Достало всё – истеричная стерва жена с грязными ногтями и воплями о лучших годах жизни подаренных неудачнику, вечно сопливые и дерущиеся за обломки китайских игрушек спиногрызы, бесперспективная работа с дотошным идиотом начальником и осень, эта сука-осень с её ветрами, дождями и непролазной грязищей.
Автобус ушёл, закрыв двери перед самым носом, и следующий должен был прийти согласно расписанию, только через сорок минут.
Моросило. Месить грязь, окурки и собачьи катяхи промокшими насквозь ботинками, прогуливаясь возле остановки, не хотелось. Приходилось стоять и мерзнуть.
Кто это сказал, что счастье, это когда утром хочется ехать на работу, а вечером домой?... Домой не хотелось…
- Васё-о-о-ок, привет, брат! – радостный крик вывел Васю из оцепенения, прогнав пугливым воробьём замёрзшую мысль – «жизнь – гавно».
Это был Крот. В миру его звали… к своему стыду Вася забыл, как его звали. Крот был другом детства. Он не был агентом Масада или какой иной спецслужбы. Он просто был очень похож на персонажа из мультика – крота в очках, за что и получил своё погоняло ещё в школе. Очки с линзами толщиной с Васин сотовый телефон были неотъемлемой частью его образа.
Они не виделись лет десять и Вася, оценив потёртый нечасто-трезвой жизнью вид Крота, брататься, не сказать, что побрезговал, но поостерёгся.
- Ну как сам? Как семья, дети? Выглядишь солидно, - Крот был человек добродушный и искренний, и по его лицу было понятно, что он очень рад встретить Васю, тем более, что Васин кожаный френч и выглядывающий на фоне белого воротничка галстук, выдавали непыльную работу и стабильный заработок. Он радовался за успешность друга.
Вася опять вспомнил про свою жену, детей, работу, уехавший автобус и мысль «жизнь-гавно» юрким воробьём вернулась.
- Нормально у меня, - недовольно скривил лицо Вася, отгоняя назойливого воробья, - про себя лучше рассказывай, ты как? – мысль отлетела, все-таки успев нагадить в душу, как птичка на плечо.
И Крот начал свой рассказ, рассказ про «тортик счастья».
Рецепт «тортика счастья» его жена получила в подарок от какой-то подруги. Чтобы стать счастливым, нужно было не только испечь и скушать этот тортик, но потом ещё десяти кандидатам в «счастливчики» подогнать бесплатно этот рецепт.
Сказать, что до этого Крот был несчастным человеком, было нельзя. У него была квартира в центре города, симпатяга жена, работавшая бухгалтершей в больнице, получающая мизерную зарплату и ужасно гордящаяся своим высшим образованием, малолетний сын, в котором Крот души не чаял, и работа – он держал на небольшом рынке, расположенном рядом с домом, точку, где торговал сигаретами, приторговывая из-под полы разбавленным спиртом. В общем, деньжат хватало, чтоб семью содержать, и оставалось ещё на кабак, шлюх и сауну.
Кроме того, он стоял в очереди на операцию на глаза и копил на неё деньги. Хотелось исправить свои -12 и стать полноценным человеком.
Приближающееся счастье дало о себе знать запахом сдобы из кухни. За пять лет супружеской жизни жена не только ни разу не использовала духовку, но и к плите подходила не часто. Крот, как любящий муж, не сильно и настаивал, готовить было его хобби, тем более, что в отделе газовой плиты, размещённом под духовкой, в пыли и паутине было очень удобно прятать пэтбутылки со спиртом.
Когда на вопрос Крота из зала, - что это у нас так вкусно пахнет? - Жена ответила из кухни, - это я тортик счастья пеку.
Крот вначале растрогался от умиления, - ну вот наконец то, за ум взялась, - но в следующую секунду он уже нёсся в семейных трусах в кухню с криком, - Выключи плиту, дура, блядь!!!
Но было поздно, «счастье» начало своё наступление на Крота также неотвратимо, как ливийские повстанцы на Муаммара Каддафи.
