Всякое время можно кратко охарактеризовать тем, какие профессии популярны в молодежной среде, кем мечтают стать дети.
Спросите детей в песочнице, кем они хотят стать, когда вырастут и вы узнаете об обществе гораздо больше, чем если вы опросите тысячу взрослых на центральной улице.
Потому что взрослые научились врать, причем врать таким образом, что даже они сами этого не замечают – им кажется, что они говорят чистую правду.
Дети впитывают в себя подсознательную подноготную взрослых не по смыслу слов и ментальным построениям, а по эмоциональной составляющей, из всего потока информации и нагромождаемых словестных конструкций отфильтровывая только то, на что реагирует их безошибочный датчик искренности.
И выносят потом это все в чистом виде наружу, сдавая взрослых с потрохами.
В 70-е годы прошлого века, если бы вы опросили такую песочницу, половина малолетних респондентов сказала бы, что будет космонавтами, кто-то назвал бы рабочие профессии типа бульдозериста, комбайнера, можно было услышать врач, инженер, учитель. Ни одного адвоката блять, никаких правозащитников, или блогеров
Когда я вырос и поступил в медуниверситет, а это уже были 80-е, если меня спрашивали, где учусь и кем буду, я немного стеснялся отвечать. Быгыгы, на врача учишься? Ну-ну. Шесть лет учиться? Го-го. Сто рублей на выходе? Ну давай, ммммедик.
Самыми крутыми профессиями тогда были: официант, таксист, валютная проститутка, все остальные этой элитой общества считались бескреативным и несвободным быдлом, тупыми рабами.
В начале девяностых стало модно идти во всякого рода мошенники, наперсточники и разводилы. Шаманы и целители. Художником тоже круто было быть, потому что эта профессия тоже связана с разводом на бабки и чистым наебаловом посредством зрительных иллюзий.
Сектор реальной экономики представляли рэкетиры и коммерсы.
Потом мошенники стали помаленьку переквалифицироватся в адвокаты, коммерсы – в мерчендайзеры хуелизинга, а разводилы – в риэлторы. О, риэлтор! - это слово вызывало легкое щекотание в паху девиц и выделение количества смазки, достаточного для принятия довольно крупного недвижимого имущества.
Стремительно и неизбежно мы цивилизовались. Рэкетиры организовали чопы, шаманы и целители ушли на телевидение, валютные проститутки стали называться правозащитниками.
Реальный сектор стали представлять люди, купившие фотоаппарат и на этом основании именующие себя фотографами, и люди, почитавшие блог навального и считающие себя ниибаца экономистами.
Собственно все это предисловие я развел исключительно потому, что вспомнил один милый эпизод из начала 90-х и захотел сохранить эту историю, пока она не стерлась из памяти.
1993. Я подъехал к гостинице «Турист» поменять баксы на рубли. Там жил Бад Морлок из Калифорнии, он приехал с христианской миссией, попить водки и повербовать русских людей для американских спецслужб. Это я потом узнал, когда на него завели уголовное дело и он сбежал обратно в Америку. А на тот момент я использовал его для обмена валюты, да иногда продавал ему картины антикоммунистического содержания, сделанные специально для него. Меня забавляло, как он прощупывал мои политические взгляды и убеждения, тайные пристрастия и человеческие слабости, пытаясь при этом выглядеть в доску своим рубахой-парнем.
Тогда уже были легальные пункты Hard currency, но он давал более высокую цену.
Если вы думаете, что я про Морлока буду рассказывать - хуй там.
Морлока не оказалось в номере.
Я спустился в обменник. Очередь была небольшая – человека полтора. Прикинув, сколько я потеряю по курсу, я все-таки решил встать. Практически сразу за мной занял молодой борзый хуило в клетчатых штанах, с крутой поясной сумочкой и бегающими глазками. Он стал спрашивать меня, что я меняю и сколько, предлагал более выгодный курс. Я отказал ему немногословно и однозначно.
Когда уже перед окошечком оставался только я и он, мимо нас пронесся коммерс, на ходу просматривая бумаги. Проходя рядом, он выронил на пол увесистый, плотно перетянутый целлофановый пакет, который шлепнулся смачно, с гулким эхом на весь пустой холл гостиницы. Комерс мгновенно скрылся. Я бросил взгляд на оброненное. Это была пачка денег толщиной сантиметров пять. Даже две пачки рядом в одном прозрачном пакете. Видя мое равнодушие, сосед по очереди схватил пакет, покрутил его передо мной.
