Это одна из тех грустных историй, вспоминая которую можно обоссаться от смеха. Случилось гинадию в армии служить. Период службы 98-00 гг. Все очень чинно, благородно, пограничные войска.
Кто бы знал, что армия – это рассадник пидорасов. Нет, не тех пидорасов, что мудаки, у которых мудачество дало осложнение и они стали пидорасами, а настоящие такие пидорасы, которых в Москве почему-то называют геями.
Если въедливый читатель подумает, что пидорасы в армии в количестве, потому что спешат в военкомат дабы отдать долг родине в звании рядового срочной службы, сразу скажу, что это не так. Если они и есть, то никак себя не проявляют. Среди солдат срочников (по крайней мере, там, где служил я) содомитов не было замечено. Пидорасы все со звездами разного калибра. Носят благородное звание офицера или на крайний случай прапорщика.
После первых трех месяцев службы меня отправили в сержантскую учебку, в далекие Читинские ебеня на границе с Китаем.
Учебка славилась не только тем, что готовила сержантов, но и постоянной трудовой терапией.
Гинадий как-то не очень любит и умеет работать руками, поэтому всегда старался работать мозгом, дабы хоть как-то компенсировать свою ущербность, но в этот раз мне не удалось откосить и пришлось идти пилить тополя.
Через пару часов работы, я благополучно отпилил себе указательный палец двуручной пилой. Благо отпилил не основательно, половина пальца очень забавно висела толи на сухожилиях, толи еще на какой-то хуйне (я не очень силен в медицине). Санчасти в учебке не было, пришлось почти двое суток ждать, когда с гарнизона приедет машина и отвезет в больничку. Естественно, палец загнил и стал не только забавно болтаться на сухожилиях, но и приобрел очень милый гнойно-фиолетовый цвет, что не могло не радовать, когда пребываешь в серых армейских буднях.
В больничку я таки попал, палец почистили, залатали, закрепили, забинтовали, но как оказалось, впереди ждали не менее забавные приключения.
Начальником санчасти числился некто капитан Бусаков. Капитан славился тем, что приходил бухой по ночам в санчасть, строил солдат и начинал осмотр. Также в его кабинет всегда жил какой-нибудь один пиздатый пограничник, под предлогом присмотра за кабинетом и помощи капитану в делах насущных.
Пиздатый пограничник имел преференции. Смотрел телевизор в кабинете Бусакова, не строился на вечерние поверки, не ходил в наряды и питался офицерской едой.
Сам Бусаков был брутальный, здоровый мужичина. Усищи, ручищи и ваще настоящий воин.
На следующий день, после починки пальца, случился дневной обход. Все построились у кабинета капитана Бусакова.
Подошла очередь гинадия. Зашел в кабинет, сел на кушетку.
- На что жалуешься, боец? – Спросил Бусаков, подкручивая пальцами ус.
- Ни на что не жалуюсь, палец вот отпилил на хуй, но вчера починили, так что все зоебись, - ответил гинадий.
- Ну, тогда раздевайся, - еще больше закручивая ус, приказал капитан.
- А с какого собственно хуя раздеваться, когда у меня блеать палец починять надо? – Возмутился гинадий.
- А ты не выебывайся, рядовой, приказы не обсуждаются, тем более я врач и мне надо полностью осмотреть тебя, может тебя тут отпиздили ночью, надо проверить, нет ли синяков.
Ну, хуле, подумал я. Действительно, надо так надо. Бусаков сидел на стуле. Я снял куртку больничной пижамы, спустил штаны, стою.
Капитан как-то загадочно улыбнулся, посмотрел на меня снизу вверх и молвил:
- Ну чо, дрочишь?
- Дрочу! – Храбро ответил я.
Дальнейшие события развивались стремительно. Бусаков схватил меня за хуй, открыл пасть и потащил хуй в рот. Вся жизнь пронеслась у меня перед глазаме. Гинадий отреагировал практически мгновенно. С размаху залепил леща капитану в ухо. Отскочил от него, как ошпаренный. Натянул штаны и произнес концептуальную и очень емкую речь, наполненную различными эпитетами и метафорами. Если привести ее дословно, получится примерно так: «Да ты охуел, пидорас злоебучий! Я тебе щас ебало расколочу»!
Капитан начал дико просить прощения, плакать и просить не сдавать его, ибо жена и семеро по лавкам, а если эта хуйня всплывет, тогда пиздец его воинской карьере и ваще. Не знаю почему, но гинадий не стал разгонять ситуацию. Хуй его знает почему. Мне реально стало его жалко что ли. Сказал я ему, что бы на пушечный выстрел не приближался ко мне, что бы палец мне лечил только фельдшер и ваще что бы на хуй не было его в поле моего зрения.
Бусаков на следующий день съебался в отпуск по семейным обстоятельствам, чему я был очень рад, так как психологическая травма у меня была на лицо.
Еще я сразу понял, зачем капитану пиздадтый пограничник, который якобы присматривает за его кабинетом. Стало вообще как-то тошно. Ведь пиздатый пограничник получается, зарабатывает преференции, что бы не испытывать сложности армейских будней, жопой, что никак его не красит конечно. Можно предположить, что капитан его заставил и запугал, но тогда это его не красит вдвойне.
Ничего я никому рассказывать не стал. Отнесся к нему, как к больному человеку, инвалиду. С тех пор почему-то к пидорасам именно так и отношусь, как к неизлечимо больным людям.
Думаете, это был один случай? Нет. Я вам потом еще про майора одного расскажу. Но потом.
http://week-to-week.livejournal.com/194760.html?style=mine#cutid1
