Это будет очередная история из моей следственной практики. Возможно, не такая остросюжетная, как некоторые ранее мною написанные, но мне она почему-то очень хорошо запомнилась.
Букв будет сколько получится.
Наше действующее законодательство разделяет все преступления по подследственности. Постановление о возбуждении уголовного дела по статье, относящейся к подследственности МВД, со всеми соответствующими материалами должно быть передано на согласование с прокурором. Дело, о котором пойдет речь ниже, следователь ОВД изначально планировал возбудить по статье «угроза убийством». После ознакомления с материалом, прокурор принял решение о переквалификации дела в «покушение на убийство». Поскольку эти статьи относятся уже к прокурорской подследственности, дело передали в следственный отдел при прокуратуре. Так оно оказалось у меня.
Как при угрозе убийством, так и при покушении на убийство, потерпевший должен явно осознавать угрозу своей жизни и опасаться этой угрозы. Однако, при покушении преступник «не смог довести свой преступный умысел до конца по независящим от него обстоятельствам». В этом и есть существенная разница между этими преступлениями.
А теперь сама история.
Главными героями этой истории стала семья москвичей, состоящая из мамы и двух сыновей. Семья, как это часто случалось с большинством «моих героев», была пьющая. Пили там все.
Мама, женщина 46 лет, была из разряда тихих алкоголиков, то есть людей, которые своим алкоголизмом никому не мешают. Работала она в нескольких местах уборщицей. Дом, хоть и бедно убранный, всегда держала в чистоте. И сама, несмотря на свое пристрастие, выглядела опрятно. Детей она всю жизнь растила одна, без мужа.
Младший сын 21 год. Типичный гопник со следами огромной любви к алкоголю. Среднего телосложения и маленького интеллекта тип. Кое-как закончил школу. Отучился год в ПТУ и бросил. Работал где-то грузчиком или охранником, уже не вспомню. Пил практически каждый день.
Старший сын 28 лет. Среднего телосложения, сутулый «комок комплексов» с «бегающими» глазами и потными ладошками (всегда оставались влажные следы на подписываемых им документах, которые он придерживал ладонью). Постоянно менял места работы в связи с запоями. На тот момент он работал мойщиком на автомойке.
Думаю, по мере прочтения этой истории, его «портрет» станет вам более понятен.
Старший очень любил алкоголь и веселые пьянки, но вот денег, которые он зарабатывал, не хватало на «красивую» жизнь. Дома у них постоянно были компании, состоящие из каких-то сомнительных лиц. Маме это никогда не нравилось, потому как Старший всегда в таких случаях напивался и пить потом мог еще несколько дней подряд. Когда Старший напивался, он становился очень агрессивен, но только по отношению к членам своей семьи. С гостями же Старший наоборот вел себя как-то заискивающе.
В тот день у Старшего снова были какие-то гости. Они закрылись у Старшего в комнате, пили водку, слушали громко музыку, так же громко говорили и смеялись. Когда было уже одиннадцать часов вечера, в комнату к Старшему зашла Мама и сказала, что уже поздно, завтра всем рано на работу и попросила Старшего проводить гостей. Старший ответил, что-то типа «отстань». До того, как гости соизволили удалиться, Маме пришлось еще дважды заходить в комнату и просить сына проводить гостей.
Гости ушли и забрали с собой водку. Уходя, уже стоя на пороге, кто-то из гостей, смеясь, сказал Старшему: «Слушайся маму, будь послушным сыночком» и вся компания дружно захохотала. Старший, закрыв за гостями дверь, будучи уже достаточно пьян и, видимо, уязвлен, словами гостя, решил устроить Маме скандал. Там же в коридоре он стал на Маму кричать и всячески оскорблять ее не стесняясь в выражениях. Он считал, что по ее вине «друзья» считают его маменькиным сыночком. Что она «вечно лезет не в свое дело» и т.д. Мама, привыкшая к подобным вспышкам агрессии со стороны Старшего, пыталась его всячески угомонить, спокойно уговаривая сына отправиться спать. Каждая мамина спокойная фраза заставляла Старшего еще больше себя накручивать.
Старший, продолжая оскорблять Маму, потребовал у нее денег и заявил, что он хочет еще выпить и пойдет дальше гулять с «друзьями». Мама ответила, что денег она не даст, и гулять сыну незачем, так как он пьян, на улице поздно и завтра ему на работу. Получив отказ Старший словно взбесился. Он стал толкать Маму, требовал у нее деньги и продолжал громко орать матом.
На крики в коридоре, не выдержав, вышел Младший. Он боялся старшего брата, и не хотел выходить из своей комнаты, но решился вступиться за маму. Взяв Старшего сзади за плечо, Младший его дернул и сказал что-то вроде «Успокойся, хватит орать, иди спать». На что неожиданно получил с разворота удар кулаком в челюсть и упал на пол. Старший стал беспорядочно пинать его ногами куда попадет, целясь в голову.
