В прошлую субботу персонал небольшой фирмы ООО «Альфа-Корпорейтед» дружно выехал на корпоративный пикничок. Повеселились славно: пили, пели, потом попарно разбредались по кустам, и кусты в иных местах ритмично, а в других хаотично подрагивали. Что творилось под сенью июльской листвы – можно было только догадаться.
Ну, а когда вволю нагулялись, кое-как собрались и. недружно погрузившись в два микроавтобуса, уже в сумерках укатили восвояси, оставив после себя неубранную поляну со следами пиршества. А еще кого-то забыли под раскидистым шарообразным кустом ивняка, на самом берегу тихо лопочущего ручейка. Это кто-то сладко спал, спрятав голову под лопух и негромко посвистыва носом. Иногда посвист переходил в громкий храп, и тогда спящий вздрагивал от перемены издаваемых им звуков и глаза у него беспокойно бегали под закрытыми кожаными шторками век. Наконец, последнее из особенно громких всхрапываний разбудило спящего.
Он открыл мутные глаза, присел и беспокойно заозирался по сторонам, силясь понять, кто он, что он и зачем он. Ярко светила луна, так же негромко бормотал ручей, и вокруг – никого. Что-то вспомнив, мужчина сунул руку под соседний лопух, повозился там и извлек тускло сверкнувшую под луной бутылку водки.
- Ничего, Егор Прокопцов, мы не пропадем! – хрипло рассмеявшись, довольно сказал мужчина. – Значит, оставили меня, сволочи! Одного, на съедение диким зверям… А нам не страшно, вот! Щас вот сориентируемся немного да двинем домой. А еще лучше разведу-ка я костерок, а домой утром пойду.
Прокопцов вылез из своего убежища и направился к давешней поляне, где еще недавно шумело их корпоративное застолье. И вдруг увидел, что там, спиной к нему, кто-то сидит, и чавкает.
-«Ага! – обрадовался Прокопцов. – Значит, кто-то еще остался. Неужто Яковенко? Спинища-то могутная - его, ничья иначе.
- Слышь, Яковенко, а почему нас-то не забрали? – хрипло спросил у могучей спины Прокопцов. Чавканье прекратилось, спина зашевелилась, и оборотилась к Прокопцову волосатой физиономией с широкими ноздрями и красными, как угольки, глазами. В мертвенно бледном свете луны субъект этот выглядел как самый настоящий питекантроп.
«Екарный бабай, дак это же никак этот, как его… йети, снежный человек!» – вдруг понял Прокопцов и буквально обомлел от страха.
Йети негромко ухнул и даже как будто ухмыльнулся – похоже, он был доволен произведенным впечатлением. Разглядев в руке Прокопцова бутылку, снежный мужик отшвырнул в сторону консервную банку с остатками шпрот и в два прыжка оказался рядом. Он протянул свою волосатую лапу к Прокопцову и осторожно вынул из его руки бутылку. Прокопцов, обмерев, стоял молча, опустив руки по швам. и чувствовал, что сейчас с ним может приключиться детский грех.
А йети между тем взболтнул бутылку, сунул ее себе в разинутую пасть с огромными желтыми зубами и с хрустом откусил и выплюнув горлышко. Затем , как показалось Прокопцву, подмигнул ему и одним глотком выдул не менее четверти содержимого бутылки. И вдруг протянул изуродованную емкость Прокопцову
- Надо же! – пролепетал Прокопцов. – Так ты и мне предлагаешь выпить? Какой молодец, а! Ну, давай, Гоша!
И осторожно, чтобы не порезать губы, приложился к зазубренному краю бутылки.
- Х-хоша? – вдруг отчетливо не просто сказал, а судя по интонации, спросил йети.
- Точно! – обрадованно подтвердил Прокопцов. – Георгий я. Ну. Гоша, значит. Гоша я. понял? Го-ша!
- Го-ша, Го-ша, - часто-часто закивал лохматой головой йети и вновь оскалил свои желтые зубищи.
- А тебя как зовут?
-Зо-вут, - повторил йети и почесал под мышкой.
- Нет, не то, - с досадой сказал Прокопцов и сел на травку.
– Да ты тоже садись, - похлопал он рукой возле себя.
Йети сел рядом и покосился на бутылку. Прокопцов перехватил его взгляд и торопливо протянул водку:
- На, дерни еще!
Йети шумно отхлебнул, передернулся и преданными глазами уставился на Прокопцова.
Тот осторожно вынул из его лохматой горсти бутылку и тоже сделал глоток.
- А теперь давай разберемся, как тебя зовут, - совсем по-свойски сказал Прокопцов и икнул – его уже начало вновь развозить. – Д-давай ты будешь этот, как его, Константин. Нет, погоди, это тебе будет сложно.. ик!…запомнить. Во, ты будешь Паша. Ты – Паша, понял?
Прокопцов для закрепления урока ткнул йети пальцем в его могучую волосатую грудь:
-Па-ша. Паша, понял?
- Па-ша? – переспросил Йети и тоже ткнул себя пальцем в грудь. – Паша!
Это имя йети явно понравилось, и он без конца повторял, стуча себя в грудь:
- Па-ша, Па-ша. Паша!
- Ну вот, все путем, - довольно сказал Прокопцов. – На, Пашуня, выпей за знакомство. Да пойдем ко мне. У меня баба такие.. ик!.. пельмени лепит, ты сроду не ел! С соседкой тебя познакомлю. Здоровущая баба, я тебе доложу. Тебе в самый раз. Разведенка. между прочим, Зоей зовут.
-Ба-ба! – сказал Паша и, допив остаток водки, отшвырнул пустую бутылку в сторону. – Ба-ба Зо-я, - повторил он мечтательно и встал с места. - Пошли, Гоша?
Прокопцов не успел удивиться линвистическим успехам своего нового друга, как недалеко от их поляны послышался шорох. Потом зашевелились кусты, и на поляну с негодующим уханьем выскочил еще один йети, очень грудастый и ростом пониже Паши.
-Во, блин! Снежная баба! – поразился Прокопцов. – Никак, твоя, Паша? Нам и без нее хорошо. Гони ты ее на хуй!
- На хуй!… - набычившись, повторил Паша, и сплюнул себе под ноги. Это явно не понравилось грудастой йетихе, и она тут же вцепилась в Пашины космы, что-то пронзительно вереща.
По поляне при свете луны катался клубок волосатых тел, клочьями летела шесть.
- Гоша! – рвался из этого клубка жалобный вопль. - Баба Пашу – бух, бух, на хуй!
- Ух, ух! – продолжала азартно лупить йетиха своего непутевого спутника дикой жизни.
- Эх, Паша, сделал бы я тебя человеком, да, видать, не судьба! – тяжело вздохнул Прокопцов. – У меня принцип – в чужие семейные дела не лезь!
А припомнив, что дома заждавшаяся жена может устроить ему трепку не хуже этой, Гоша Прокопцов выбрался на опушку леса и рысью припустил к светящемуся вдали яркими огнями родному городу…
— Hasan
