Эпиграф:
Никогда не верьте женщинам с сиськами. НИКОГДА!
Я плюхнулся в старое, местами облезлое кресло, а Аня уселась на подоконник и закурила. Из открытого окна веяло ночной прохладой и редкими звуками проезжающих машин. Еще в мелодию ночных городских звуков аккуратно вклинивался старенький довольно урчащий холодильник.
Аня затянулась так, как это делают в кино самые отвязные барышни, прищурилась и спросила:
- А почему ты считаешь, что девушки, которых изнасиловали, остаются травмированными на всю жизнь? Ты в «Латексе» писал про такую. Это настоящая история?
- Нет, придумал. А про травмированных… Ну да, приходилось на тренингах с такими сидеть. Печальное зрелище. А что? – я улыбнулся. – Тебя тоже насиловали?
- Да, – спокойно ответила она и затянулась еще раз, а я неловко отвел глаза.
- Извини, я не думал, что…
- Да ничего, нормально, я не парюсь, – Аня натянуто улыбнулась. – Я этого таксиста еще заставила резинку надеть, хех. Уже понимала, что никуда не деться, и хотела просто отделаться минимальными потерями. Говорю ему: «Надень резинку», а он мне: «Я чистый!», а я ему: «Думаешь, я чистая?». Он сразу стушевался, но натянул. Потом хотел выбросить где-то под Киевом, а я ему: «Ну будь человеком, до метро хотя бы довези». Довез.
Мне стало жутко не по себе. Аня рассказывала совершенно спокойно, но было видно, насколько противно ей было. Хотя рассказывала она с гордостью, с которой ветераны рассказывают о страшных вещах на войне. Самое обидное то, что я прекрасно понимал мудака-таксиста. Мы знакомы всего четыре дня, а я уже приехал к ней в Запорожье в гости, и хочу ее. И искренне надеюсь, что желание это хотя бы чуточку взаимное, так как последние три месяца я «сношался» исключительно с 3D-моделированием, и отказ для меня будет иметь плачевные последствия.
- Ань, – я решил плавно перевести тему, – вот ты такая милая, сексуальная. И умная. Вот у тебя было хоть раз желание помочь какому-нибудь ботану лишиться девственности? – Аня удивленно подняла брови и поправила широкие дужки очков. – Нет, ну почему ты удивляешься? Ну, пускай не физической девственности, а хотя бы моральной? Многие же на себя клеят бирки пожизненных неудачников и страдают всякой фигней вместо того, чтоб семьи строить и детей рожать. Нет, ты ничего не подумай, я не намекаю ни на что, просто у тебя такие данные простаивают! Знаешь, во многих фильмах голливудских подобная идея нашла достойное воплощение?
- Ты это к чему?
- К тому, что у меня есть определенная аудитория читателей, многим из которых не хватает уверенности и самых примитивных навыков по этому… Ну, чтоб к девушкам подкатывать.
- Пикапу?
- Ну, да, ему. Ну как это так? Ты такая клевая, а работаешь экономистом на заводе за зарплату, которую я стесняюсь озвучивать в рассказе. Только не обижайся, я тебя прошу.
Нужно сказать, что Аня, как, впрочем, и все Ани, была жутко обидчивой. Буквально вчера она бросила трубку за то, что я дразнил ее донецким акцентом (ну, знаете, «Гэ», «Шо»), от которого сам избавился только пару лет назад. И никакие доводы не смогли объяснить моей позиции. Передо мной поставили ультиматум: «Не учите меня, как жить, и я не скажу, куда вам идти», за невыполнение которого, объявлялся бойкот. А я влюбился в нее как пацан уже на второй день знакомства и просто не мог рисковать.
- Понимаешь, дорогой мой, – Аня миниатюрными ручками взяла и пригубила большую кружку заварившегося чая из пакетиков. – Себе дороже выйдет. У меня много раз было такое: переспала с мальчиком просто так. Ну, потому что хочется. На утро говорю: «Мы же друзьями останемся?». И знаешь, что тут устраивали? И слезы, и сопли, и цветы покупали, и ночью в дверь ломились, и угрожали даже. А одному как-то разрешила переночевать у себя. Постелила ему и пошла спать. Сплю и чувствую, что меня кто-то по ноге гладит. Ну, думаю, может, кот. Еще спросонья не понятно. Ну, я дальше спать. А потом просыпаюсь и понимаю, что с кем-то в губы крепко целуюсь. И понимаю, что на мне сверху он лежит. Я его оттолкнула и как заору: «А НУ ПОШЕЛ НА#УЙ ОТСЮДА!». Так он, бедный, дар речи потерял. Потом в глаза не мог нормально смотреть, комплексовал сильно. Так что это только на первый взгляд так просто. Я этим скорее жизнь человеку сломаю и еще кучу комплексов добавлю, чем помогу ему.