В тот момент, когда Крот забежал на кухню, раздался хлопок и из-под газовой плиты начала растекаться прозрачная жидкость.
Едва он схватил за руку и вышвырнул из кухни испуганно-возмущённую таким хамским обращением жену, как жидкость полыхнула. Крот ещё успел вернуться в комнату и, накинув на сына покрывало, выскочить с ним на руках на лестничную клетку. Короче кроме сына, жены и покрывала от пожара спаслись: майка, семейные синие трусы и стоптанные китайские тапочки – всё это было одето на «счастливчике». Всё, что было, что называется «нажито непосильными трудами», в буквальном смысле, «сгорело синим пламенем»: мебель, одежда, аудио-видеоаппаратура, документы, деньги, собранные на новую квартиру и деньги, собираемые на операцию… всё…
Учитывая, что было начало декабря, надо отдать должное «тортику счастья» – Кроту безумно повезло, ну во-первых потому, что все остались живы, во-вторых потому, что его родители жили в этом же подъезде двумя этажами выше и вынесли погорельцам одежду. Задохнулась только бабушка-пенсионерка, которая жила выше этажом, но она Кроту родственницей не приходилась.
Но всё это было только началом. Дальше наступление «счастья» пошло по всем фронтам. И сравнивать ливийских повстанцев с «тортиком счастья», а Крота с Муаммаром просто кощунственно – ведь Муаммар хотя бы умер.
Уже стоя на задней площадке автобуса, Крот досказывал Васе свою историю, постоянно прерывая повествование озвучиванием названий улиц и номеров домов, мимо которых проезжал автобус.
К тому времени, когда подошла очередь ложиться на операцию, у Крота не было не только денег, но и жены, которая успела с ним развестись, отсудить в свою пользу огарок «совместно-нажитой» квартиры, и лишить его возможности общения с сыном, за то, что Крот не платил алиментов.
Работы тоже не было, потому как, на месте маленького рынка уже стояло огромное здание нового торгового центра, а брать на работу инвалида по зрению никто не спешил.
На операцию деньги дали пенсионеры-родители, взяв кредит.
Вася смотрел в лицо Крота непонимающими глазами, - ну и чему, чему ты, придурок, так радуешься? – как операция то прошла? – произнёс он вслух.
- Ну ты что-о-о?!! Ты не видишь, что я без очков хожу что ли?
И Вася наконец осознал, что так мешало ему вспомнить имя Крота – отсутствие привычных очков, - его же Игорь зовут, И-го-орь.
А Игорь взахлёб стал рассказывать, как удачно прошла операция, что с -12 ему восстановили зрение до 1, и почти месяц оно держалось, и только недавно правый глаз стал – 1, а левый – 2, но это ничего, ведь он до сих пор может видеть названия улиц и номера домов.
- Вот смотри, «Советская, одиннадцать», а вот «Пушкина», а вот «Магазин «Светлячок»… я вижу, Вася-а-а, реально вижу-у-у… ведь это же счастье…
Только теперь Вася понял, зачем Игорь как умалишённый озвучивал каждую встречную улицу и номер дома – он не доказывал способности своего зрения, он наслаждался счастьем - видеть…
Вася вышел из автобуса и наступил в лужу. Уже разошлись все пассажиры, вышедшие вместе с ним. Уже скрылся за поворотом автобус с Игорем на задней площадке. А Вася все стоял в луже и смотрел ему вслед… И тут какое то безумное желание - оказаться дома, накрыло Васю, как огромная цунами маленькую Японию. И он побежал… Он бежал, не разбирая луж, распугивая ворон и одиноких прохожих… скорее домой… к стерве жене с потными небритыми подмышками… к сопливым детям… скорее… только скорее… ему хотелось схватить их троих на руки, целовать, обнимать, нюхать…
* * *
Прошли годы, много изменилось в жизни Васи, были и пожары, и разводы, и проблемы с детьми, и неудачи по работе… но когда становилось совсем невмоготу, он садился в первый попавшийся автобус и начинал тупо читать названия мелькающих мимо улиц