Мама непроизвольно закричала, испугавшись за младшего сына, и попыталась Старшего оттащить. Развернувшись, Старший схватил Маму за горло и нанес ей несколько ударов кулаком в бок. Он стал кричать «Тварь, ты меня уже зае..ла, я тебя сейчас убью нах…й». Он схватил маму за волосы и потащил ее в ванную, при этом беспорядочно нанося ей удары свободной рукой и ногами. От страха Мама не могла произнести не звука и только прикрывала голову от ударов как могла.
Затащив маму в ванную комнату, Старший продолжая кричать о том, что он ее сейчас убьет. Завалив Маму в ванну, стал наносить ей удары кулаками в лицо. Затем схватив двумя руками за горло, стал ее душить. Он, брызгая слюной в Мамино разбитое побагровевшее лицо, шипел сквозь стиснутые от напряжения зубы: «Сдохни, сука, сдохни тварь, сдохни, сдохни…». И продолжал душить.
В ванную влетел пришедший в себя Младший и, схватив Старшего за шиворот, с силой вышвырнул его в коридор, приложив о стену.
В это время Мама, залитая кровью из разбитого носа, губ и рассеченной брови, сама не помня как, выбежала на лестничную клетку. На шум в их квартире на площадку стали выходить соседи. Соседка (и по совместительству подруга) из квартиры напротив, затащила Маму к себе в дом и захлопнула дверь.
Младший при помощи соседа, угомонили разбушевавшуюся пьянь и сосед вызвал милицию.
Маму трясло, она только всхлипывала, прерывисто дышала и вытирала ладонью слезы смешанные с кровью со своего разбитого лица. Она рассказала соседке, что ее только что чуть не убил ее же старший сын. Скорая приехала достаточно быстро. Маме вкололи успокоительное, обработали раны и увезли в больницу с предварительным диагнозом «черепно-мозговая травма».
К приезду милиции пьяный ублюдок уже заметно успокоился. Сосед был крепким мужчиной и перед ним особо не повые…ешся. Наряд забрал дебошира в отдел, там его продержали сутки и отпустили. Сообщение прошло по сводке как бытовая драка.
Маму положили в больницу с диагнозом сотрясение головного мозга, перелом носа, перелом двух ребер, множественные гематомы и кровоподтеки. «Скорая» тоже сообщила в «02» о том, что повреждения получены в результате побоев.
К Маме в больницу приезжал участковый, взял у нее объяснение, в котором она указала, что старший сын угрожал ей убийством. Материал передали следователю ОВД, который принял решение возбуждать уголовное дело, как «угроза убийством».
Когда дело попало ко мне, Маму уже выписали. Дома все «герои» делали вид, что ничего и не было.
На первый допрос Младший заявился пьяный. Пришлось провести «политбеседу» с упоминанием перспективы 15-тисуточного отдыха на курорте местного ОДВ по программе «все включено». Когда Младший (свидетель) соизволил второй раз явиться, но уже трезвым, показания поначалу давал он очень не охотно. Позже он признался, что опасается «что брат его убьет, когда узнает, что он его сдал». Но тем не менее, рассказал, все, что мне было необходимо отразить в протоколе, со всеми деталями.
Когда я увидел «злодея», я не сразу смог поверить в то, что вот это, простите, чмо, могло совершить подобное. Он, съежившись на стуле, что-то блеял и мычал себе под нос, теребя в руках шапку. Было видно, что он боится. Он постоянно повторял, что они с мамой уже помирились и все у них хорошо. Но при этом признался, что руку на нее он поднимал уже не первый раз. А вот других женщин он вообще никогда не трогал, а из мужчин, будучи взрослым, дрался только с младшим братом. Точнее периодически бил младшего брата, исключительно по пьяни. И вообще во всем виновата водка, а так он тихий и спокойный, и дебоширит только дома. Признался, что бил и душил маму, что грозился убить, но это лишь потому, что он был очень злой, а злой он был опять же из-за водки.
Я предоставил ему бесплатного адвоката, так как на своего, сами понимаете, денег у него не было. По совету адвоката, вину свою «злодей» признал частично, т.е. бил и душил, но убивать не хотел. Адвокат выполнял свою работу. Мне же от такого расклада было ни тепло, ни холодно. Да хоть вообще не признавай. Показаний свидетелей и потерпевшей у меня вагон и маленькая тележка, и все не в его пользу.
Мама (потерпевшая) мне тоже призналась, что сын не первый раз ее ударил. Но в милицию она не сообщала, жалела сыночка. Показания она дала спокойно. Она реально опасалась за свою жизнь и была уверена, что если бы не Младший, то Старший ее бы точно задушил. Давая показания и вспоминая те события, она периодически начинала плакать.
У нас с Мамой состоялся примерно такой диалог:
- Его что теперь в тюрьму посадят?
- Это уже будет решать суд.
- А вы как думаете?
- Будь я судьей, я бы посадил.
- Ему нельзя в тюрьму!
- Это почему же?