- Нифига! – возразил я. – Тебе можно создать образ этакой богини, которой добиться просто невозможно. И о тебе будут грезить, это да, но это будет как мечты о порнозвезде. Я тебе говорю, у тебя что-то такое есть, чего хочется. Я когда сказал, что к тебе приеду? На второй день знакомства?
- Ну, это потому что я тебе сиськи по скайпу показала, – засмеялась она.
Аня старалась важничать, но было видно, что она на седьмом небе от счастья, и ее распирает гордость.
- Нет, не потому…
- Тебе не нравятся мои сиськи???
- Ну, я, как фотограф, конечно, нахожу в них некую эстетическую ценность, но сам-то понимаю, что это просто молочные железы, покрытые мышцами.
- Ой, вот не нужно! – еще больше засмеялась Аня. – Я видела, как ты пялился тогда!
- То у тебя просто камера фиговая, ничо не видно. Я хотел рассмотреть хоть что-то. А они у тебя и так маленькие…
Аня раскрыла рот от удивления и выпучила глаза.
- Они не маленькие! Они аккуратные!!! Между прочим, всем твоим тоже понравилось!
Анины сиськи видели все мои коллеги. Ну а чего? Она была не против, а я мог похвастаться, мол «смотрите, какие у меня читательницы есть!». Даже шеф как бы невзначай прибегал посмотреть, но ему мы не показали. гы-гы-гы.
- Кстати, за это спасибо! Мне тогда все так завидовали! А товарищ Жуков в тебя по ходу тоже влюбился. Но это не главное совсем. У тебя какая-то особенная харизма. С тобой просто болтать прикольно. Вот всем прикольно со мной поболтать, а мне с тобой. А у меня, думаю догадываешься, насколько большой круг общения, и есть, с чем сравнить. Так что нужно тебя как-то в массы двигать.
Аню распирало от гордости все больше и больше. Но она почему-то не хотела продолжать беседу. Сладко зевнув и потянувшись, она скомандовала:
- Давай, наверное, спать? Уже час ночи.
- Да, ты завтра должна выспавшейся быть, чтоб фотки получились клеевые.
- Да… Если пообещаешь себя хорошо вести, то разрешу на моей кровати спать. Если нет, то будешь мучиться на диване.
- Не-не-не, – заулыбался я. – Знаю я вас, коварных дам! Поматросите и бросите. Давай на диване. Мы с котом будем вместе спать.
- Богард спит со мной всегда! – обиделась Аня.
- Просто я к тебе еще не приезжал, – пошутил я и посмотрел на разъевшегося черного кота.
Мне постелили на диване в зале (кстати, диван как диван, чего она?) и вручили переноску, чтоб я мог подзарядить ноут и досмотреть последний сезон «Хауса». В поезде не хватило буквально чуть-чуть батарейки.
А разбудил меня грохот трамвая. Если так на восьмом, то представляю, каково на первом этаже. Еще за окном «бибикали» машины, галдел народ и дул слабый ветерок. На сегодня в Запорожье передавали дождь, но я приехал, и поэтому на небе не было ни одного облачка. Хотя нет, вру. В километре от Аниного дома находился генератор облаков – огромная труба, из которой начиналось белое облачко, надеюсь, пара. Насколько я помню охрану труда, подобные условия просто не пригодны для жизни. Но люди ко всему привыкают. Это я разъелся – живу вместе с лучшей экологией Украины, где тишина и морской воздух являются нормой. Нужно будет Аню тоже в Артек кем-нибудь устроить, пусть попробует. А квартиру пусть сдает – и отдых, и лишняя денежка. Я ей предлагал вообще-то, но она отказалась, мол, не хочет терять постоянную работу.
Вот мы на власть жалуемся, а сами не хотим напрягаться, чтоб что-то поменять. Про зарплату я уже говорил, но еще у Аниной работы был огромный минус: там не было интернета. Еще и работать нужно. Это же просто невыносимо!
