Я уже не раз упоминала, что русский язык это не мой родной, и до восьми лет я фактически не умела ни читать, ни писать, ни разговаривать на нем. Помню, ужасно этого стыдилась, особенно в советские времена, и принципиально общалась на родном языке, чтобы не опозориться.
А, когда перешла в четвертый класс, на моем пути встретился первый Учитель с большой буквы, вернее, Учительница.
Настоящая русская красавица – высокая, с густыми русыми волосами, огромными серыми глазами, и пухлыми губами. Ей было уже за сорок на тот момент. И она действительно была коренной русской откуда-то из Омска, приехавшей за своей любовью на другой край света.
Бог не дал ей своих детей, но это ни капли не обозлило ее. Наоборот, всю свою нерастраченную материнскую любовь она изливала на нас, детей другой крови и национальности, приобщая к красоте чужого языка и чуждой нам культуры.
Я не помню, сколько двоек словила в журнал, сколько раз она водила меня к директрисе в кабинет, чтобы наставить на путь истинный, но это было часто, особенно первые пару лет. Я думала, что однажды ей надоест этот цирк а-ля «дочки-матери», махнет рукой на меня, и оставит в покое. И, в глубине души, ненавидела за то, что она меня предаст, как предавали многие другие…
Она не оставила, не бросила, и вбивала в меня знания с упорством отбойного молотка. И я ее полюбила за то, что ей было не все равно. В благодарность за это я привезла ей две золотые медали с общереспубликанских олимпиад по русскому языку и литературе. И, благодаря Учительнице, сегодня я пишу. Не на родном языке, а на русском.
После школы я углубилась во взрослую жизнь, мы растеряли друг друга, потом я неоднократно уезжала за границу, и только краем уха, иногда, слышала о ней, об Учительнице.
А, недавно, я узнала, что несколько лет назад скончался ее муж, и она осталась совсем одна на белом свете. Я искала ее, нашла. Сначала позвонила, с ужасом думая, что уже поздно, или она не узнает меня, или, что самое страшное, она не захочет со мной общаться.
Узнала. Обрадовалась. Расплакалась. А мне было безумно стыдно за то, что я ее забыла, забыла одного из немногих людей, которые направили меня на путь истинный, дали мне самое хорошее и нужное, даже если я сама отказывалась брать, из упрямства и глупости.
Мы долго говорили по телефону, пытаясь наверстать упущенные годы, уместить их в час-два. И, между делом, она, как и все пожилые люди, пожаловалась на нехватку денег, на невероятные счета за отопление, газ, коммунальные услуги, и случайно обронила фразу:
- Как же мне надоел маргарин, так хочется иногда масла покушать. Настоящего, крестьянского.
На второй день, спешно закончив все свои дела, я ломанулась в супермаркет и забила полную тележку продуктами. Купила гречки, риса, крупы разной, макарон, мяса несколько килограмм, рыбы, овощей, фруктов, и, конечно же, масла – огромную пачку французского «Президента». Хотела нашего купить, но оно очень невкусное, а французское напоминает вкус того, крестьянского, о котором говорила учительница.
Я ехала к ней домой и понимала, что она откажется от всех этих даров. А мне было важно, чтобы она их приняла. Потому что не должны такие люди жить впроголодь, их слишком мало. И, потому что это последний шанс поступить порядочно, вспомнить, что я человек, что я должна не только рвать свой кусок от жизни, но и делиться с другими, которые уже не могут. Потому что благородные поступки не тешат мое самолюбие, а помогают греть свою душу. И это больше подарок мне, чем ей, если уж совсем откровенно.
Я не буду сейчас пересказывать, как она меня встретила, как обняла словно дочь родную, плача и трогая мое лицо, вглядываясь в глаза, и шепча:
- Это действительно ты… А я до последнего не верила…
Она долго отказывалась принять мою помощь, но все же я сумела как-то уговорить, и вместе мы начали раскладывать это в холодильник, в ящички и тумбочки на кухне. И тут она нашла пачку масла.
Вы когда-нибудь видели глаза ребенка, который рождественским утром нашел желаемый подарок под елкой? Таким был взгляд моей учительницы в тот момент. Глаза широко распахнулись, затем повлажнели, а затем зажмурились, чтобы остановить слезы. Она взяла эту пачку масла так, будто та могла рассыпаться у нее в руках, медленно подняла, затем приложила к щеке, и прошептала:
- Я как-то пробовала такое масло у знакомой на дне рождения. Оно такое вкусное…
Я ехала домой, а в глазах стояли слезы. Эта женщина за всю свою жизнь отучила более тысячи таких балбесов, как я. И, неужели они все оказались такими неблагодарными, как я?
© МВЯ
