Чай. Обычный черный чай. Странно, что я только сейчас, когда решил вспомнить, с чего все началось, заметил эту резкую перемену. Задушевный разговор друзей на кухне теперь не сопровождался палитрой запахов из пива, водки и рыбы или куда пуще какой-нибудь бражки или медовухи непонятного происхождения, привезенной Петькой на выходных из деревни. Стены не содрогались от Мишкиных: «Петруха, мы столько лет вместе, ты меня не уважаешь?!». Да и обстановка говорила о том, что мы вышли из того периода, когда на съемной квартире Петьки, среди ободранных обоев, расшатанных стульев и немытой посуды, после пар звенели рюмками. Чем кстати, опровергли слова нашего декана, что из нас оболтусов ничего не выйдет. А из нас вышло, вышло всё не нужное, все заскоки, замашки и мы реально смотря на жизнь, отлично в ней устроились.
— Чувствую себя Санчо Пансо – сказал я, закончив телефонный разговор и тем самым нарушив молчаливое ожидание друзей – Серьёзно, начальник в роли Дон Кихота, устав от серых будней опять идет на ветряные мельницы.
Возразить, что мол, Борис Николаевич, в отделе маркетинга у нас все в порядке, а Лидка просто дура и паникёрша, я права не имею, вот и приходится быть соучастником в неприятных кампаниях.
— Лидка, это которая зеленоглазая, с третьим? – с задорным прищуром спросил Петька.
— Нууу… Да, а ты ее откуда знаешь?
— Да так, было дело – загадочно ответил он, при этом развесив улыбку чеширского кота.
— Санчо Пансо и Дон Жуан – расхохотался тут Мишка, чем стер весь позитив с наших лиц.
— А ты-то кто будешь? – подмигивая Петьке, продолжил я.
— Я-то? – Мишка сделался серьезным и вдумчивым – Я-то, наверное, Леди Макбет в миниатюре.
И как это часто бывает, после двух секунд гробовой тишины, раздался дикий хохот до слёз. Представить Мишку, лысого, здоровенного спортсмена в женском обличии было действительно смешно. Усиливали смех два фактора: серьезная гримаса, с которой он это всё говорил и открывшиеся вдруг познания Мишки в литературе.
— Ну, не сама Леди Макбет, а та баба, у Лескова из «Леди Макбет Мценского уезда» — пытался оправдаться Мишка под все более громкий хохот – Да хватит вам, мужики, да, читал я такое, в университете за одной девкой все бегал по читательским, вот и угораздило и нисколько не жалею.
— И что «та баба» сделала? – пытаясь сдерживать смех, спросил Петька.
— Ну это… она из-за любви трёх человек убила, потом её в тюрьму посадили, а под конец любимый ее и кинул.
Тут нас оборвало, и мы с дикими глазами уставились на рассказчика.
— Да нет, нет – успокоил нас Мишка, сопроводив это махами рук – не убивал я, я же говорю в миниатюре! – сказал он отчетливо, подымая указательный палец вверх.
Мы молчали, пытаясь всем своим видом выразить, что нам интересно и при этом не мешать Мишке. Он же, почувствовав себя хозяином наших ушей, начал после небольшой паузы рассказывать.
— Помните Светку, мою бывшую, мать которой всё считала меня уголовником? Вот это всё произошло как раз в то время, когда мы с ней встречались. Примерно 2 года назад, в конце февраля. Точнее суббота, у нас с ней дата была, не серьезная, 3 месяца отношений. Ну и я с утра, на кухне, пытаюсь что-то съедобное приготовить на вечер. Знаю, что на меня не похоже, такая дата, я на кухне, но вспомните, какой я был тогда счастливый. Любовь… В общем, поставил я всё вариться, а сам вытирая руки, поглядывал в окошко. Вижу, под окном, стоит бомж, даже зимой с запеченной харей и рыжей бородкой, а на нём белоснежный пуховик. Вокруг четыре бабки и чуть не колотят этого бродягу, ссылаясь видимо на то, что пуховик он где-то украл. Я даже рассмеялся поначалу, увидев такую картину, но потом… Я заметил, что пуховик один в один как у Светки. Дальше как в бреду, адреналин, помутнение, стук в висках. Я начал звонить Светке, при этом носясь из угла в угол. И раз за разом в трубке было: «Абонент вне зоны доступа либо отключён». Тогда я, в чём был, с фартуком, побежал на улицу и, достигнув виновника моих переживаний, повалил его с ног. «Где она? Где она, говори, сука!» — я тряс его что было сил, а тот с испуганными глазами не мог мне ничего толком сказать. Услышав крики бабулек: «Человека бьют, изверги», прибежал наряд ППСников и меня вместе с рыжим увезли в отделение.
В отделении, мне сказали, что никаких утверждений из-за схожести куртки делать нельзя, ибо таких сейчас пруд пруди, и вдобавок задержали меня на трое суток. Правда, выпустили уже на следующий день. Выдали телефон и фартук
Включив телефон, мне пришло три смски, все от Светки: «Извини дорогой, оставила телефон в гардеробе, перезвони», «Дурак! Мама была права, когда говорила, что ты доиграешься и тебя посадят, она всё узнала, как ты мог убить беспомощного человека?» и «Уезжаю вместе с мамой отсюда. Не звони мне больше».
Убил? Как убил? Я рванул в отделение, справиться о здоровье рыжего, на что услышал смех из-за моего беспокойства о бомже, которого в первый же день, здорового отпустили восвояси. Ещё я услышал рассказ о нервной бабуле, которая приходила по мою душу и всё расспрашивала, почему, как и за что.
Глупо, смешно и одновременно грустно. Звонить и объясняться я ни кому не стал, зашел в магазин за пузырём и пошел домой, отмечать годовщину.
Мишка, закончив рассказ, сначала опустил глаза, а потом отодвинул от себя бокал с чаем.
— by Lis, 2012
