Дрожащими пальцами всаживаю патрон за патроном в обойму, каждую секунду выглядывая из-за перевернутой ванны, служащей мне слабым, но все же, укрытием.
Обойма полна - в карман разгрузки.
Пальцы разрывают бумагу пачки патронов, звеня, они рассыпаются.
Черт! Я начинаю торопливо их подбирать и засовывать в накладной карман штанов.
- Четвертый, твою мать! Тебя где черти носят?! - оживает рация
- Я в доках - почти шепотом отвечаю я, нажав на тангетку – Я уже один.
- Какого болта ты там делаешь? - рычит рация голосом начштаба
- Загнали меня сюда, падлы. Парни все полегли - отвечаю я, продолжая набивать следующую обойму
- Справишься? - отвлекает опять меня рация
- Не знаю, но посылать сюда кого-либо безумие - я смотрю на свою ладонь
Пальцы дрожат, нервно поддергиваясь.
- Слышишь, Пашка? Не присылай сюда ни кого! Это бесполезно, их слишком много.
Рация молчит секунд тридцать, но потом оживает вновь:
- Леха, как хочешь, но мы тебя будем ждать на базе.
- Ставь чайник, милочка - мой голос дрожит - Скоро буду!
- Удачи, брат. Отбой.
Я добиваю обойму и сую в разгрузку. Итого четыре обоймы по шестьдесят четыре патрона в каждой. Хорошая и тихая машинка "Бизон".
Глубокий вздох, как перед прыжком в воду.
Быстрый взгляд из-за края ванны.
По асфальту ветер тащит пакеты, обрывки газет и прочий мусор. Горизонт чист.
Ноги пружинят, и я срываюсь с места. Моя цель и спасение, огромный ангар.
Триста метров по прямой и открытой, простреливаемой местности.
***
Эти четверо скитались по стране уже год, ловко избегая стычек и уходя от федералов.
- Лагерь беженцев не для нас - гордо вскидывая грязный подбородок, любил говорить Слон, обращаясь к своей банде
"Банда" состоящая из четырех бойцов, крайне грязных и успевших завшиветь, жила за счет воровства припасов у федералов. Если обозы отсутствовали, банде приходилось голодать, порой даже неделями.
- Слон - позвал Лысый - Слон, тушенка кончилась.
- Что осталось? - пропыхтел Слон, затачивая свою железку, отдаленно напоминавшую мачете
- Две банки концентрата молока - докладывал Лысый, сосредоточенно осматривая содержимое коробки с припасами - Три шоколада и банка гречневой каши.
- Не густо - согласился Слон и замер, задумчиво наблюдая за огнем, горевшим в бочке из-под соляры
- Что делать будем, Слон? - Лысый сел на коробку и поджал под себя ноги
- Скажи, Ежику, пусть технику тащит, будем смотреть транспорта федераловские
Сопя и переваливаясь с ноги на ногу, приковылял Еж. Не менее грязный, чем его предводитель, и плюхнулся рядом с ним.
В полутьме подвала, являвшемся базой для банды, мертвым светом замерцал экран лэптопа с логотипом федеральных войск на крышке.
- Транспорт со жратвой пройдет здесь через неделю - спустя полчаса доложил Еж
- На неделю не вытянем - загнусавил Лысый
- Цыц - рыкнул Слон - Я что-нибудь придумаю.
Последняя пачка сигарет кончилась еще в обед. Уши пухли без курева, нервничая, мотались из угла в угол.
С третьего этажа кубарем скатился Тюха, который был в этот день дозорным:
- Быстро по шкерам, идут! – Прошипел он
И тут же вся бригада сорвалась с места. Прячась в ящики из-под боеприпасов, размалеванные под кирпич.
***
Сто….пятьдесят….двадцать и я слышу утробный рык сзади. Черные!
Разворот, падая на спину, жму спусковой крючок. «Бизон» глухо щелкает затвором, выплевывая в тушку черного пули.
Раненый, черный, разворачивается и уносится прочь.
В ангаре темно и сухо.
Я забираюсь на верхнюю ферму и ложусь на нее животом.
Внизу бродят черные, целая стая, рыча и переругиваясь между собой, они тянут воздух носами, пытаясь учуять мой запах.
Руки дрожат, я действительно испуган.
Стараясь не дышать, я прицеливаюсь на всякий случай в голову вожака.