Я похвастаюсь: у меня полставки, то есть четыре часа работы пять дней в неделю. За работу в выходные двойная плата. Мои полставки по деньгам чуть-чуть меньше Аниной зарплаты, но у меня еще есть левак, равный в самом худшем случае двум зарплатам. Причем я делаю всю левую работу в рабочее время, а в остальное занимаюсь тем, что интересно. Порой становится так скучно, что я сам начинаю делать что-то полезное. Но я за полгода три работы поменял и три места жительства. Страшно было, конечно, и не всегда приятно, но результат оправдывает средства. А многие зацепятся непонятно за что и живут этим, доводя себя до хронических неврозов и депрессий, постоянно жалуясь на жизнь и смотря по вечерам телевизор. Хотя Аня счастлива. По крайней мере, на первый взгляд. Но все равно ее жалко – такие данные пропадают…
- Уже проснулся? – Аня зашла в зал в халатике. Пояс не был завязан, и мне в ограниченном количестве явили красивое нижнее белье, от которого в голову ударила то ли моча, то ли что-то покруче.
- Да я не спал вообще, я о тебе думал, – пошутил я.
Аня улыбнулась.
- Есть будешь?
Ну что за вопрос такой?
И вообще вчера вечером она меня щедро накормила чаем и бананами, которые я же и привез. Еще и сейчас придется ждать, пока приготовит!
Не знаю, кто кого удивил больше. Я рано утром помыл всю грязную посуду, что была на кухне, и почистил почти забившийся стояк в мойке. А Аня заготовила сверх аппетитные куриные ножки и картофельное пюре еще вчера и спрятала в холодильнике. За это я готов был простить ей все. Еще она сбегала в магазин и купила вкусных печеньков, а я в это время тихонько исследовал ее комп на предмет всякого рода прона, ибо только на вопрос «А какая тебе нравится?» Аня отказалась отвечать. Но ведь у меня в сегодняшних планах был секс и хотелось как-то подготовиться, чтоб впросак не попасть. Хотя еще было небольшое опасение, что она любит всякие нестандартности (на серванте у нее рядом с почти пустой бутылкой Jack Daniels лежали наручники) и мне лучше бежать, куда глаза глядят. Она такая миниатюрная, милая и на первый взгляд беззащитная – вот как раз такие «этим» и страдают. Сейчас приведет волосатого дядьку и начнет сеанс лечебной проктологии. Хотя рассказик получился бы что надо, можно в принципе и потерпеть.
Но ничего «такого» я не нашел. Я вообще ничего не нашел. По запросу «Видео» комп выдал мне несколько фильмов Гая Ричи, кучу онеме и видеоуроки по Линупсу. Мечта сисадмина, блин. Но по закладкам удалось выяснить основные предпочтения моей новой героини. В журнале главным образом были одноклассники, вконтактик, сайт какой-то игрушки и онлайн кинотеатр. Ну и наборчик, бррр!
Наконец-то мы сели есть.
- А вот эта Аня, про которую ты пишешь, настоящая?
- А ты как думаеф? – спросил я, набивая рот всем, что было на столе.
- Думаю да, – Аня как бы спросила и ждала подтверждения, но у меня были дела поважнее. – Так настоящая или нет?
- А мне все равно никто не верит. Говорю, что настоящая – не верят. Говорю, что выдумка, еще больше не верят. Вот я про тебя напишу, думаешь, поверят? Давай, подбросим монетку? Как раз проверим удачу твою. Давай, кидай.
Я достал из кармана полтинник и протянул Ане. Выпала решка.
- Ага. Это ты только что решила, скажу я тебе правду или нет. Но я тебе не скажу, правда или нет. Скажу только, что Аня – плод тяжелейшего сперматоксикоза. Который я, собственно, и приехал к тебе лечить.
Аня усмехнулась.
- Я вот вас мужиков не пойму. Неужели так сложно пойти на панель, и снять себе кого-нибудь? Полно ж их?
Я тоже усмехнулся.
- А потом лечиться мазями по сто шысят рублей? Нет, спасибо. Да и прикол не в сексе. Ну, по крайней мере, мне интересен не сам секс, а именно процесс заманивания самочки в постель. Так, наверное, чувство собственной важности повышается. Да и уверенности.
- А как же любовь?
Наконец-то я почувствовал сытость и смог оторваться от своей тарелки. Аня так и не притронулась к еде.
- Так, а ты почему не ешь? – недовольно спросил я. – Яду мне, небось, подсыпала?
- Да нет, просто не хочется. Так как же любовь?
- Любовь, с колена кровь, – пошутил я. – Химия все это. Любовь исчезает максимум через пять лет. Когда ты полностью узнаешь своего любимого и он тебя не может больше удивлять. Когда начинается рутина и все такое прочее. Ну что, разве не так? Вот сколько ты дольше всего по-настоящему любила?
- По твоим рассказам не скажешь, что у тебя «химия», – серьезно сказала Аня. – Ты с таким трепетом вспоминаешь свою Аню постоянно, переживаешь, хотя и поступаешь по-идиотски по отношению к ней, а иногда вообще не по-человечески.
