- Что она сказала? – я всё ещё думал, что мне просто показалось. – Не могли бы Вы повторить?
- Я не могу её заставить, она говорит сама когда захочет. – ответила Любовь Анатольевна, женщина лет сорока пяти, у которой я в данный момент брал интервью. – Кстати, она очень творческая натура, песни сочиняет!
- Да Вы что? Может Вы попросите тогда её напеть нам что-нибудь?
- Попросить то могу, но иногда мне бывает за неё стыдно. Она посторонних людей не очень любит и за словом в карман не полезет, если что. Дурное воспитание. – смутилась Любовь Анатольевна.
- А не пошёл-ка ты нахуй! – это уже точно сказала именно она. Она – гладко выбритая, свеженькая пизда Любовь Анатольевны.
- Вот это да! Игорь Сергеевич, Вы слышали? Это же действительно исключительный случай! В вашей практике не встречалось такое? – обратился я к сидевшему в кресле рядом специально приглашённому профессору медицинской академии, моему давнему знакомому. Но вопрос это я мог и не задавать, Игорь Сергеевич, судя по округлившимся глазам и откушенной от неожиданности дужки очков, был, мягко скажем, в лёгкой степени ахуя.
Отойдя от первого шока, профессор стал выкладывать гинекологические инструменты и настраивать видеокамеру. Мировой общественности нужны факты.
- Ебать! Спилберг, блять! Чо снимать будешь? Пёздные войны? – сказала вагина и противненько похихикала.
- Машенька, веди себя достойно! – Любовь Анатольевна уже совсем раскраснелась от стыда. И уже в мою сторону, - Я её так ласково называю. Имя это её.
Игорь Сергеевич натянул резиновые перчатки и склонился над чудо-вагиной для проведения осмотра.
- Куда пальцами лезешь, хуило ты лысое? – тут вагина была права, Игорь Сергеевич стремительно потерял волосы ещё до тридцати лет в силу каких-то неведомых причин.
- Машенька, сейчас по губам нашлёпаю! – совсем сконфузилась Любовь Анатольевна.
- Люба, шла бы ты тоже нахуй! Тарковских лысых, блять, приглашаешь, а хуя живого с тобой пол-года не видели! – после этих слов вагины женщина отвернула голову в сторону и мне показалось, что вот-вот она заплачет.
Тем временем профессор взял в руки вагинальный расширитель.
- В жопу себе эту железяку засовывай, педрило старое!
- Машенька, я только быстренько загляну внутрь и всё. Не больно будет. – Игорь Сергеевич решил обратиться к ней по имени.
- …а половой друг твой пусть тебе в неё смотрит! – явно имея меня в виду, закончила мысль вагина. Но тут то она не права, какой же Игорь Сергеевич мне «половой друг»? Не, мы не пидоры.
- Врагууу не сдаёёётся наш гооордый Варяг! – и правда чудесным голосом запела вагина. Не хуже, чем «ВиаГра». Может и у них там тоже совсем не рты поют? Но после того, как профессор вставил расширитель, от песни остался только хорошо узнаваемый мотив. – Ооо-о-ооо-о-ооо…
- Никаких внешних паталогий. Она просто говорит и всё. А в чём причина мне не ясно. – После осмотра, протирая запотевшие очки, сказал Игорь Сергеевич. – Надо проводить полный осмотр в стационаре.
- Нам не в больничку ложиться надо, а в койку с ёбарем нормальным! Причину ищете, а вот она – «Недоёб обыкновенный»! Думаете от хорошей жизни распизделась я? Ебли! Ебли нам не хватает!... – после данных слов, Любовь Анатольевна заткнула пизду ладошкой и с новой силой залилась краской.
- Завтра же поеду на полное обследование. Вы договоритесь, профессор?
- Конечно. Ладно, приятного дня, мы уходим.
- Захлопните дверь плотнее сами. До свидания. – Видно не хотела отпускать ладошку, что бы чрезмерно говорливая пиздёнка не отвесила вдогонку ещё чего-нибудь.
Захлопнув за собой дверь и достав по сигарете, мы отчётливо услышали за спиной приглушённый, но всё же достаточно громкий голос вагины:
- Дура ебанутая! Целых два хуя упустила! Сдохнем так от недоёба скоро!
Мы не стали дослушивать и быстро засеменили вниз по лестнице. Каждый думал о чём-то своём, разговорами мы просто решили не мешать друг другу.
- Долбоёб ты, Васенька! Могли бы и присунуть, ебабельная какая была… - глухой голос откуда-то из моих штанов был очень грустным. Надеюсь, профессор не слышал, мне-то вот обследования в стационарах как бы нахуй не нужны…
