Я непростой человек. Хотя бы потому, что мне, по большей части, на все насрать.
Мне не нужна чья-то помощь. Потому что, если я не смогу помочь себе сама, никто не сможет мне помочь.
Большинство людей моего возраста проводят кучу времени, размышляя о том, что они будут делать в следующие пять или десять лет. Так вот: то время, которое они проводят в этих размышлениях, я провожу за выпивкой.
В какой-то момент я слишком увязла в алкоголе. Ведь с бухлом все выглядит лучше. Типа: смотришь телевизор — бокал вина, готовишь ужин — бокал шампанского.
Я пишу только о тех вещах, которые происходили со мной. О вещах, которые я не могу просто так утопить в прошлом. Слава богу, я склонна к саморазрушению, так что темы для песен у меня найдутся всегда.
Я не религиозна. Хотя я знаю, что вера дает людям силу. Но я верю в судьбу и верю, что все происходит не просто так, а по какой-то причине. Впрочем, высшие силы для этого не обязательны.
Создавать музыку — это как отправиться на званый обед: ты должен действовать постепенно, а не набрасываться на все подряд.
Я не из тех, кто пытается урвать свои пятнадцать минут славы. Я просто музыкант, и я пытаюсь быть честной.
Я соглашусь с тем, что талантлива. Но — и это совершенно точно — я была рождена не для того, чтобы петь. Я была рождена для того, чтобы быть женой и матерью. И приглядывать за семьей.
Я не осуждаю случайный секс. Понимаю, нет ничего хорошего в том, что я одобряю измену. Но мне кажется, что это как покурить марихуаны — ничего серьезного. Ой, черт, вот я и прокололась!
Нет никакого смысла говорить что-то кроме правды.
Секс — это просто секс. Но не нужно подпускать к себе кого-то слишком близко.
Впервые я поцеловалась в 11 или в 12. Это был мальчик по имени Крис — грек по происхождению — и он сейчас гей.
В мире полно мужчин-натуралов, которые похожи на маленьких капризных шлюшек, и так же много геев, которые, типа, говорят тебе «давай, я понесу это» или «накинь мою куртку». И ты начинаешь думать: «И почему же они, черт возьми, любят парней».
Не стоит зарекаться. Я ненавижу себя, когда говорю что-то типа: «Я никогда не сделаю себе сиськи!» В жопу такие слова. Ведь, может быть, и придется сделать — когда стану старой и все такое.
Если меня накрасить слишком сильно, все закончится тем, что я просто стану похожа на чью-то тетю. А я хочу оставаться собой!
Я вообще-то не борец. Но если меня прижать в стенке, я любому проломлю голову.
Мне кажется, умение драться никак не зависит от того, насколько ты большой. Это зависит от того, насколько много в тебе сконцентрировалось ярости.
Вокруг очень много злых людей, и все потому, что у них нет друзей. Общение с людьми — с мамой, бабушкой, псом — это лучшее, что с тобой происходит в этой жизни. За вычетом туфель и сумок, конечно.
Татуировок никогда не бывает слишком много.
Женщины говорят друг с другом так же, как мужчины с мужчинами. Но женщины всегда обращают внимание на детали.
Если у инопланетян и есть что-то вроде чувства юмора, больше всего, наверное, их должно смешить то, как мы занимаемся сексом.
Самая большая ошибка, которую только могут сделать родители, — это зачать ребенка под плохую музыку.
Даже не могу поверить, что действительно получила все эти премии.
Контролировать безумие совсем несложно.