Стая черных срывается с места и уносится прочь – я спасен!
***
Старый дом. Весь пробитый снарядами и пулями, зиял пустыми бойницами окон. Под берцами хрустел битый кирпич и стекло.
Осторожно ступая, я приблизился к дому.
Темнота и тишина.
Большой зал, бывшей гостиницы, судя по облупившейся вывеске, был завален хламом.
Пара старых диванов и кресел у разрушенных колонн.
Я отстегиваю ремешок каски и снимаю ее.
В волосах кирпичная крошка и запекшаяся кровь.
После трех-четырех ударов кресалом бумага вспыхивает, и я зажигаю костерок. Из рюкзака достаю тушенку, галеты и фляжку со спиртом. Праздник живота – как говаривал мой отец.
Мысли скачут: Мать, отец, сестры – все кануло в войне с черными.
«А где я был?» - вновь и вновь этот вопрос начинает мучить меня.
Я действительно не помню начала всего этого кошмара.
Я очнулся в палате реанимации городской больницы. Заляпанные кровью коридоры, мусор, все ободрано и побито. Людей я встретил на третий или четвертый день.
Грязные, до предела измотанные солдаты Объединенных Войск Сопротивления.
Четвертая рота сектора Юго-восток, Российского фронта.
Я сажусь в кресло и ем тушенку, вспоминая те дни, когда мне вновь пригодились навыки ведения уличных боев.
Первое ранение.
Назначение в разведку.
Принятие командования над группой глубокой разведки.
Первые потери в боях.
За моей спиной кто-то тихо ходит! Банка летит в сторону. «Бизон» уже в руках и готов посылать смерть.
Предо мной стоит мальчик, сжимающий в руках огромный мачете.
Ствол медленно опускается вниз автоматически.
- Привет – я медленно дожевываю жилистое мясо
- Привет – у него хриплый и, не по-детски, низкий голос
- Ты что здесь делаешь? Это линия фронта!
- Мы знаем – он опускает мачете в самодельные ножны
- Мы?
Сзади раздается смешок. Я оборачиваюсь и вижу еще троих пацанов, стоящих полукругом.
- Отдай жратву и мы тебя не тронем – говорит первый, которого я увидел
- Мне уже начинать бояться? – Я усмехаюсь
- Ага – он кивает головой с засаленными волосами
- Тебя как зовут? – Задают вопрос сзади
- Леха – я делаю шаг назад и влево, к стене, что бы держать всю шайку на виду
- Я Слон – хрипит первый и начинает простужено кашлять – Я…кхе-кхе….главарь банды!
- Банда? – Я наивно оглянулся и посмотрел на второй этаж, теряющийся во мгле
- Да, мы банда! – Гордо подтвердил малыш, сжимающий маленькой ладошкой рукоять тяжелого армейского ножа
Мне становится одновременно смешно и страшно.
- Парни – я избрал позицию «говорить на равных» - Я федерал, командир отряда глубокой разведки Онисимов Алексей. Ваше нахождение на территории, контролируемой черными опасно. Давайте перекусим, и я выведу вас к штабу полковой разведки. Там много людей, много еды и медикаментов.
- Леха – чуть развязно прерывает меня Слон – Мы тут уже год живем. Нам нахер не нужны твои федералы! Ты бы оставил нам еды и курева, а мы бы были бы тебе благодарны и отпустили бы с миром.
Он нахально улыбается.
Я присаживаюсь на корточки и подбираю банку тушенки.
- Это все что есть – я смеюсь
- А рюкзак? – с надеждой спрашивает малыш с ножом
- Пустой – я вытаскиваю свой нож и начинаю, есть тушенку – Кстати, Слоняра, погляди, там где-то должна быть моя ложка.
- Сам ищи – хрипит он, не отрывая глаз от банки
- Так я ее из-за тебя потерял. Найдешь, будешь черпать со мной.
Слон кидается «дильфинчиком» на кучу мусора, в поисках моей ложки. Малыш с ножом подходит ближе. Глаза блестят, а голосок дрожит от нетерпения:
- Дядя Леша, а мне можно своим ножом черпнуть?
Со свистом из ножен вылетают ножи и мачете. Дети толпятся около меня.
Слон сует найденную мою ложку в банку и зачерпывает тушенки, остальных я останавливаю рукой.
