрал! – чуть не плакал мужик. – Японская! Пятиместная! Чо ржёте, кони? Где она?!
- Да где она была-то? – заорала я, выходя из воды. Арам тут же кинул мне полотенце – хороший мужик.
- В кузове! Я её в гараже ещё накачал, и в кузов кинул! Японская!
- Ты её накачал, кинул в кузов и не привязал? – решила уточнить я. – Старый, ты прямо мудак какой-то, чесслово.
- Чо ржёте-то?! – бесновался Старый. – На берегу теперь будете рыбалить. Хуй вам, а не лодка!
- Японская! – добавил Бородин.
- Мало тебе ебало разнесли? - прищурившись, поинтересовался Старый. – Могу добавить.
- Блин, мужики! – заволновалась я. – Хватит! Лодка проёбана, глотку драть смысла нет. Ща я вам быстро пожрать в котелке погрею, вы пока поляну накрывайте. Потом до Гришки доеду с кем-нибудь.
Во время трапезы Старый вдруг начал активно налегать на водку. Видимо, потеря японской лодки его на самом деле очень расстроила. Мужики тёрли за рыбалку, я молчала, потому что в рыболовстве ничего не понимаю. Замахнув пару стопок, я запрягла Бородина велела Бородину везти меня в колхоз.
- А чо сразу я? – начал кобениться водитель.
- Потому что все остальные трахают придорожных блядей в гондонах, и теперь пьют. А тебе нельзя, потому что схема лечения алкоголь не предусматривает.
Мужики заржали.
- Язва, - буркнул Бородин, и полез в машину.
Гришка томился в ожидании на крыльце конторы.
- Ну, вы чо, ёбвашу? А чо только одна машина? Я вас тут с обеда жду, погрузчик не отпускаю!
- Можешь отпускать, Гриша. И сам можешь идти. Погрузку завтра в семь утра начнём, у нас тут некоторые технические неувязочки, машины придут позже.
- А вы куда? Поехали ко мне тогда ночевать. Олегон, а у тебя с мордой-то чо? Михална отоварила? А вот неча к ней лезть с похабными предложениями, хорошо хоть только фингалом и царапинами отделался.
Бородин молчал.
- Может, это я его в порыве страсти отоварила? А ты тут со своими инсинуациями. Мы, Гриш, у озера встали, и ночевать там будем. Так что спасибо за предложение, но мы как-нибудь сами.
И уехали.
На берегу спал Старый, обнимаясь с вёслами от пропавшей японской лодки, наглухо пьяный.
Трое рассредоточились по бережку с удочками. Арам пытался вытащить вёсла из крепких объятий Старого.
- Эк вы его укатали за полчаса-то. Ара, зачем тебе вёсла? Пусть спит себе.
- В ночное пойдём.
- Лошадей пасти? – что-то вдруг офигела я.
- Рыбачить. Поплывём.
- Плот соорудили, кулибины?
Арам тихонько загыгыкал.
- Лодка у Ромки. Её выдуло из вашего кузова почти сразу. Ромка подобрал. Пока вы Бородина выручали, он ее скачал и спрятал.
- Ёбнутые у вас шутки, господа. Старый вам этого никогда не простит.
И я пошла спать.
- Михална! Михална! – лез в сон Бородинский голос. – Михална! Просыпайся!
Я высунулась из спальника и заорала:
- Отвали, Олег! Тебе что, каждый раз надо говорить, что ебаться я с тобой не буду! Уйди, сифилитик чёртов!
- Нужна ты мне, как пизде дверца! – заорал он в ответ. – Бригадир до сих пор не приехал!
Мужики толпились у машины.
- Который час? Он вообще в курсе, что мы на озере ночуем?
- В курсе! – загалдели они. – Он сразу сказал, что ты согласишься. Говорил, что на всякий случай всё равно сюда заглянет, а если нас не будет, то в П-ск поедет. Чо делать будем?
- Сначала к Гришке заедем, я от него позвоню на фабрику, узнаю, выезжал Бригадир с территории вообще или нет. Потом посмотрим. Главное, чтобы с Бригадиром в дороге ничего случилось.
