У нас живёт кошак. Точнее не у нас, а у мамы, типа тёщи. Тёща женщина очень аккуратная, любит в доме порядок и чистоту, поэтому сразу же отрезала коту яйца. И назвала Тузиком. Это чтобы, типа, он не драл мебель, не ссал по углам, а весной не рвался на улицу трахать помойных кошек. Без яиц кот зажил новой жизнью, стал вальяжным, ленивым, жирным. Последнее взвешивание показало вес 7кГ. Пожрал и спать, а его за это все очень любят. Чего не жиреть? Вот тока я его не люблю. Я смотрю на него и завидую ему лютой завистью. Иногда даже жалею, что вовремя не отрезал свои яйца. Впрочем, эта мысль у меня быстро проходит, я даже содрогаюсь от её ужасности. Нервно сую руку в карман, нащупываю свои шарики и успокаиваюсь.
А в том году весной мы решили вывести его на дачу. Чтобы хоть маленько стал мужчиной, в смысле котярой. Мама, типа тёща, сразу начала причитать, словно шальная мамаша в военкомате на призывном пункте. Но жена проявила решительность - хвать его за шкирятник и в плетёную корзину. Чтобы крышка корзины не открывалась, я пожертвовал своим ремнём. Штаны упасть не должны, всё же за рулём буду, но этот сука не должен убежать. Тузик сразу же начал орать в самой что нинаесть минорной тональности, у мамы, типа тёщи, полились слёзы, она начала бросаться своими пожилыми грудями на корзину, словно провожая любимца на верную гибель, но мы резко оборвали душераздирающую сцену и поспешно вышли из дома.
- Всё, Тузик, лафа кончилась. Теперь ты или станешь мужчиной, типа котярой, или тебя сожрут мыши на даче.
Тузик, видимо на выдохе, взял самую верхнюю октаву. Но я сурово пнул корзину.
- А ну цыц, боец! Настало время суровых перемен! Потом сам спасибо скажешь.
И я поставил корзину в багажник, заправив её в новый пакет из супермаркета, чтобы эта сука не проссал мне машину. Вслед за нами выскочила мама, типа тёща, и почти уже на ходу засунула в машину два здоровых пакета специальной жратвы для кастрированных котов.
- Вот, возьмите, Тузик очень любит эту еду.
И мы поехали. Чтобы не слышать завываний из багажника, я сделал музыку погромче. С пакетов счастливо улыбалась жизнерадостная кошачья морда. Весь вид этого кошака как бы говорил – только отрезав яйца, я зажил полноценной жизнью.
- Да, хороша житуха у кастрированных котов, вон как радуются жизни с обложки пакета – сказал я и почесал свои яйца.
Приехали. Ворота закрылись.
- Ну, чё, где этот великий путешественник, где это сраный миклуха маклай?
Я вытащил из машины корзину и поставил её на землю. В корзине было тихо.
- Может, уже ласты склеил от страха? Или обосрался в своей корзине и теперь ему стыдно показаться на глаза приличным людям?
Я открыл крышку. Кошак сидел вжавшись в корзину и вылезать оттуда явно не собирался.
- Ну, чё, засранец, свобода!
Я взял корзину и перевернул её вверх дном. Но кот оттуда не выпадал. Он растопырил все свои конечности, выпучил глаза и из корзины вылезать не собирался. Тогда я как следует тряхнул корзину, и Тузик, не справившись со своими семью килограммами веса, помноженными на силу земного притяжения, с глухим звуком брякнулся на землю. Взглянув на нас ошалелыми глазами, он пронзительно мявкнул и с непривычной для своей комплекции стремительностью, исчез в некошеной траве. Пока мы занесли вещи в дом, пока я отметил своё прибытие стаканом вискаря, прошло полчаса. На улице Люся, типа жена, призывно бубнела ласковым голосом:
- Тузик. Тузичек… Где ты, мой хороший. Иди ко мне, кисонька.
Меня аж зависть пробрала.
