Сталин ел мясо невинно убиенных детей репрессированных. Мясо было непрожарено, и потому в процессе еды кровь стекала у вождя по подбородку. Вождь вздохнул, налил себе чачи, залпом выпил и продолжил трапезу.
На пороге столовой появился Михаил Иванович Калинин в шляпе, из-под которой торчали пейсы.
Сталин, увидев соратника, машинально перекрестился и опрокинул очередной стакан чачи.
- Никак, Миша, не могу привыкнуть к твоему виду! – сказал он. – Мне кажется, на привыкание и вечности не хватит!
Калинин усмехнулся и ответил:
- Если бы ты знал, Коба, каково мне! Я всё-таки надеюсь, что там, - Калинин показал вниз. - со временем что-то изменится.
- Ну, надеяться нам тут не запрещают, - улыбнулся Сталин, запихивая в рот очередной кусок младенца, - Это всё-таки не ад!
- Ни ад, ни рай, ни небытие, - вздохнул Калинин, - Вечность в мире, где ты зависишь от того, что о тебе сочиняют там, среди живых. То ли скоморох, то ли марионетка…
- Да ладно тебе, - похлопал старосту по плечу Сталин. – Расскажи лучше, чем сегодня занимался?
- Сегодня как всегда, - пожал плечами Калинин, - Готовил мацу на крови русского народа, в основном детей. Ну, потом разные еврейские обряды, редактирование «Протоколов сионских мудрецов», составление планов Голодомора… Ничего нового…
Сталин продолжал есть, не забывая запивать мясо чачей.
- Слушай, Коба, хотел тебя спросить – а как человечина на вкус?
- Ну не знаю, эта вот как баранина! – ответил вождь.
- А ты не устал ежедневно младенцев убивать? – уточнил Калинин.
- А кто тебе сказал, что я их убиваю? – спросил Сталин. – У меня всё проще – приносят таз с мясом, а на нём надпись – «Мясо детей репрессированных». Ну вот, приходится есть. Правила есть правила. Хорошо хоть чачу отпускают на это дело.
- Да у меня, собственно, с мацой та же история, - сказал Калинин, - Приносят кровь в вёдрах и вперёд!
В столовую вбежал полураздетый Берия.
- Мужики, спасите, я больше не могу! – простонал он, захлопывая двери и подпирая их собой.
Калинин и Сталин сочувственно посмотрели на соратника.
- Лаврентий, я всё понимаю, но ты же знаешь – должен изнасиловать 150 женщин за день, правила есть правила!
- Но это нереально, - заорал Берия, чувствуя, что в дверь уже ломятся, - ни один человек этого не выдержит!
- Ни один не выдержит, а кровавый палач НКВД выдержит, - с тенью злорадства сказал Калинин, - Надо, Лавруша, надо!
Дверь распахнулась и дюжие охранники поволокли Берию обратно к ожидающим жертвам сексуального террора. В столовую вошёл Николай Второй с нимбом вокруг головы.
- Счастливчик, - сказал он, глядя вслед Берии.
Сталин и Калинин захихикали.
- У тебя ж жена есть, - заметил Калинин, - Чего завидовать-то?
- Ну ты и сволочь жидовская, - выругался царь, - Знаешь же, что я со своей нынешней святостью неспособен…
- Колян, ну вот что ты опять пытаешься ругаться? – усмехнулся Калинин. – Ты же знаешь, что твоя брань для нас запикивается. Не положено святому ругаться, любовью заниматься, отправлять естественные надобности…
- Ося, а Ося, - с тоской сказал Николай Второй, - Налей стаканчик, а?
- Я-то налью, - ответил Сталин. – А толку? Ты же всё равно не выпьешь, чача у тебя сразу в святую воду превращается!
