Он привлек мое внимание на перекрестке у "Ленты". Отсутствующий взгляд, не по-детски, серьезных и уставших от жизни глаз.
Мимо него равнодушно текла толпа людей, готовящихся к празднику. Полные сумки снеди, дорогих бутылок и подарков.
А он сидел один.
Я включил левый поворотник и, развернувшись, остановился рядом с остановкой. На скамейке, которой он сидел.
Я приблизился и сел рядом.
- Привет
Он посмотрел на меня и, шмыгнув носом, простужено спросил:
- Чё надо, дядя?
- Хрен знает, племяш - признался я - В пробке полчаса за тобой наблюдаю.
- Педик, что ли? - он настороженно покосился на меня
- Да нет - я достал сигареты и протянул ему открытую пачку - Жена, сын. Все как положено.
Он аккуратно выудил сигарету грязными пальцами и закурил.
Заспорил как-то Анатолий со своими друзьями на ящик пива, что запросто, хохмы ради, проведёт в одиночестве ночку в местном морге. Дружки сильно засомневались и пари заключили.
И лишь потёмки набросились на город, четвёрка приятелей подошла к дверям морга. Дверь была прихвачена примитивным замком и отомкнуть его гвоздём для способных ребят оказалось делом пустяковым. Прошли в усыпальницу, осветили фонариком стеллажи и обе стороны, и, убедившись, что коротать ночь товарищ будет не в одиночестве, спешно оставили помещение, захлопнув дверь и опять заперев её на замок. Перед рассветом приятелям надлежало Толика из заточения вызволить и, если тот окажется живым, вручить выигравшей пари стороне коробку живительного напитка.
Будучи человеком смекалистым, Толян схитрил: неприметно для друзей пронёс с собой за пазухой литровую фляжку первача. И только противная сторона удалилась, жадно, в два приёма, опорожнил пол - фляжки, а , маленько успокоившись и покурив, припал к горлышку сызнова. Охватившее, было, его мандраже отпустило и он, окончательно освоившийся, прилёг на вакантное место осмыслить произошедшее, да и отключился махом.
На днях с женой и внучкой (4,5 года) сидим на одной из скамеечек вблизи пригородных касс, ждём электричку, до которой ещё почти два часа. Рядом отдыхает или проводит время разномастная публика. Кто бывал в Калининграде на Южном вокзале, знает, что кассы находятся по пути к пригородным поездам, как бы в туннеле с отдельным входом. От нечего делать наблюдаем за происходящим вокруг. А день предвыходной, и свадьбы одна за одной проезжают мимо, некоторые останавливаются недалеко от нас на привокзальной площади. Из авто высыпают молодожёны и разряженная публика, отмечаются шампанским или чем покрепче. Уезжают. Некоторые свадьбы (скорее всего приехавшие на регистрацию из области) перегружаются в автобусы и уезжают на них.
Вдруг одна свадьба, вернее, её молодёжная составляющая (жених с невестой, свидетели и человек десять молодёжи) бодрым шагом направляются в нашу сторону, мы, естественно, заинтересовались.
Имел несчастливое свойство - открыть дверь, когда за ней двое целовались беззаконно, или же сказать нелицеприятное в неожиданной тишине среди большой компании, схватиться за горячее, спутать в обращении имя человека с именем его непримиримого недоброжелателя. Последнее, впрочем, было не только от рассеянности – зрение имел слабое с детства.
Неловок был, неуклюж. Вдова его до последних дней, угощая гостей чаем, сокрушенно приговаривала – а чашек от сервиза осталось только три, Петр Сергеевич все побил, все – и осуждающе вздыхала.
Он и женился нечаянно, как его неуклюжий близорукий тезка. У соседей по даче, Кожемятных, была дочка Зоя, все никак не выходившая замуж. Петр же ежевечернее, как принято было еще со школьных времен, прогуливался с ней до речки и обратно, держал под локоток, рассказывал про экзамены и прочитанные книги.
Как-то он сидел с Зоей на веранде, ел варенье, которое генеральша Кожемятная варила днем (и большая мастерица была в вареньях, над всем поселком плыл сладкий летний запах то малины, то вишни), и Петр сказал, шлепнув по своей шее (комары гудели тонким победным гулом):
- А у меня к вам, Зоя, предложение, уж не знаю, согласитесь ли вы…
Продолжение поста "Неравенство Дубинина" здесь...Этот и другие сюжеты смотрите на сайте Путь.рф
Однажды я жил с натуральным арабом. Ничего личного - мы просто делили комнату в аспирантской общаге под Питером, при институте с народным названием Нифниф возле Ораниенбаума. Было это в нищие для Питера 90-е, пойти было некуда. Вечерами мы тупо смотрели телевизор. Араба особенно заводили сериалы со страстями-мордастями. В одном из них герой разрывался между женой и любовницей, обе реально красивые умницы. Ясно было, что арабу очень нравились обе, как собственно и герою. Наконец любовница заколебалась, что парень никак к ней не уйдёт, и применила классический ход - сама устроила так, чтобы жена их застукала. В результате все трое остались с носом - жена не смогла простить мужу, а он любовнице, что подставила. "Как у вас всё сложно! - задумчиво сказал мой сосед - "У нас такая проблема возникла бы, если бы появилась пятая. Но с четырьмя жёнами на такую подставу она вряд бы решилась..."
Заливисто. Вот, именно это слово. Хотелось расхохотаться, не засмеяться даже, а расхохотаться, заливисто. Чтобы вздрогнули демоны судьбы, чтобы престарелые мойры нитку перехватили, да узелков больше не делали.
Но вместо этого заливисто удавалось лишь пить пиво. Взахлеб, что называется, с увлечением и полнейшей преданностью делу.
Костя мрачно протянул деньги водителю и вышел из маршрутки. Остановка, киоск на ней, сигареты, тропинка, маркет Обжора, пиво, дом. В этом было что-то радостное, успокаивающее – в этом была стабильность.
Черт. Опять кто-то машину на газон загнал.
На газоне стоял форд скорпио. Бордового цвета, с искринкой. Понятное дело, что ветеран. Ветеран, знавший руки заботливых хирургов отечественных СТО типа «на гаражах». В целом аккуратный форд, но Костя не стал бы биться об заклад, что перед ним был полностью 100% форд. На заднем стекле висел листок формата А4 с надписью – «Продам 95 год. Телефон …….».
И тут Костя почему-то остановился.