- Люся, я не понял, ты кастратов любишь больше чем меня? Можт, мне тоже операцию сделать?
- Если Тузик пропадёт, то мама тебе сама операцию сделает. Без наркоза.
Я задумчиво почесал затылок:
- Слышь, Люся, ты давай насыпь в миску любимой жратвы этого кастрата, мама аж два мешка нам с собой положила, Тузик сам и припрётся. Голод ведь не тётка, а сам себе добывать жратву он не обучен.
Так и сделали. Через полчаса я вновь вышел на улицу. Возле миски злобно урча толкались три соседских кота, стремительно пожирая деликатесы для кастратов. Я сделал вид, что сейчас пну их ногой.
- А ну брысь, придурки!!! Вы что жрёте?! Хотите, чтобы и у вас яйца отвалились?
Коты разбежались в разные стороны. Тузика нигде не было. Дааааа, с этими уркаганами нашему Тузику не тягаться…. Сгинет здесь бедняга бесследно…
А Тузик за два дня так и не проявился. Не видели мы его и в следующие выходные. Но маме, типа тёще, каждый раз бодро докладывали:
- Живёт с нами, питается натуральными продуктами и специальной едой для кастратов. На свежем воздухе стал ещё толще, и возвращаться не собирается.
Но вскоре Тузик нашёлся. Недалеко от нашего дома стояла полуразвалившаяся хибара. Бабка, жившая там, давно умерла, а наследники почему-то не объявлялись. Дом стоял покосившись, а крыша пристройки вообще рухнула. Вот там наш Тузик и поселился. Иногда он забирался на развалины пристройки и задумчиво смотрел вдаль. Мы попытались к нему подкрасться, но он не простил нам прошлой подставы и в руки уже не давался. Зина принесла ему туда миску спецжратвы и поставила внутрь развалин. Я её предостерёг:
- Ты много ему не насыпай, а то он зараз не сожрёт, а соседские коты прознают про халявную жратву и начнут его рэкетировать.
Так мы ему и носили туда раз в неделю передачи. Но в руки он не давался и при нашем приближении исчезал в развалинах.
Спустя пару месяцев сидим у тёщи, типа мамы, и бухаем. В общем, бухаю я один, остальные условно составляют компанию. Разомлевшая тёща спросила у меня:
- Как там поживает наш Тузик?
Я к тому времени уже залудил пару стаканов и начал свой рассказ.
- А чё, ему там нравится. Он свободен и живёт на помойке как настоящий кот.
- Как на помойке?
Глаза у тёщи, типа мамы, округлились. Люся больно пнула меня под столом ногой, но я продолжал:
- Вы знаете, кхм… мама, помойка и свежий воздух творят с нашим Тузиком чудеса. Он больше не жрёт еду для кастратов, у него отрасли новые яйца. Он переловил в округе всех мышей, кротов и крыс и перебрюхатил всех местных кошек. Местные коты платят ему дань за право существовать на этой территории. В общем, в город он не вернётся.
- Как не вернётся?
Мама, типа тёща, была уже вся в слезах. Люся её успокаивала:
- Мама, ну что ты его слушаешь? Он же выпил уже почти бутылку водки. Ему ещё выпить, дык он ещё и не то расскажет.
Тут мама проявила характер. Она взяла бутылку и вылила в мой бокал остатки водки.
- А что, пусть ещё выпьет. Я хочу знать всю правду про нашего Тузика.
Я даже как-то зауважал эту пожилую женщину.
А поздно осенью Тузик пришёл сам. Он стоял возле нашего дома и требовательно мяучил. Радостная тёща, по приезду своего любимца сразу же его накормила, а Люся засунула его в авоську и взвесила. Тузик весил всего четыре килограмма и смотрелся матёрым и таким слегка брутальным котярой.
Сейчас опять весна. Когда я захожу к маме, типа тёще, Тузик сразу прячется под диван. Я его весело приветствую:
- Ну что, солдат, скоро опять на летние квартиры?
Тузик не откликается. Но кто ж его спросит, бедолагу.
© Радиоактивный