- Смотри! Хуясебе, кто-то потерял! Ты не видел, кто? Похоже, коммерс какой-то, бабок до хуя! Только никому не говори! Щас отойдем в сторонку, поделим! Хочешь денег?
Прокол хуилы был в том, что он был слишком навязчив и суетлив.
А деньги большие, и на куклу не похоже. Кто ж такую жирную наживку делает? Неопытные какие-то разводилы, зеленые.
Денег, конечно, хотелось.
Обменивая баксы, я лихорадочно соображал, как бы его наебать. Но я не мог разгадать схему их операции, чтобы выработать свою тактику, поэтому тянул время, одновременно прикидывая, смогу ли я его легко вырубить, если чо, и убежать, опять же – если чо.
Закончил обмен, иду к выходу. Хуило танцует вокруг меня, пытаясь убедить, что делить надо идти за угол в сторону бара «Роза Ветров». Но там, я знаю, между рестораном и баром, закрытое пространство, закоулки, в которых наверняка поджидают его сообщники, путь к отступлению будет отрезан.
- Да пойдем на улицу, - предлагаю хуиле не останавливаясь. Он нервничает и семенит за мной
- Подожди! На улице палево!
- Сядем ко мне в машину, - я уже успел оценить астеничное телосложение своего визави, одного удара монтировкой в шею будет достаточно, - поделимся по-пацански и разбежимся.
Уже в дверях хуило неожиданно сменил тему
- Слушай, разбей 100 баксов?
- А тебе зачем?
- С комерсом одним тут разойтись надо, сдачи нет
- У меня по сорок баксов купюры – никак не получается, - неожиданно для самого себя придумал я креативную отмазку, внутренне ржа. Хуило завис, не зная, что сказать еще.
На улице он совсем сдулся. А я осмелел. Въебать ему прямо здесь, схватить пакет и в машину. Я на скайлайне, хуй меня кто догонит.
Не успел я это подумать, как из гостиницы выбежал «комерс», неумело изображающий горе с помощью мимических мышц лица и скорбной фигуры, и прямо к нам. С ним еще двое.
- Пацаны, это вы сейчас возле обменника стояли? Понимаете, у нашего товарища пропала крупная сумма денег. Может потерял, а может украли. Вы ничего не находили?
- Нет, - говорю я и продолжаю идти к машине
- Не, ну, пацаны, вы нас тоже поймите, чисто по человечески…
- Я понимаю
Хуило полез в карман за своим лопатником и стал демонстрировать его содержимое. «Комерс» деловито осмотрел внутренности кошелька хуилы и вернул его хозяину, демонстрируя свою честность и порядочность.
- Да, у тебя наших денег нет. А теперь ты покажи? – это уже ко мне
- С какого хуя? Ты – мент?
- Не, ну чисто по человечески, пойми – пацан шел на сделку, потерял бабки…
- И чо?– мы уже были возле моей машины
- Если у тебя нет его денег, - они уже все вписались в этот цирк, - мы тебе вернем твой кошелек, ты же видел, все по чеснаку
- А ты все его деньги в лицо знаешь? И допустим, я даже поднял его бабки, почему я должен тебе свой кошелек показывать?
- Не, ну чисто по человечески…
- Чисто по человечески – ты идешь по улице, к тебе подходит какая-то неизвестная кодла и требует засветить кошелек. Что ты сделаешь? Наверное на хуй пошлешь? - я быстро сел в машину, заблокировал дверь, завел двигатель, врубил скорость и с отжатым сцеплением готов был дернуть в любой момент прямо по их телам в случае попытки с их стороны перейти к силовым действиям, - допустим, я взял ваши деньги, что дальше?
Судя по их растерянному виду, у них не было информации, взял ли я их пакет и отъезжая, я решил подлить масла в огонь. Я приоткрыл окно и крикнул:
- Это такой целлофановый пакет с синей полоской? Там еще сотенные баксы и десятитысячные рублями? Так он у меня! - и рванул
- Э! Э! Стой, блядь! - Они пытались цепляться за машину, бежали за мной, один кинулся выкорчевывать пику из чугунной оградки.
Йохо! Веселуха!
Объехав вокруг гостиницы притормозил с другого угла. Смотрю – стоят. Разбор полетов. Хуиле тумаков дают все по очереди. Провалил, сука, операцию.
http://du-bel.livejournal.com/82439.htm