- Это потому что она слишком большого мнения о себе! – возразил я и зачем-то легонько стукнул кулаком по столу. – Думает, что с ее характером ее будут просто так на руках носить. Считает, что если красивая и обеспеченная, то ей можно все простить! Я о многом не писал, чтоб ее не обидеть. Как она меня на полпути к себе домой высаживала, а к ней или к городу по шесть километров, как постоянно шантажировала меня суицидом, типа «будешь мне такое говорить, я таблеток наглотаюсь» или «домой через балкон пойду». Я ж на восьмом этаже жил в общаге. А как она постоянно меня критиковала за все? Это не носи, так не делай, с этими не общайся, сдавай на права. Я ей говорю: «мне не дадут прав, у меня глаза одного нету!», а она: «Не оправдывайся! У нас можно медосмотр получить, вообще не появляясь в больнице!».
Я понял, что разговариваю сильно громко, что очень крепко сжал вилку в кулаке и что у меня немного дикий вид и что Аня смотрит на меня с небольшой опаской. Нужно разряжать обстановку.
- И вообще, хватит чревоугодствовать ! Пошли лучше фоткаться?
До этого я уже сделал пару кадров ночью, но они были хреновыми в самой крайней степени – желтый свет одинокой кухонной лампочки, замученное лицо модели, еще и я почти сутки не спал. Но даже это Ане понравилось. А то, что я планировал, должно было вызвать фурор.
Все окна и балкон Ани выходили на западную сторону, поэтому с утра свет там был мягенький, так называемый «Голливудский», когда нет ни резких теней, ни ярких бликов. Следующий компонент хорошей фотографии – модель. Не знаю, что в Ане было «такого», но оно определенно было. На нее просто хотелось смотреть. И передо мной, как перед фотографом, стояла непростая задача передать эту красоту правильно, без излишней пошлости или наоборот целомудренности. Третий компонент хорошего фото – обстановка. Обстановкой был выбран балкон, стены которого были обшиты красивыми деревянными рейками, а на полках стояли какие-то цветы. Единственный недостаток балкона был в том, что он был очень узким, а у меня из оптики был только полтинник, и чтоб сфотографировать на него человека в полный рост, нужно было отойти метров на пять-шесть. Полный рост мне был не нужен, но ради поясного портрета приходилось свешиваться с балкона, что вызывало небольшое опасение хозяйки. Но на что не пойдешь ради красивых кадров?
- Вот хорошо вам, красивым дамам, – начал я разговор «ни о чем», чтоб немного расслабить модель. – Можно ничего не делать, а тебя уже любят.
- Ну конечно! – возразила Аня. – Чем же это так хорошо?
- Как чем? При твоем виде мужик любой приписывает тебе определенный набор качеств. Причем хороших. Ты, может, ешь младенцев на завтрак, но впечатление создаешь милой хрупкой девочки, которая нуждается в защите.
- Это я хрупкая?
Аня приспустила очки и важно посмотрела на меня.
- Так, смотри вправо! – я сделал серию классных кадров. – Вот эти прикольные получились. Но я тебе не покажу, не надейся, – Аня надулась и я сделал серию еще более классных кадров. – Да, хрупкая. О тебе как-то позаботиться хочется что ли? Няша ты, в общем. Я не пойму, почему ты до сих пор не живешь под шефством какого-нибудь мажора? Тянула бы с него бабло потихоньку, чувствовала бы себя хорошо, как мыло в тазике бы каталась.
- Но у меня есть любимый человек. К тому же все мажоры – пустышки.
Я прекратил снимать и уселся напротив.
- Так твоя задача – наполнять их. Ты же умный человек, и вполне сможешь такую задачу потянуть.
Аня вздохнула.
- Не хотят они наполняться. Там уже не осталось ничего человеческого. Система ценностей совсем другая. Очень примитивно все и неинтересно. Они не хотят наполняться. Хотят только деньгами кичиться и все упрощать до минимума.
- Да! Типа выполнять только одну функцию – зарабатывание бабла. А все остальное бабло сделает. Я, кстати, раньше считал уровень достатка мерилом таланта, но потом понял, что это только мерило умения жить при капитализме. Вот китайцы со своим коммунизмом мир скоро захватят и все. А вечное человеческое как было, так и останется. Хотя не знаю, может, мы себя и свою лень оправдываем?
- Может, – улыбнулась Аня.
Она была такой милой, что я предпочел просто полюбоваться этой красотой и профукал замечательный кадр.
