Ну, и специально для паразита
"Китай, я никогда не пойму тебя…
Я шесть лет преподаю здесь иностранцам русский язык.
Я выпиваю стакан водки. На душе темно. Сминаю стеклянный стакан в кулаке и выхожу… На улице выпиваю три бутылки вина… Разбиваю их о голову.
Звонит телефон! Это она, моя любовь, лучшее, что у меня есть в этом сраном мире. Ли Мэй!
-Ва Цзин, мы встретимся?
-Да, да, сегодня!
Я люблю ее. Люблю ее странности. Как-то мы ездили на свадьбу к ее сестре, она настояла на том, чтобы лететь на самолете, мол, у нас иначе нельзя, другая провинция… Почему не поезд? Бля, билет дохуя стоил…
Я никогда не пойму китайцев… Только когда я сру в ресторане прямо на пол посреди зала, они говорят мне «ты как настоящий китаец». Мне лестно.
Я выпиваю стакан вермута и закусываю бутылкой. На душе чуть расходятся тучи. В квартире срач. На полке – жестяная банка с пеплом моей жены. Она умерла пять лет назад. Мой сосед, сын эсэсовца, начальника концлагеря, работает здесь, в Шанхае, смотрителем крематория. Такова жизнь… Жизнь… Что это?
Я вспоминаю жену. Сука, шепчу я… сука… ЭТО ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТА!
До прихода Мэй еще три часа. Я выпиваю стакан рома и завязываю бутылку в узел. Выхожу на улицу и иду в знакомый до последнего гвоздя бордель. Мой сяо диди напрягается. Я выпиваю стакан хереса. По пути попадается китайский ребенок. Путается под ногами. Я даю ему такой поджопник, что он перелетает через ограждение моста и плюхается в воду. Собирается толпа, но никто не спешит на помощь. Ребенок тонет. На душе тяжело. Я выпиваю 10 бутылок пива. Сминаю их в комок размером с наперсток.
Жао Хынь, сутенер борделя, дружелюбен… Еще бы… «Как всегда, Ва Цзинь?» Да, как всегда… Сраная жизнь… Входят две шлюхи. Одна поет песню Шнура «Никого не жалко, никого», на второй кирзачи и телага. Я выпиваю стакан самогона и разбиваю бутылку плевком. Чувствую себя грязно. Зачем я сюда хожу?
Расплачиваюсь. И вот я дома, и стучится Ли Мэй.
Привет, говорит моя любовь.
Подожди, отвечаю.
Выпиваю стакан виски и хуем отшибаю бутылке горлышко.
Привет, говорю.
Вот, я купил тебе, - протягиваю ей сверток. Надень.
Пока она одевает шелковую рубашку, на которой вышиты осы, цветы и дракон, я открываю жестянку с пеплом жены. Я зачерпываю и обмазываю пеплом хуй. Поворачиваюсь. Ли Мэй уже ждет с вымученной улыбкой. Я набрасываюсь на нее, по пути высадив стакан узо. Вставляю, представляю, как моя жена извивается подо мной и кончаю, шепча «я освободился от тебя… освободился!» Ли Мэй вся вымазана пеплом. Она плачет… Это слезы счастья! Да? Но нет…
Ли Мэй выпивает стакан сакэ, плющит бутылку между сиськами и резко поворачивается ко мне.
МНЕ НАДОЕЛО! – кричит она.
Я в растерянности проливаю стакан коньяка.
ХВАТИТ! – говорит она. С меня хватит переодеваний в китаянку, меня заебало тихонько звенеть фарфоровым колокольчиком после ёбли, у меня все руки в туши, потому что ты заставляешь меня писать классические стихотворения на твоей спине… Вадим, я больше так не могу… Тебе нужна помощь, ты слишком много пьешь!
Образ жены проносится перед глазами…
Но что такого, - спрашиваю, - мы же в Китае…
МЫ В ЯПОНИИ, УЕБОК! - орет она.
Я вспоминаю, что сегодня марди гра, жирный вторник… Я окунаю палец в жестянку с пеплом жены. Подхожу к Ли Мэй.
Родная, говорю, Ли Мэй…… Еще не поздно все изменить.
Но она взрывается: «сколько раз тебе говорить, что меня зовут Наруто! На-ру-то, ты можешь это выучить?»
Я ставлю своим выпачканным в пепле пальцем крест у ней на лбу.
Я выпиваю стакан граппы и жопой вдавливаю бутылку в стул…
Я достаю маузер.
Вадим, кричит она.
Во ай ни, шепчу я. И кричу, нажимая курок, ЭТО ТЫ СУКА, ВО ВСЕМ ВИНОВАТА!
Череп Ли взрывается.
Я выпиваю стакан джина и раскатываю бутылку в блин.
Стучу в квартиру эсэсовца.
Опять? – спрашивает он.
Киваю.
Говорил тебе, не связывайся с японками – щурится он.
Китаянками, машинально поправляю я.
У нас это такая игра. По-моему, мы считаем друг друга сумасшедшими.
Мы выпиваем по стакану шнапса.
……
Я снимаю с полки жестянку с пеплом жены. Высыпаю туда пепел Ли Мэй. Хорошенько перемешиваю.
Выпиваю девять стаканов портвейна и скручиваю бутылки в штопор.
Почему-то тяжело на душе…
Китай, я никогда не пойму тебя…
Барыбино"