- Стоп, парни! Сейчас будем варить кашу, иначе банки не хватит на всех.
Под моим руководством, костер разгорается вновь. На улице становится темно – черных можно не боятся, ночами они спят.
Из закромов достается кастрюля и наполняется из фляги «банды» дождевой водой, собранной заботливой рукой Слона.
Я крошу галеты, тушенку в воду и немного соли.
Варево, конечно, то еще, но уж лучше, чем вообще ни чего.
Пацаны, старательно вычерпывают все до крошки.
- Дядь Леш, а ты сигаретами не богат? – Почти культурно спрашивает Слон
На «круг» летит последняя пачка «Примы».
Через полчаса, я сижу один в холле гостиницы. Пацаны расползлись по углам и, зарывшись в лохмотья и тряпье, заснули.
Утром, после долгих дебатов, в которых я не принимал участия, банда решила идти со мной.
***
С самого утра нам везет. Отряд черных, ушел, видимо, дальше и наш путь назад свободен.
Во дворе девятиэтажки, я натыкаюсь на машину. Она на колесах и относительно целая.
Не считая кучи пулевых «ранений». Я внимательно осматриваю двор из-за укрытия. Вроде «чисто».
Ржавая «шестерка» замерла посреди дороги. Распахнутые дверцы с потрепанными обшивками, битые стекла и, без оплетки, ржавый руль говорили, что машина здесь стоит давно.
Сделав знак, что бы мальчишки сидели в тени девятиэтажки, я, пригибаясь, быстро преодолел расстояние до машины.
Колеса полуспущенные. Да хрен бы с ними!
Ключи? Бензин?
Ключи любезно были оставлены кем-то в замке, аккумулятор сел, но энергии хватило, что бы загорелась приборная доска. Манометр показал, что в баке плещется бензин.
Беглый осмотр двигателя замечаний не выявил.
Мы все упираемся в багажник «шестерки», пытаясь стронуть ее с места. Лица краснеют от натуги и машина трогается с места.
Метров через десять, двигатель завелся.
Слон, молча уступает мне водительское место. Уставшие, раскрасневшиеся мальчишки садятся назад.
- Где водить учился? – спрашиваю я, когда мы выезжаем со двора и устремляемся в сторону наших позиций
- Отец научил – холодно отвечает Слон
- Где отец?
- Не знаю. Я очнулся год назад на стройке, вместе с Рохлей. Мы играли, а тут что-то с нами случилось и мы заснули – Слон спокоен, видимо, это все уже обговорено не раз – Проснулись, вокруг ни кого и эти черные носятся. Тюха прибился позже, он тоже ни чего не помнит. Очнулся на трассе.
- А Ёжик? – спросил я про самого маленького, но очень умного мальчика – Кстати, Ёжик, а тебе сколько лет?
- Семь – пищит он – Я с ноутбуком проснулся дома, но ни кого не было, а на улице…- он начинает всхлипывать, готовый вот-вот расплакаться
Рохля притягивает Ёжика к себе и, обняв, начинает, что-то шептать на ухо. Ёжик успокаивается.
***
Машина дергается и двигатель глохнет. «Накатом» мы проезжаем еще метров триста и останавливаемся.
Покидать машину неохота. Скорость – наша безопасность.
По карте я прикидываю расстояние. Двадцать километров. С одной стороны немного, но с детьми пробраться через фронт это не реально.
- Пойдем ночью – я осматриваюсь
Большой двухэтажный дом. Почти особняк, одиноко стоящий у дороги.
Абсолютно пустой – я проверил.
Располагаемся на втором этаже с комфортом. У нас есть постели даже.
Мальчишки почти сразу засыпают, лишь коснувшись щекой грязных матрацев.
Двое по двенадцать, один – десятилетний, один – семилетний.
Блин, в семь я в школу пошел.
Мама в тот день была особенно красивая и чуть печальная. Я же, весь в зеленке и засохших болячках, виде послесловия буйного лета. Остриженный под машинку из-за баловства сестры, выстригшей мне, спящему, челку и клок на макушке.
В десять я первый раз покурил.
В двенадцать – первая вечерняя прогулка с девочкой из параллельного класса, под ручку и прощальный, стыдливый поцелуй в щечку.
А им-то это все за что?!
На площадку второго этажа, прямо перед закатом вваливаются двое черных.
Мы смотрим друг на друга.