- Но все равно ты гонишь, Ань. Ты должна клеить всех подряд, а потом написать серию новелл про это и получить Нобелевку в области литературы! Ты в этом плане правда лентяйка. Вот я – худой как палка, одноглазый, не буду себя оскорблять, но далеко не красавец, а пытаюсь как-то…
- Зато ты обаятельный и харизматичный, – по спине пробежались мурашки. – И с тобой приятно общаться.
- Ну, может, это отчасти и правда, но мне, чтоб подкатить к какой-нибудь мадам, необходимо в миллион раз усилий больше. Вот ты как покупаешь журналы? Ты ж журналы покупаешь?
- С инета скачиваю.
- Ну хорошо. Предположим, ты нормальный человек. Ты в супермаркете купила себе на вечер макарон с водкой, подходишь к кассе, ждешь в очереди и видишь обложку журнала (редакторы которого могли бы у меня рекламу купить за символическую сумму), и хочешь его купить. Есть две обложки – с девушкой, которая вся такая мокрая и распутная прикрывает набитые силиконом сиськи, а вторая – с какой-нибудь знаменитостью, идеально отшлифованной в фотошопе, добродушной и с заголовком «сметана спасает от ожирения». Какой купишь?
- Никакой.
- Ну как это? Нужно какой-то купить, – Аня взглядом сказала, что не нужно. – Хорошо. Чтоб тебя заинтересовало?
- «Muse» на обложке.
Я расхохотался.
- Да кому они нужны эти мусы? Про них никто писать не будет, – Аня обиделась. – Ну хорошо. Что кроме «Муса» тебя интересует?
- Футбол, – сухо протянула Аня.
- Да ладно!?
Аня важно поелозила на стульчике:
- Да, у меня за восьмой и девятый года подшивка всех журналов, между прочим, есть.
- А тебя футболисты привлекают что ли?
- Нет, меня привлекает сам процесс. И вообще я фанатка сборной Германии…
- Так, ладно. То, что ты уникальная, это я уже понял. К чему я это все? Мы начали с внешнего вида, помнишь? Почему мне тяжелее контакт налаживать? Потому что при виде меня сразу возникает образ какого-то умственноотсталого, с легким синдромом дауна. Большой нос, широко разведенные глаза, которые еще смотрят в разные стороны… Я, кстати, в лагере, в котором снимаю, знаменитость – меня дети тайком фотографируют, косятся, пальцем показывают. А я же не могу выйти на центр сцены и рассказать им, почем в Одессе рубероид. Нужно тихонько за камерой стоять и унижаться. Знаешь, как неприятно? Я, когда преподом работал, сразу эту фишку выкупил, всех построил. Меня хоть и считали немного свихнувшимся, но по крайней мере боялись. И вот это стеснение и неуверенность ушли. А теперь смеются. И я ж понимаю, что это дети, которые делают первое, что в голову взбредет и не виноваты в этом. Вот чего мне не повезло и я всем должен сначала доказывать, что не даун? Блин, нафиг я тебе это рассказываю?
Аня не знала, что ответить. Такой проблемы у нее не было, и она понимала, что любой совет здесь будет неуместен. И сама решила порулить обстановкой.
- Пошли к Днепру пофотографируемся?
- Пошли…
И тут началось самое страшное. Чисто женское «А что мне надеть?».
Мы, еще когда договаривались о встрече, условились, что мне будут сиськи для объектива презентованы. Я, наверное, для этого приехал – важная веха становления меня как великого и газированного фотографа. Но я планировал все это снимать на фоне уютного ковра и с котом (кстати, повезло, что у Ани было и первое и второе), но модель почему-то захотела все это обнажить в парке. Вот, кстати, хороший пример женской логики: «Что мне надеть, чтоб потом снять?». Через десять минут меня все задолбало, и мы остановились на джинсах и зеленой футболочке.
Запорожье ничем нас порадовать не смогло. На улицах суета сует, в Днепре грязная зеленая вода и какие-то пьяные рыбаки. В парке были кони, ламы и верблюды, и вроде как «обнаженная всадница на верблюде» звучит круто, но смотрится на фоне очумевших детей и пенсионеров странновато. Еще возле набережной был какой-то склад со старыми ржавыми комбайнами, и там бы сиськи смотрелись очень выгодно, но была опасность получить кое-что на букву «П» (да, именно «По ушам»). Но мы все же проникли туда и запилили пару фоток на фоне лозы, вьющейся вокруг колючей проволоки и причала, увешанного старыми шинами. Но это было не то. Композицию я выстраивал идеальную, оптика тоже давала потрясающую картинку, но вот модель (прости, Ань) была совсем на троечку. Замученный вид, уставшие глаза, и выражение лица «скорее бы это все закончилось». Аня жаловалась на хреновое самочувствие перед моим приездом, и, возможно ее до сих пор не попустило. Я это понимал и пытался ее всячески подбадривать и восстановить хотя бы эмоциональный фон.