- ОН ЖЕ У МЕНЯ СЛАБЕНЬКИЙ! Я его потому то и от армии «отмазала», боялась за него, его же любой обидеть может. Он в детстве болел много, его постоянно в школе били и обижали.
- Этот «слабенький» вас чуть не убил и избил младшего брата!
- Это он от водки такой дурной становится, да и то, только дома, а так он у меня тихий. Нельзя ему в тюрьму.
Я просто промолчал, так как даже не знал, что сказать этой женщине. Материнская любовь безгранична и, к сожалению, часто слепа. Я смог понять ее материнские чувства, но к делу это не имело никакого отношения. Ее сын пытался ее задушить, но не смог лишь потому, что ему помешали, а это уголовно-наказуемое деяние.
Еще такой был момент. Во время допроса потерпевшей, не постучав, дверь в мой кабинет распахнул Младший. Он, видимо, пришел с мамой за компанию. И совершенно бесцеремонно, не обращая на меня никакого внимания, обратился к маме: «Ну, че? Ты тут еще долго, ёпт? Я зае..лся тебя уже ждать, бля…». Естественно, этот молодой джентльмэн был пьян. Это в середине рабочего дня. Мне почему-то стало жалко эту женщину. Я понял, что у нее подрастает еще одно уе…ище, которое ее и в грош не ставит.
Молодого пьяного ушлепка выкинул из конторы сотрудник милиции, дежуривший на входе.
Далее были необходимые следственные мероприятия, уже были допрошены все возможные свидетели: соседи, участковый, милиционеры, врачи. Была назначена экспертиза по мед. документам из больницы, где проходила госпитализацию потерпевшая. Только после получения экспертизы, я мог предъявить обвинение в последней редакции. Потому, я распрощался со злодеем на неделю. Под стражу я его не взял, так как суд бы не избрал ему такую меру пресечения (оружия не было и повреждения не опасные для жизни, ранее не судим, москвич и т.д.). Отпустил я его под подписку.
Через неделю все было готово для «финального аккорда». А вот «злодей» пропал. В назначенный день не явился, на мобильный не отвечал. Домой им я смог дозвониться только на третий деть после истечения назначенного для явки срока. Мне ответила Мама и сообщила, что сыночек «болеет». Я объяснил ей, что неявка под подпиской по первому требованию следователя, существенно увеличивает шанс уехать в СИЗО, где я всегда смогу его найти. В ответ я услышал, что они уже помирились, что сын попросил прощения и что она никаких претензий уже не имеет. По голосу Мама была не трезва.
Долго не думая, я сел в машину и поехал к ним домой.
Дверь открыла мама. Она была очень удивлена моим визитом. От потерпевшей и главного свидетеля разило алкоголем. «Больного» дома не оказалось. Мама сказала, что он хоть и «болеет», но пошел на работу. Мне не хотели сообщать, где работает «злодей», пока я не пригрозил объявить его в федеральный розыск. Только после этого, выйдя на улицу, Младший указал на автомойку, находившуюся через дорогу от дома, но сам не пошел и просил не говорить, что это он показал место работы «злодея». Боялся.
Я понял, что «злодей» до сих пор держал в страхе, как минимум, младшего брата.
Помирились ли они с мамой или он просто ей пригрозил, я не знал.
Сказать, что «злодей» удивился, увидев меня у себя на работе, ничего не сказать. По моему, он не собирался являться в прокуратуру, так как спросил «А как вы меня нашли?» Я ответил, что работа у нас такая. Выглядел «злодей» совершенно здоровым. Он растерялся и не знал, что ему делать. Свою неявку в срок он мне объяснил примирением с потерпевшей и тем, что «мама обещала пойти в милицию и забрать заявление». И он думал, что теперь ему уже никуда ходить не надо, ему ничего не будет и все для него закончилось великолепно.
Пришлось популярно объяснять, что так не получится. Что мириться с мамой, извиняться и прощать им теперь надо будет в суде, а не дома, так как дело никто не прекращал. «Злодей» уверил меня в отсутствии необходимости «заказывать его доставку» и обещал завтра же сутра быть у меня «как штык». Явился вовремя.
Далее, в присутствии адвоката, мы закончили все необходимые процессуальные действия, и дело ушло в суд.
Я предупреждал «злодея», что не надо пить, что он и так по пьяни уже достаточно натворил. Если судья поймет, что он и далее бухает, это будет не в его пользу.
Адвокат сказал, что на суд «злодей» явился не совсем трезвый, и разило от него за версту. «Стресс снимал перед судом, волновался».
От общения с этой семьей у меня осталось два чувства. Чувство жалости к маме и чувство брезгливости к этим двум…,называвшимся ее сыновьями.
Я абсолютно убежден, что Старший, этот домашний террорист, в результате своей многолетней пьянки и безнаказанности, в один прекрасный момент убил бы или покалечил все-таки кого-то из своих домашних.
Как этого урода осудили, я точно не помню. По моему, ему дали реальный срок и взяли под стражу в зале суда. Но утверждать не могу.
У меня все.
Спасибо, что дочитали!
(С) Gaskonets