Я сжимаю цевье автомата. Пальцы дрожат и потеют.
- Расслабься, Леша – говорит один из них и садится на задние лапы – Не будем устраивать бойню. Дети спят.
Второй, постукивая когтями по остаткам паркета, проходит к окну и садится. Положив огромные передние лапы на подоконник, с надеждой смотрит на заходящее светило.
Я не свожу с них глаз, сжимая автомат.
Пальцы онемели уже.
- Если онемели, так положи его – спокойно говорит старший черный, словно прочитав мои мысли
- Нет – я вдруг осип
- Не ори – предупреждает он – Это я тебя голоса лишил.
«Погоди, как это лишил?»
- Вот так – он зевает, обнажая огромные желтые клыки
«Инопланетяне они. Правильно говорил комбат – инопланетяне. На медведя похожи и на волка одновременно»
- Какие мы инопланетяне – он усмехается – Кстати, Леха. Давай знакомиться, что ли? Я Драговит, а у окна Колояр.
- Кто вы? – я, наконец, решаюсь на разговор
- Мы войны владыки Симаргла
- Владыки кого?
- Симаргл владыка мира между Землей и Небесами – он улегся как собака на брюхо и, вытянув передние лапы, положил на них голову
- А почему вы охотитесь за нами?
- В двух словах не объяснить – он вздохнул – Да и не к чему.
Он поднялся и лениво прошелся по комнате.
- Ты все равно не поймешь, но когда приходит время, мы забираем кого-то из вас
- Куда забираете?
- Куда прикажут – он сел и внимательно посмотрел на меня – Понимаешь, нам дана большая власть. Если я вижу, что ты нужен там – он неопределенно мотнул башкой - Это одно, если ты, достоин, вернуться досрочно я могу и это.
- Куда вернуться? – мой голос вновь сел
- Что ты кричишь? – он поморщился и стал похож на старого бассет-хаунда – Я рассказываю тебе это для того, что бы ты не чинил мне препятствий.
«Каких препятствий?! Куда вернуться?! Где это «там»?! Твою мать, ты вообще кто такой?!» - мысленно взревел я
- Ты и так уже многое знаешь, большего я не могу тебе сказать – он горестно вздохнул – Детей я забираю.
Рука дернулась к автомату, но сверху, на меня навалилась огромная туша второго черного и прижала меня к полу.
- Не рыпайся, человек – прошипел мне в ухо Колояр – Ты знаешь, что обозначает мое имя? Искусный воин. И я в два счета окончу твоё существование.
Я дернулся, пытаясь головой достать морду Колояра, но ни чего из этого не вышло.
- Слушай, Драгонит
- Драговит – поправил меня старший черный
- Драговит – я согласно кивнул головой – Послушай, оставь детей. Возьми меня. Мне все равно, а они….они еще дети!
- Нет – спокойно ответил он
- Драговит! Бездушная ты скотина! Оставь детей в покое!
Но он уже навис над маленьким, скрутившимся «калачиком», Ёжиком. Из огромной лапы, покрытой черной шерстью, выскочил сверкающий золотой коготь.
- Я им подарю вечность – он улыбнулся и заколол Ёжика
Потом Слона, Рохлю и Тюху.
Он повернулся ко мне. Медленно со скрежетом золотой коготь уполз обратно в лапу.
- Знаешь, твое место там – он усмехнулся – Ты не готов еще.
Из его лапы выскочило стальное лезвие и пронзило мое сердце…….
- Их пришлось отключить – мне слышен разговор женщин – Год в коме.
- А что с ними случилось?
- На стройке плитой придавило….
«Я подарю им вечность» - в моей памяти всплывает кто-то большой и улыбается
«Причем здесь золото?»
Я проваливаюсь в сон.
Я открыл глаза. Болит все тело.
Кипельно-белый потолок смущает меня.
Здесь определенно, что-то не так!
Надо мной нависает усатое лицо мужчины, в белом халате.
- Где я? – из горла раздается противный свист, но этот тип меня понимает
- В больнице. Вы, Лешенька, не волнуйтесь. Вы были в коме. Теперь все позади
«Что позади? Где этот….Я забыл его имя….большой и черный – память подсовывает мне картинку разрушенного войной города – Да. Да, там…там это….ЗДЕСЬ!»
Я улыбаюсь.
Я вспомнил.
© БеSпалева