Дядя Лёша-Бригадир работал на фабрике с самого её основания, был на пенсии, но сидеть дома не хотел. Ответственный, мне всегда нравилось ездить с ним в командировки. На здоровье не жаловался, но, всё-таки возраст. Я начала переживать.
- Бородин, собирайся.
- А чо опять я? – загундосил Олег.
- Ты уверен, что опять хочешь послушать о своей нездоровой тяге к ебле без гондонов? А Старый где?
Мужики замолчали и прижали уши. У меня неприятно закрутило живот. Я оглянулась на машины. Четыре.
- Где Старый! – завизжала я. Эхо понесло мой вопль по озеру.
- Поехал лодку искать, - подал кто-то голос. – Мы ему из лодки, с озера кричали…
- Он же пьяный! – мне стало дурно. Только этого мне хватало. – Арам! Ты едешь к Гришке, аккуратней только, и узнаешь, выехал Бригадир или нет. Мы с Олегом на трассу, искать Старого. И вам всем пиздец, мальчики. И мне тоже, если что. Больше я с вами не работаю.
Камаз Старого мы нашли на обочине в сорока километрах от места стоянки. Рядом с Камазом Бригадира.
Из машины выскочил Бригадир и радостно замахал руками.
- Михална! У меня тут опять жопа – ехал-ехал себе, бац – дым чота белый из трубы повалил. Пока газую плавно – вроде едет. Как только газ в пол – глохнет, зараза. Постою, заведу – снова белый дым. Я уж и фильтры поменял – всё равно. Как думаешь, что это может быть?
- Дядь Лёш, ты сейчас издеваешься надо мной? К топливщикам обратиться? Ты сейчас-то можешь ехать?
- Дык могу, если не газовать. Я б приехал уже к вам, а тут смотрю – Старый навстречу крадется, в потёмках. Я ему помыргал, он встал. Глядь, а он чернее государевой шляпы. И про лодку чот бормочет. Я его у себя спать утрыкал. Чо делать будем?
Я залипла. Жутко разболелась голова.
- Я посижу в машине Старого, вы вместе едете к стоянке. Потом на Бородине возвращаетесь, ты, дядь Лёш перегонишь машину Старого. А завтра все дружно получите на орехи. Как план?
- Говённый. Как мы тебя в машине одну оставим на трассе? Ты ж умница, а Камаз, он как Жигули. Села и поехала.
Через полчаса я села. И поехала. Как – не спрашивайте. Самое интересное – доехала.
Ранним утром, наоравшись от души на Старого, и вернув ему драгоценную японскую лодку, я разогнала мужиков по машинам. Мы дружно въехали в П-ск, и приготовились к погрузке.
Я расстелила покрывало за ангарами с зерном, и загорала. Мужики расположились неподалеку. Жара. Кузнечики трещат. Солнце припекает. Благодать.
В обед мы отправили Гришку до магазина, от себя он еще притащил солёностей и вкуснющую запечённую баранью лопатку. Нажравшись до отвала, снова валялись.
- Михална, - рядом присел Гришка. – Вот скажи мне, за что тебя так водилы уважают? Слова плохого о тебе не дают сказать.
- Гриш, ты прям как с Луны свалился. Я ж родная сестра Михалыча. А он – директор фабрики. Всё просто. И нечего выдумывать всякую чушь – ни с кем из них я не трахаюсь.
- Да ладно, я об этом и не думал, чего уж ты, - застыдился Григорий. – Последнюю машину грузят. Пошли накладные оформлять.
Погрузчик катался по ангару, засыпая зерно в кузов.
- Стой! – заорала я, мигом вспотев. – Это чо? Овёс???
Я захватила горсть с ковша. Точно – овёс.
- Овёс, - подтвердил испуганный Гриша.
- Какого хуя, Гриша? Мы за фуражной пшеницей приехали! – и я чуть не заплакала.
ПыСы: уехали из П-ска мы только на следующий день. Ночевали снова на озере. Домой я привезла здоровый пакет карасей. Уволилась с фабрики через год. По последним сплетням – все мои мужики живы и здоровы. Бригадир – тоже.
©Пенка
