Во время очередного дежурства, когда каждая прожитая минута приближала меня к долгожданному отпуску, в коем ныне и изволю счастливо пребывать, получаем мы с докторицей в ночи вызов - мужчина, 24 года, болит живот. Спать на удивление не хотелось, настроение было вполне себе благодушным, поэтому поехали мы к страдальцу без обычного "ща я тебе, паразиту, покажу, как в два часа ночи на фигню вызывать!" лёгкого раздражения.
Страдалец встретил нас во всеоружии - собран, смущён, слегка пьян. На столике в углу - три рюмки и пустая бутылка "Белого аиста". Присутствия собутыльников не обнаружено, зато зафиксировано большое количество предметов женского туалета, живописно разбросанных по небольшой комнатке (предметы, надо сказать, весьма незначительных размеров и на поролоне.Фи.) Не дав нам даже рта раскрыть, пациент очертя голову кидается в исповедь:
- Знаете, доктор, желудок у меня болит уже давно (ну, кто бы сомневался, ночные вызовы - они завсегда на "болит давно"), только я к врачам никогда не обращался, потому что мне было неудобно (а вызвать "Скорую помощь" в два часа ночи вполне себе ничего), а сегодня мне стало совсем-совсем плохо и я позвонил маме, а мама велела мне немедленно вызывать "Скорую" (слава заботливым мамам! Конечно, вызвать "Скорую" намного проще, чем приехать и самой посмотреть, что же с сыном происходит).
Мне было очень неудобно, поэтому я немного выпил, ну совсем чуть-чуть, граммов двести, не больше (а это вообще мистическая доза. Все мужчины, независимо от степени опьянения, на вопрос "сколько выпил?" отвечают - двести граммов. А женщины - бокал шампанского или два коктейля.) и позвонил вам (мы страшно гордимся оказанным доверием!) Доктор, что со мной, это не язва?!
- К сожалению, уважаемый, я не могу заглянуть Вам в желудок прямо здесь. Поэтому собирайтесь, поедем в больницу.
Пациент начинает судорожно метаться по квартире, страдальчески охая и не переставая изливать нам свои жалобы. Я, чтобы не заснуть, разглядываю интерьер. Интерьер украшен гигантским настенным плакатом с изображением крашеной блондинки пубертатного возраста и надписью "Любимая Бусечка" - видимо, это и есть обладательница поролонового бюстье.
Клиент наконец готов, загружаем его в машину и неспешно направляемся в сторону близлежащего стационара, думая о том, насколько сильно мы сейчас осчастливим хирургов в приёмном отделении. Дорога скрашивается моим диалогом с пациентом:
- Доктор, а как вы думаете, у меня это серьёзно?
- Трудно сказать, милейший, анализы и фиброгастроскопия дадут ответ на Ваш вопрос.
- Гастро...что? Это "кобра" что ли?!
- Ну да, а что вы так разнервничались? Это совершенно не страшно - Вам вставят в рот пластиковый загубник, а потом засунут в горло гибкий шланг примерно вот такого диаметра (показываю свой большой палец)и проведут его до желудка. Немного неприятно, горло потом болеть слегка будет, но вполне переносимая процедура.
Пациент примолк, позеленел и задумался.
- А скажите, если у меня всё-таки язва, её можно вылечить?
- Ну конечно, любезнейший, медицина сейчас шагнула далеко вперёд и для неё не осталось практически ничего невозможного. Всего каких-то полгодика-годик и вы будете здоровы, как младенец!
- Так долго?!
- Ну а что Вы себе думали. Попьёте таблеточки, посидите на диете и всё будет хорошо!
- На диееете?!
- Разумеется. На щадящей диете. Каждое утро - овсянная кашка на воде без соли и сахара...
- Да я же её терпеть не могу!!! И что, мне весь год её хавать?! Я и варить-то её не умею...
- Ничего, любимая бусечка освоит сию нехитрую премудрость. Потом вот ещё протёртые супчики, паровые котлетки...
- Блин, да она вааще готовить не умеет, мы полуфабрикаты жрём обычно...
- А вот этого, любезнейший, Вам категорически нельзя. И учтите - никакого алкоголя!
- Что, целый год?! Мы же с бусечкой каждый вечер тусоваться ходим, ну, по клубам там, шампанское, виски...
- Дорогой мой, есть множество других развлечений. Сходите с бусечкой в театр, в кино, на выставку, сьездите на экскурсию...
- Да вы чё, она ж нигде, кроме Ла Рокки, и не была никогда...и нафига ей театр сдался...
- Ну, придётся что-то придумывать, дорогой. И нервничать, кстати, Вам категорически противопоказано. Режим, диета, полное спокойствие и домашний уют.
Пациент впал в состояние коматозной задумчивости, я совершенно отчётливо слышала скрип извилин в его черепной коробке. Вдруг он встрепенулся, выхватил из кармана мобильный телефон и с размаху ткнул в какую-то кнопку:
- Алё, Светка? Я тут в больницу еду, желудок проверять. Не, не надо приезжать, всё в поряде, я на "Скорой". Я тебе чё сказать хотел...СВЕТКА, ИДИ НА ХУЙ!!!
И отключил мобильник. На лице пациента цвела гордая безмятежная улыбка. В приёмное отделение он вошёл совершенно счастливым.
Неадекватны пути твои, Господи...