Николай уронил царственную голову с нимбом на руки:
- Блин, как же я попал, ребята! Пока я там считался сатрапом и палачом, как же было хорошо! Все радости – вино, женщины, гулянки… А теперь? Сплошная молитва и ничего больше… Да ещё жена пилит – должен, мол, соответствовать образу царя-великомученика…
- Можно подумать, были времена, когда тебя Сашка не пилила? – вставил язвительный Калинин.
Николай грустно посмотрел на Сталина и Калинина и ответил:
- Разведусь я с ней, мужики! Скажу, что она мне с Распутиным изменяла!
Калинин и Сталин рассмеялись:
- Кому скажешь-то, Коля? Здесь ЗАГСов нет, и жить тебе с женой целую вечность!
- Без секса, - добавил ехидный Калинин.
Из-за двери появился бомжеватый мужичок, который бросил царю:
- Николай Александрович, вы меня в ваши дела не впутывайте! Я и так всё время из-за вас страдаю!
- Вали, вали отсюда, Распутин, - сказал царь, - Ты сейчас вообще не пойми что: то ли святой, то ли грешник!
- Вот-вот, - подхватил Распутин, - И знаете, каково это? Выпиваю я намедни с девочками, ну, думаю, вечеринка будет – огонь, как вдруг водка в горло не лезет, и по мужской линии слабость! Опять какая-то сволочь святым посчитала! Сраму перед девками – беда!
Дабы более не раздражать Николая, Распутин поспешил удалиться. В дверях появились хмурый Будённый и весёлый Колчак.
- Как прошёл день? – поинтересовался Сталин.
- Изумительно, господин Коба, - ответил довольный Колчак, - Семён Михайлович, как это сейчас у живых говорится, выдающийся шоумен! Столько веселья!
- Кому веселье, а кому и нет, - мрачно ответил маршал, усаживаясь на стул.
- Представляешь, Коба, - сказал командующий Первой Конной. - Нам с ребятами положено белогвардейцев в море зверски топить! А они ж теперь почти все святыми считаются, оттого и не тонут! Мы их на дно, а они на поверхность! Мы их снова на дно, а они снова на поверхность! И довольные, гады! Дайвинг, говорят! А нам ведь, пока их не утопишь, задание на день не засчитывают! А Колчак на берегу сидит и веселится!
- Ну, и чем дело кончилось? – уточнил Калинин.
- Уважаемый маршал проявил изобретательность, - ответил за Будённого Колчак. – Стали они вместе с казнимыми на дно нырять и удерживать их там, пока Наблюдатели им злодеяние не засчитывали! Так потихоньку программу дня и отработали!
Будённый мрачно молчал.
- Не расстраивайся, Сеня, - поддержал товарища Калинин. – Ты же знаешь, не тонет не только святость, но и кое-что другое!
- А для человека с пейсами вы на редкость остроумны, - парировал шпильку Калинина Колчак.
Сталин закончил с едой и допил остатки чачи.
Очередной день в этом загробном мире подходил к концу. Работы заканчивались, и злодеи и жертвы, много раз менявшиеся здесь местами друг с другом, шли по домам, негромко обмениваясь впечатлениями. Стихли женские стоны и в спальне Берии – палач НКВД, как всегда, выполнил свою норму по изнасилованиям.
В дверях показалось голова Распутина:
- Коля, тебя жена ищет, говорит, ты две молитвы пропустил!
Все сочувственно посмотрели на царя.
- А ещё Юровский издевается, - всхлипнул Николай Второй. – Пишет на дверях гадости: «Царь – святой импотент». Он-то злодей, ему всё можно!
- Да, ладно, Коля, чего ты, - Сталин вышел из-за стола и обнял последнего императора. – Всё ещё когда-нибудь поменяется. Это же наша Россия, они там о нас мнение регулярно меняют! Может, уже завтра ты вместо Берии насиловать девок пойдёшь!
- Правда? – с детской надеждой спросил царь вождя.
- Ну конечно, – обнадёжил Сталин Николая. – Ну что, господа-товарищи, споём?
И они сообща затянули:
Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне ни пророчил,
Я приду туда, где ты
Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты.
