История эта случилась в те лохматые времена, когда владельцы частных домов были немодными, негуманными и держали своих псов на цепи. Это сейчас в большинстве дворов "Осторожно, собака без привязи" или беснования в вольерах. А тогда - цепь, будка, миска. Вот и все собачьи радости.
Она содержалась на цепи, в духе тогдашних традиций. Мне было лет пять, но я хорошо помню эту псину: крупная темная дворняга с лисьей узкой мордой, пышными баками и шароварами на задних лапах. Не знаю, кто и почему назвал ее именем Жанна. То ли угадали при рождении, то ли сыграло "Как вы лодку назовете...". Помесь овчарки с кем-то до ужаса хитрым.
Жанна очень не любила цепь. Она вообще не любила свою работу - охранять дом. Ее маленькая голова, как оказалось, вмещала неглупый мозг. Голова была действительно маленькой. Жанка с легкостью стягивала ошейник передними лапами, вскарабкивалась на забор и отправлялась гулять. Возвращалась вечером, получала строгий выговор.
Тогда она включила свой неглупый мозг и стала снимать ошейник в будке. Смотрят днем родители - собака в будке спит, цепь торчит. Пошли в магазин, ой, мимо псинка пробежала "совсем-как-наша". Вернулись - спит. А вечером по двору бегает - "выспалась-и-отвязалась". Постепенно ее гулянки раскусили, но поделать ничего не могли. Пробовали шлейку - Жанка падала. Так бы и гуляла, красотка, если бы не один случай.
Однажды Жанна вернулась домой не одна. С ней был большой рыжий кавалер с легким флером бездомности. Папа взял метлу и пошел "кавалера" провожать туда, откуда его привели. Но Жанна кинулась ему в ноги, как Каренина под поезд, взвыла и страдальчески вперилась в глаза разлучника с помелом. Папа помялся, плюнул и констатировал маме, что "теперь у нас две собаки".
Безымянному кавалеру выделили вторую миску, положили еду для романтического ужина на двоих. Рыжий продегустировал свой ужин начисто, затем ужин подруги. Жанка только вылизала пустые миски. Так и пошло. Кавалер жирел, обжираясь за двоих. Молодая супруга таяла на глазах. Но ругать любимого не позволяла - скулила и плакала. Сама относила ему лучшие куски. Он спал в будке. Жанна - у входа, на улице. Папа злился, но продолжал наблюдать за развитием собачьих отношений.
Пока длилась собачья любовь, невеста не строила планов побега и целыми днями вылизывала уши своему рыжему. За это время папа заменил зеленый забор на высокую сетку рабицу. Только калитку не поставил пока.
Вечером еще нашел материал для пристройки на второе спально-будучное место. А утром кавалера уже не было. Жанна ждала его, сложив морду на передние лапы. Папа поставил калитку и тоже стал ждать "свою вторую собаку", дабы впустить домой.
Мы пили чай, когда двор огласил нечеловеческий вой. В нем было столько ужаса и страдания, будто с Жанки сдирали кожу живьем. Все наше семейство высыпало во двор.
Жанна повисла на цепи, в немыслимой тяге вырваться вперед. Ее передние лапы били воздух, из горла уже раздавался хрип, а глаза - устремлены мимо нас на дрогу. А там, за забором, ее рыжий кавалер, высунув на бок язык, упражнялся верхом на небольшой дворняге. Причем именно перед нашим домом. Именно перед той, кто недоедала целую неделю. Я тогда впервые увидела, как собачки делают "это".
Папа звучно сматюгнулся, схватил с веранды коровоотгонятельную рогатку и огромный металлический болт. Меткости папе не занимать - уже через секунду рыжая скотина уносилась с визгом прочь, прижженная болтом по жопе, и волокла за собой непричастную к этой истории дворняжку на "сцепке".
Жанна моментально расслабилась, обмякла. Слабо завиляла хвостом и высунула язык. Больше рыжего изменника мы на нашей улице не видели. А Жанка через некоторое время родила одного рыжего щенка, в честь его отца (по моральным принципам) названного Бесом. Так папа и получил своих желаемых "двух собак". И расширил будку.
А вы говорите - у собак чувств нет
© SerjantPi