Однажды с уже упомянутой в предыдущей заметке докторицей (нам с ней вообще фатально везёт обычно) угодили мы на вызов "Женщина 40 с чем-то лет, боли в груди". Приезжаем. Дверь нам открывает аккуратная улыбающаяся мадам постбальзаковских лет, приглашает войти. Всё чистенько, прибрано, даже присесть не противно. Прямо с порога мадам культурным, немного взволнованным голосом сообщает:
- Вы знаете, у моей сестры в Даугавпилсе точно такое же было!
Мы вежливо интересуемся, какое же именно "такое", на что получаем распространённый и от этого ещё более путаный ответ, смысл которого сводится к тому, что у мадам (как и у её сестры в Даугавпилсе) произошло спутывание кишок, в результате которого образовался некий карман, который цепляется за сердечную жилу, натягивает её и от этого в груди получается такое неприятное ощущение, будто там что-то полощется. Для устранения неполадок мадам желает немедленно ехать в больницу, чтобы ей там произвели подтяжку кишки и тогда - как и у сестры в Даугавпилсе! - всё немедленно устроится наилучшим образом. Мадам умолкает и смотрит на нас с докторицей вопросительно-воспитанным взглядом. Мы в этот момент синхронно переживаем то, что в медицине именуется катарсисом состоянием глубокого ахуя. Докторица берёт себя в руки и предлагает мне произвести электрокардиографическое исследование мадамского сердца. Я привычным жестом подхватываю с пола кардиограф, "будьте любезны, разденьтесь по пояс, освободите лодыжки, ложитесь на спину, руки вдоль туловища, ноги не скрещивать". Дама снимает свитер, остаётся в одном бюстгальтере и... внезапно выключает в комнате свет. Мы с докторшей погружаемся в кромешную тьму. Долгая звенящая пауза. Я беру на себя смелость вопросить, какого, собственно, хуя тут происходит и почто меня лишили столь милой моему сердцу возможности лицезреть сиськи? Откуда-то из темноты доносится робкий ответ:
- Понимаете, я стесняюсь...я ведь такая полная, мне неудобно...
Я тут же горячо заверяю пациентку, что в своей жизни уже перевидала немало сисек разного калибра и её далеко не самые худшие, да и сама я стройностью не отличаюсь, так что стесняться абсолютно нечего. После долгих уговоров свет включается, озаряя совершенно охуевшее докторское лицо, пациентка укладывается на диван и происходит краткая, но энергичная борьба за расположение рук пациентки вдоль туловища - пациентка пытается стыдливо прикрыть руками грудь, я мягко, но настойчиво эти руки убираю, чувствуя себя подростком, домогающимся одноклассницы.
Наконец кардиограмма записана. Она красноречиво сообщает об отсутствии у пациентки сердечных патологий. Давление в норме, температура 36,8, в лёгких выслушивается везикулярное дыхание без каких-либо хрипов. Докторица решает сделать ход конём и посмотреть мадам per rectum (малоприятная процедура, заключающаяся во введении докторского пальца в прямую кишку обследуемого с целью выявления кровотечения из желудочно-кишечного тракта). Я замираю в предвкушении. Докторша с делано-безразличным лицом описывает пациентке предстоящую процедуру и просит снять нижнюю часть одежды, лечь на бок лицом к стене и притянуть колени к груди. Пациентка замирает в возмущённом недоумении.
- Доктор, скажите, а мы не можем сделать ЭТО в туалете? В комнате мне как-то неудобно, я стесняюсь (при этом она красноречиво делает глазами в мою сторону. Я мужественно стараюсь не ржать)
- Нет, уважаемая, мы можем сделать ЭТО только здесь, на диване, потому что для обследования необходимо, чтобы Вы лежали на боку.
Пациентка мнётся, краснеет, мямлит, умоляюще стреляет глазами, но докторица непреклонна. И тогда в ход пускается последний, решающий аргумент:
- Доктор, поймите, мне, право, неловко...понимаете, я всё-таки дворянка...
Доктор, чья родословная по материнской линии вполне убедительно восходит к польским королям династии Пястов, изумлённо поднимает бровь:
- Ну и что? Вы можете быть абсолютно спокойны, я тоже дворянских кровей.
(К этому моменту я уже отползла в тень, ближе к коридору, и корчусь там в эпилептическом припадке беззвучного хохота) Мадам принимает совершенно несчастный вид и страдальческим шёпотом, с улыбкой сквозь слёзы, молвит:
- Но доктор, Вы не понимаете...я же всё-таки внучка Пушкина...
Наш военно-полевой госпиталь был свёрнут в мгновение ока. Ректальное обследование было отменено по социальным показаниям, а вместо него назначен визит к семейному врачу для детального ознакомления оного специалиста со сложной кишечно-сердечной проблемой пациентки. Мы бы, конечно, могли и сами оказать мадам посильную помощь в виде призыва к ней одной из двух наших городских бригад по натяжке кишок, но внучка Пушкина не представляла угрозы ни себе, ни окружающим, да и спецбригад пришлось бы ждать долго по причине сильного их перегруза ввиду осенне-зимнего обострения у определённой категории пациентов. Посему мы мило раскланялись с мадам, пожелав ей скорейшего выздоровления и выразив свою уверенность в компетентности её семейного врача (прости нас, неизвестный терапевт!) и пулей вылетели из квартиры.
Всю оставшуюся часть дежурства мы с докторицей были друг с другом предельно вежливы, выражались витиевато и спрашивали пациентов "Чего изволите-с?" А говорят, психиатрия не заразна...
http://faijoli.livejournal.com/49630.html