- Ань, а вот чего бы ты хотела?
- А тебе зачем?
- Ну, просто интересно.
- Шубу хочу. Чтоб легкая как пух и мякенькая.
- И все? – расхохотался я. – Нафиг она тебе нужна?
- Че ты пристал? Спросил, что хочу, я ответила.
Вдруг Аня схватила меня за руку:
- Ты это чего задумала? – испугался я.
- Тут просто ступеньки, а я боюсь навернуться.
- Так тут ступенек тех?
- Тебе не нравится что-то? – недовольно спросила Анна. – Че разумничался?
- Да нет, наоборот, приятно. Приезжай в Артек, у нас там много ступенек, хе-хе-хе.
У Ани были очень миниатюрные ухоженные ручки с нежнейшей кожей. Так не хотелось, чтоб она меня отпускала, но она отпустила, и я вернулся к прежней теме:
- Ну, а почему ты не разведешь какого-нибудь мажора? Не думаю, что тебе большого труда не составит.
- Ну, извини, – грубым низким голосом сказала Аня. – Я не буду раздвигать ноги ни перед кем, если у меня нет чувств.
- Ну это же глупо! Пару ночей… и мечта сбылась?
- Чтоб потом все говорили, что насосала? Нет уж, спасибо!
- Вот ты, когда мне по скайпу сиськи показала, я подумал: «Во, какая самодостаточная! Мне б смелости не хватило». Всегда уважал людей, которые оценивают себя не по общественному мнению, а самостоятельно. И всегда им завидовал, потому что, как ни стараюсь, нет во мне уверенности вообще. Да какая разница, что люди скажут? Люди, которые тебя уважают, никогда не скажут такого, а те, кто трепаться будут за спиной, ну и толку? Все равно всем мил не будешь?
- Есть принципы, через которые я не переступлю, – Аня начала злиться. – Что ты хочешь доказать? Что…
- Ну, а если бы ты могла спасти так жизнь любимого человека. Да даже не любимого, а любого. Что, неужели бы не переступила через принципы?
- Тут даже вопроса бы не стояло! Но я же не буду продавать себя за вещь?
- А мы и так себя каждый раз продаем. Тебе на работе мозг выносят с восьми до четырех, мне тоже по четыре часа в сутки. Но нам за это деньги платят. Вот у меня одна знакомая, довольно успешная начальница, с зарплатой почти в две штуки баксов, имеет кавалеров… хотя кавалеры наивно полагают, что имеют ее, хе-хе… Так вот, она рассказывала, что за минет как-то получила пятьсот евро. ПЯТЬ СОТЕН ЕВРО ЗА ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ!!! А я месяц должен вкалывать за столько! И…
- И что, ты бы сделал минет за пять сотен евро?
- Легко! – серьезно соврал я. – Я четко знаю, что мне нужно для того, чтоб нормально жить, но должен, зарабатывая, отдавать две трети своего дохода непонятно кому и слушать своего шефа. А он, понимаешь, не может мысли связывать. Вот я его обидеть не хочу, он мужик нормальный, но когда он мне что-то пытается объяснить, я его полчаса слушаю, а потом: «Так, а теперь давайте конкретно, что мне нужно сделать». И еще полчаса слушаю. Это знаешь, как бесит? А он еще больше бесится от того, что его не понимают и, соответственно делают не то, что он там себе задумал. И получается испорченный телефон и порочный круг. Но я терплю, потому что знаю, что мне нужно студийное оборудование, камера полнокадровая, оптика покруче, чтоб научиться хорошо фотографировать и обеспечить себя интересной профессией на оставшуюся жизнь. И я из-за этого гречкой питаюсь, уже без маянезика (потому что гречка со времен моего первого рассказа подорожала аж в три раза) и только в секонде шмотки покупаю. А еще я издаться хочу. На это штук десять нужно минимум. И кто бы что там не сказал, мне пофиг. Считай меня аморальным или вообще психом, но я четко осознаю, чего хочу! В конце концов, моя дальнейшая независимость стоит дороже! Если бы я каждый раз думал, что про меня скажут... Вот ты не представляешь, как мне тяжело все дается, когда приходится зубами вгрызаться в какое-то дело, и доводить его до конца, снимать до полуночи, потом до утра все это монтировать, днем пытаться понять, чего от меня шеф хочет и попробовать воплотить это в жизнь, а вечером писать про все это? А ты даже не хочешь просто протянуть руку и взять то, что лежит рядом с тобой на видном месте. Родись бы я красивой бабой, я бы уже, не знаю, создал бы свое агентство по оказанию эскорт-услуг, трахался бы с самыми крутыми мира сего, а потом продавал бы им эксклюзивную порнуху по тройной цене, гы-гы-гы!
