По весне многие женщины меняют цвет. Называю это сезонной линькой. Лицом – тускнеют, румянец сменяется всеми оттенками синего, зелёного и перламутрового цветов. Причём, последний – признак не сложившейся личной жизни. Первые два, многие догадались, являются последствием новогодних и прочих, следующих за ним, застолий.
Однажды у меня была машина. В техпаспорте так и записали: фамилия, имя, отчество и сине-зелёный цвет. На самом деле она была чёрная с перламутровым блеском. Но вышедший проверять на угнанность агрегатов гаишник не знал немецкого, поэтому он зевнул под весенним солнышком, на минуту задумался, цокнул языком, провёл по краске багажника ногтем и написал на глазок – сине-зелёный. Так уж ему показалось.
В тот момент до меня и дошло, как нужно правильно разговаривать с представителями дорожной власти, чтобы вам никогда ни за что ничего не было. Главное, ввести в его мозг взаимоисключающую информацию, и он станет счастлив. Какого цвета ваша чёрная машина, - спрашивает например он. А вы ему документ: сине-зелёная!
И такой ответ удовлетворит его полностью, за три года, что тот автомобиль был у меня, ни у одного из них так и не хватило смелости возмутиться. Если б было написано: синяя или зелёная, то он бы конечно сказал: ну какая зелёная, раз она чёрная! И отнял бы документы. А так – сине-зелёная, я даже представляю, как вспучивало его мозг в попытке совместить два противоположных цвета в один.
Женщины, кстати, владеют этим приёмом почти в совершенстве. Сначала они говорят – мне от тебя ничего не нужно. Я самостоятельная, независимая и не корыстная. Мне важны чувства, а не подарки. Затем приближается Восьмое марта, и дальше все уже знают, что происходит.
Светка Гагарина, балетная из глубокой корды, прыгала по сцене в костюме маленькой лебеди. «А могла бы сейчас лежать на пляже», - подумала она, оступившись усталой коленкой, но тут же вытянув шею, закрыла глаза и подставила лицо под прожектор, представив его палящим Кубинским солнцем. «Надо же быть таким козлом!», - разозлилась она на любовника, вспомнив вчерашний вечер.
Московский февраль выдался на любителя. К вечеру холодало совсем уже невозможно, из всех прогулок девушка предпочитала теперь сидеть в кофте и смотреть в замороженное окно съёмной однушки. На репетиции она перестала ходить ещё в январе, решив про себя, что и без них ничо так исполняет. Отношения с любовником тоже дали трещину сплошного непонимания.
– Ты не меняешься ради меня, – заявила она на днях. – Мы три месяца вместе, а ты каким был – таким и остался!
Мужчина посмотрел на неё как-то странно, но промолчал. «Наверное, он не знает, что мужчины должны меняться», - подумала тогда Светка, знавшая наизусть все глянцы. Когда он ушёл утром на службу в свои министерствы, девушка решила написать список того, что по её мнению в нём было не так.
Светкин мужик ехал на службу, закрыв глаза. Точнее, его везли. «Ёбаныйврот блядь! Ёбанныйврот», - устало крутилось в его голове, и других мыслей не было, как и у любого, впрочем, чиновника. Мужчина не мог сосредоточиться и массировал лоб. Меняться. Он должен меняться. Прожив до тридцати шести лет таким – неизменным, теперь он должен меняться. Во всяком случае, так считает женщина, прыгающая в пачке по сцене.
К вечеру Светка внесла на бумажку девяносто три пункта. Воистину, это был титанический труд. Тут значилось всё – и забытый на прошлой неделе включённым на ночь компьютер, и отказ дать подержаться денёк за зарплатную карточку, пока он был на работе, и даже тот фильм про «Дорогу перемен», после которого он долго и нецензурно бранился, вместо того, чтобы сочувствовать несчастной Кейт Уинслет. В общем, этот список сгодился бы и для Последнего Суда, с заранее известным приговором отправиться в Ад.
Сначала пробило десять. Иногда Светкин мужчина возвращался так рано. Девушка села за кухонный стол и сделала строгое лицо, чтобы сразу с порога он понял, кто тут Судия и что сейчас будет. Просидев так до половины двенадцатого, Светка перебралась на диван, укутавшись пледом. «Так тоже ничо», - подумала она и ещё раз перечитала обличающий список. «Наверное, совещание», - решила про себя девушка в два часа ночи и как-то внезапно уснула.
Утром Светкин мужчина так и не позвонил. Он вообще перестал ей звонить, а на её настойчивые трели ответил просто и по-русски, послав по известному адресу. Медным тазом накрылся подарок на женский день солидарности против мужчин, навернулась и поездка к тёплому Карибскому морю.
«Как же так, как же так», - размышляла Светка, танцуя теперь лебедь на сцене. Она не понимала, почему всё пошло не так, совсем не так, как рассказывалось в глянцах, как планировалось заранее. Её вид был настолько трагичен, что назавтра все балетные критики возопили в один голос – зажгалась новая звезда сцены. И никто так и не догадался, что причиной перерождения послужила не музыка Петра Ильича Чайковского, а обычная, ничем не примечательная подшивка Косможурнала за последние двенадцать лет.
© dimk-dims
