Мой дом – идеально ровный куб размером семь на семь шагов. Внутри всё белое, окон нет, лампы освещения вмонтированы по периметру на уровне потолка. Они выключаются вечером и включаются утром. По крайней мере, я так думаю, часов нет, лампы – единственный способ не потерять счет времени. Из всех прелестей цивилизации тут только туалет и душевая кабина. У меня нет кровати, её заменяет мягкий пол, мягкий, как стены в психиатрической клинике.
Эти бронированные убежища идея одной крупной строительной компании. Когда в 2032 году вспыхнуло пламя гражданской войны, в стране было введено чрезвычайное положение, за несколько дней благополучные районы города превратились в гетто. Повстанцы были чрезвычайно жестоки, ограбить и убить человека, у которого на рукаве нет знака принадлежности к повстанческому движению, для них было также нормально, как позавтракать утром. На несколько недель грабежи, насилие и убийства стали нормой в занятых повстанцами районах. Власти действовали не лучше, специальные карательные отряды, вламывались в захваченные районы и расстреливали всех, кто имел знаки отличия. Если дурной папаша наркоман надевал своему 5 летнему сыну нарукавную повязку, ребенок тоже получал пулю. После зачистки территории проводилось следствие, устанавливались имена, родственные и иные связи. И если подруга твоего знакомого оказывалась повстанцем, а ты даже в глаза её никогда не видел, карательный отряд всё-равно приходил к тебе. Дошло даже до применения химического оружия прямо в черте города. Когда такое происходит, ты понимаешь, что можешь умереть в любую секунду.
Конфликт был разрешен меньше, чем за месяц, еще несколько месяцев ушло на «косметический ремонт». Гражданская война закончилась, но травма осталась, людям нужна была гарантия безопасности. Именно тогда и придумали «Отшельничьи кубы». Идея была такова: ты увольняешься с работы, продаешь всё своё имущество и отдаешь деньги компании владельцу. Плюс они получают твоё пособие по безработице. Взамен ты получаешь безопасное проживание в бронированном кубе рядом с несколькими сотнями таких же кубов в охраняемой зоне, некоторые удобства и посредника, который появляется раз в неделю и не даёт тебе умереть с голода. Сбежать от всего, но остаться в безопасности.
Мы сами выбрали такую жизнь, но имеет ли такая жизнь смысл? Когда я переезжал сюда я не задумывался об этом. Лучший способ находиться вне времени – выкинуть свои часы. Когда ты не зависишь от положения стрелки на циферблате, ты можешь подумать, действительно подумать обо всём, что тебя когда-либо интересовало. Тебя ничего не будет отвлекать. Но даже это надоедает.
В рекламе «Отшельничьих Кубов» никто не сказал, что это очередной способ набить свои карманы деньгами, ничего при этом не делая. Никто не сказал, что зайдя в куб, ты уже согласился с тем, что останешься там навсегда. В рекламе об этом не сказали, а читать длинные договоры и соглашения никто не любит. Этот пункт договора был между серединой и концом, там, докуда мало кто дочитает и там, куда ты не попадешь, открыв последние страницы. Этот пункт был предложен какой-то гуманистической организацией, мол, отшельнику будет сложно вернуться в общество, якобы они представляют опасность друг для друга. Запереть человека в бронированном кубе на всю жизнь - просто праздник гуманности.
Со временем надоедает всё, первое время я читал имеющиеся в «Кубе» книги, потом занимался спортом, играл в мяч и шахматы, карты и шашки. Сам с собой. Никто не додумался узнать, есть ли в кубе телевизор и интернет. Как оказалось потом, «такие вещи представляют опасность, поэтому в список имущества они не включены» Примерно через полгода надоело вообще всё, кажется за столько времени проведенном в одиночестве, в белой коробке 7 на 7, ты сходишь с ума. Я неделями лежал и смотрел в потолок. Потом я зациклился на уборке. Без пыли у человечества было бы меньше проблем, каждый день я протирал пыль, даже если её не было, потом приходил посредник и приносил её на своих серых замшевых туфлях.
Он никогда не разговаривал, более того, видимо, я тоже не должен был. Пока я молчал, он долго возился, раскладывал продукты в холодильнике, проверял систему вентиляции. В первый раз я спросил у него: «Как тебя зовут? Можно мне телевизор?» Он бросил продукты и немедленно покинул куб. Через секунду я уже слышал щелчок замочного механизма. В следующий раз я сказал «Я хотел бы позвонить своему другу». Щелчок. Потом я успел сказать «Эй» щелчок. С тех пор я оставил эти попытки.
Я убирался, затем мылся, затем снова убирался и снова мылся, доводил всё до идеального блеска, а потом приходил посредник, и всё начиналось снова. Различный мусор – коробки от еды, банки, косточки и огрызки тоже забирал он. Посредник – единственный контакт с окружающим миром, в моей жизни в обществе, но вне социума. Во время последнего своего визита он приперся в мокрой, грязной обуви и жутко наследил. У него практически не было лица, очевидно, во время гражданской войны его пытали кислотой. Но он был достаточно обеспечен, пластическая хирургия сделало его лицо гладким, без ожогов и шрамов, без носа и губ. Только кожа и прорези. Это был день, когда он начал меня раздражать.
Я ждал этого неделю, тысячи раз прокрутил в голове эту фразу, это стало манией, я был одержим идеей. Когда посредник пришел и начал забирать мусор, я заговорил, быстро, уверенно и с нажимом в голосе: «Слушай, я давно хотел у тебя спросить, почему если» Щелчок. Отлично, посредник выскочил из куба, оставив весь мусор. Если говяжью кость заточить, она отлично подойдет в качестве орудия убийства. Этим я и занимался всю следующую неделю, шоркал костью о стены и пол, пока сам ей не порезался.
Два дня я простоял в душевой кабине, не спал даже ночью, всегда был начеку, чтобы вовремя оказаться на месте. Он никогда не смотрел по сторонам, не посмотрел и сейчас. Вечером второго дня моего дежурства щелкнул замок. Посредник вошел и начал запирать дверь изнутри, я вышел из кабины и направился к нему. Уже потом, когда посредник лежал на полу в грязи и луже собственной крови с перерезанным горлом, я заметил у него на спине небольшой красный крест – знак отличия повстанцев. Грандиозный обман - хозяин строительной компании, владелец нескольких десятков тысяч «отшельничьих кубов» сам оказался повстанцем, люди в поисках безопасности, добровольно запершие себя в кубах, стали отличными спонсорами для новой волны гражданской войны. Почему нас продолжали кормить уже после? Я не знаю.
Единственный человек, знающий код к моей двери мёртв. Видимо люди никогда не меняются, первым делом, после того, как я оттащил посредника в душевую кабину, я занялся уборкой. Первой мыслью, пришедшей мне в голову, когда я разорвал все контакты с внешним миром, была мысль о том, что в комнате снова слишком пыльно. Наверное, пыль есть даже в аду. Теперь я тут навсегда, мой персональный ВИП ад с электричеством и трупным запахом готов. А я просто стираю пыль.
© StoryMan