Но Аня не слушала. Аня обиделась. Она даже не смотрела в мою сторону. Просто шла с кислой миной и глядела под ноги.
И зачем я ей все это рассказал? Чему я ее хотел научить? Всегда у меня так с Анями.
Минут десять мы шли молча.
- Ну ладно, Ань, извини, – наконец, уступил я. – Не знаю, зачем тебе все это рассказываю. Наверное, перед собой оправдываюсь. Еще и внутренние комплексы, типа мне так не везет, потому что я урод и неуверен в себе. Почему-то думал, что тебе будет интересно…
Последняя фраза задела Аню.
- Ты меня тоже извини. Просто голова разболелась, хреново себя чувствую.
И хоть это избитый прием, я понимал, что Аня не врет. На фотографиях было видно, что ей фигово. Ее даже немного высыпало на лице. Плюс то, что ступенек боялась, плюс плохой аппетит, плюс мои нравоучения. Но она держалась молодцом. Захотелось ее обнять. Без намека на какой-то интим, просто по-дружески. Но боюсь, не поймет. А еще боюсь того, что если она начнет считать меня другом, то секса не видать мне еще ой-ей-ей, сколько.
По пути домой мы все же разболтались про всяких бабочек и птичек, так как Аня была по образованию биологом и знала, кто как поет и выглядит. Еще она рассказала интересную историю о том, как заканчивала биофак. Не имея достаточно денег поступить на бюджет, Аня пошла учиться на контрактной основе, училась лучше всех в группе, и после третьего курса твердо решила, что так дальше жить нельзя, и что нужно переводиться на бюджет. Но на том потоке бюджетных мест не было. Зато были на первом курсе, куда она и поступила. Отучилась еще раз два года, потом поняла, что ей это не интересно, и ушла работать в банк. Вот это, как говорится, по-нашему!
Придя домой, мы переоделись в то, что можно красиво снять (в смысле с себя) – строгая, но сексапильная юбочка и атласная блузка. И, собственно, начали снимать. И тут я ощутил, насколько мне не хватает нормального зум-объектива.
Те, кто разбираются в фото, или кому не интересно, давайте на следующий абзац, а для остальных немного полезной информации о фототехнике. Оптика делится на два типа – зумы и фиксы. Прелесть первых в том, что они могут приближать, или удалять, а вторых в качестве картинки и светосиле (можно снимать в относительной темноте, а потом на увеличенной фотографии реснички рассматривать). Хотя это условно. Есть некоторые зумы, которые по качеству превосходят некоторые фиксы, но цена у них раза в три (а иногда и в десять) выше. А учитывая то, что средний фикс стоит несколько сотен баксов… короче, у меня только фиксы нормальные есть. И с собой, как говорилось выше, я взял только полтинник – универсальный объектив, очень светосильный (ослабление светового потока всего 1.7 раза, против стандартных 4), и дает довольно интересный рисунок. Но, опять же, как уже говорилось выше, чтоб на него сфоткать человека в полный рост, нужно отойти на несколько метров. Вообще, при фотографировании портрета лучше отойти подальше, потом максимально приблизить и щелкнуть – и фон поразмытее будет и фото кажется немного «интимнее» и нет чудовищных перспективных искажений, как, например, при съемке на телефон, где зума нет, а угол обозрения очень широкий. Тогда все выглядит непропорциональным и неестественным.
Когда добрые советские архитекторы проектировали Анину квартиру, они не учли тот факт, что я к ней только с полтинником приеду, и сделали все очень компактно. В спальне (где-то 3х4) мне приходилось вжиматься в углы, чтоб нормально вписать модель в кадр. Видимо, со стороны это выглядело очень смешным, и мне постоянно приходилось успокаивать модель. Говорю ей: «не смейся», а она ржет еще больше. Самое смешное было, когда Аня, оставшись в чулках и нижнем белье, пыталась изобразить властную тигрицу, ползая по кровати на четвереньках. Я держался сколько мог, но не сдержался. И Аня тоже. Если бы я трясущимися от смеха руками не испортил кадр, то перед вами предстала картина маслом: полуголая сексапильная брюнеточка грызет одеяло, а сзади за всем этим наблюдает черный жирный кот, идеально вписывающийся в обстановку. Аня рассказывала, что кот у нее тот еще извращенец, и постоянно приходит посмотреть, как хозяйка с кем-нибудь непристойностями занимается. Я толкнул идею, что кот – это реинкарнация какого-то бедолаги, которому наша героиня отказала. Аня возгордилась. Должен сказать, что героиня наша была не из самых скромных особ, любила лесть и терпеть не могла, когда ей указывают недостатки. Жутко обижалась, надувалась и не сдувалась, пока ей хорошего не скажешь. Поэтому всю фотосессию, в перерывах между ржачем я рассыпался комплиментами. И небеса услышали мои мольбы. Я уже не помню как, но из-под бюстгальтера появился сначала один робкий сосочек. Я почувствовал, как в голову ударила кровь, и мысли улетели куда-то вниз, или, наоборот, откуда-то снизу поднялись. Я делал кадры уже не задумываясь о пересечениях линий на заднем фоне, не думая, как правильнее передать объем, не следя за тем, чтоб паразитный свет не лез в объектив. Я видел только одно – СИСЬКИ. Маленькие, аккуратные и манящие, отвечающие на вопрос «они мои». В трусах у меня уже во всю День победы праздновали, в голове тоже тараканы на революцию поднялись, но я держал себя в руках. С каждой минутой было все тяжелее и тяжелее. Наблюдая за тем, как Анна грациозно извивается на кровати, чудовищными усилиями я подавлял в себе желание наброситься сверху, жадно целуя эту развратную, манящую…
- Так, все, хватит, – легким движением я выключил камеру. – Щас с ума сойду.
Аня не совсем понимала, почему все так быстро закончилось, но возражать не стала.
Где-то в глубине души я надеялся, что она игриво скажет «а куда ты это так быстро собрался?» или что-то в этом роде, но, видать, не судьба.
Открыв ноут в соседней комнате, я начал просматривать снимки, несущие в себе эротический подтекст. Стопроцентная лажа. Когда-то я утверждал, что фотограф – существо бесполое. И свято в это верил. И снимки действительно получались интересными, которые приятно было посмотреть. А сейчас совсем не то – нету чувственности совершенно. Нужно будет перед следующей подобной сессией нажраться брома или чего-нибудь такого.
Аня, как ни в чем не бывало, зашла в комнату (уже в халатике), включила какое-то кино и улеглась совсем рядом со мной, случайно (или не очень) касаясь меня миниатюрными ручками.
- Ань, а можно не совсем корректный вопрос? – виновато спросил я.
- Валяй.
- А ты сегодня секс планировала?
- Нет.
Внутри все совсем оборвалось.
- И что, я просто так сюда приехал?
- А как же фотографии?
- А в первый раз фотографии никогда нормальные не получаются. У фотографов, которые на пленку снимали, было такое «правило ста». Пленки ж мало было, не то, что сейчас, ее экономили, и сначала, при фотосессии вообще пленку не вставляли. И, когда через пару часов модель уже замученная ничего не соображая от постоянных вспышек и щелчков, выкатывала глаза и раскрывала рот, вот тогда начиналось интересное… Нет, ну я не могу так! – я недовольно посмотрел на Аню. – Вот ты мне зачем сиси показывала?
- Просто так…
- Не прикидывайся глупее, чем ты есть! Ну вот, нельзя было сразу сказать «чувак, можешь меня пофоткать голой, но никакого интима»? Я б сразу себя настроил на искусство и запилил бы нормальные кадры, а так… Вот чего я напишу в следующем рассказе?
- Что нашел хорошую подруженцию?
- Да, класс! Вот ты не понимаешь. У меня есть много читателей, молодых и интересных парней, которым я могу как бы на своем примере показать, что все не так уж плохо. И тут «такое»!
- Ой, ну ради Бога, напиши, что все было, можешь насочинять чего угодно, я не против.
- Чтоб я нагло врал??? – я фыркнул. – Не бывать этому. Давай лучше напишем, что ты моей тетей оказалась? Ну, типа мне вдруг взбрела в голову идея полистать твой альбом со старыми фотками, в котором я нашел своих родственников, которые еще по совместительству твоими оказались? У тебя ж Донецкие корни так? Говор очень характерный.
- Да, у меня папа оттуда, и бабушка там живет сейчас…
- И ты еще говорила, что у тебя в роду много Колей. Я, помнишь, тебе предлагал увеличить их количество?
Аня засмущалась.
- Ты слишком на этом зациклен. Будь проще, относись ко всему проще, и будет у тебя все хорошо.
Я пожал плечами.
- Может, ты и права. Но я все равно на тебя обиделся.
- Обиделся? – улыбнулась Аня.
- Обиделся.
- А есть будешь?
Ну не сволочь?
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2012
