Как хотите, но мне всегда казалось, что в стародавние времена жилось гораздо лучше чем сейчас. Увлекательнее, што ле. Все были свободны, кроме рабов, бабок было на порядок больше, да и сама жизнь была насыщеннее.
В колбе плескалась жидкость грязного цвета.
- А теперь нагреем – маленький мужичонка, самого, что ни наесть, замызганного вида семенил вокруг стола, заставленного всякими стаканами, колбами.
Жидкость, поставленная им на огонь, запузырилась, что-то чипизднуло в колбе и по каморке поплыл дикий запах нагретого навоза.
- Водка! - заверещал как сумасшедший, мужичонка и схватив горячую колбу, матерясь и обжигаясь понесся во двор.
Во дворе была идиллия - мерно жевали коровы сено превращая его в говно, свиньи грелись в грязи, довольно похрюкивая, а в углу по колено в навозе возился мужик с вилами.
- Никитка, еби тя во все щели! - Заорал с ходу мужик и пизданулся через свинью в грязь - Еб твою мать!
Проворно вскочив, он пнул чушку в бок и понесся дальше.
- Никита! Сука! Быстро дверь в хим лабораторию открой!
- Слушаюсь, барин - мужик бросил вилы и толкнул щелястую дверь в сарай.
Мужичонка, названый барином, влетел пулей в сарай и секунду спустя, в сарае раздался взрыв.
Во все стороны полетели доски, гвозди и прочий строительный материал, за доли секунд ставший мусором.
Среди дымящихся обломков появился мужичонка.
- Ебать тебя конем! Проклятущая горькая!
Перешагивая, через обугленные стропила и доски, он выбрался наружу и поравнялся с Никитой.
- Че, сука, смешно? - Злобно спросил он у Никиты, стоявшего по стойке смирно
- Ни как нет, Ваше высокблагородие! - Испуганно ответил, совершенно серьезный Никита
- Пиздишь, скатина! - Завижжал барин и вдал по щам мужичку - Отныне, будешь Шнобель! Понял?
Никита виновато хлопал глазами, ни хуя не поняв и косясь на свой нос, а барин шлепая по грязи пошел обратно в дом.
С этого дома постоянно валил дым и часто слышались взрывы.
- Перебесится, алхимик наш - махали рукой соседи
- Заебал алхимик - вздыхали пожарные, вновь несясь на бричке к дому алхимика
- Сука ты, в доме чашки целой не осталось - плакала жена Глаша алхимика- Кофею отхлебать из нечего!
- Папа, дай твоей вотки, мы на рыбалку пойдем - просили сыновья
- Адин хуй, я найду секрет как из навоза сделать водку - кричал алхимик-барин и улицу вновь сотрясали взрывы.
В один прекрасный день, барин, вынес из химлаборатории (заново отстроенной) пузырь с жидкостью и аккуратно поставил ее на пенек.
- Ник, блядь!
- Да, вашбродие? - Почтительно склонился над барином Никита
- Стереги, сука! - барин погрозил пальцем - ВОДКА!
- Понял! - рявкнул Никита и замер рядом с пнем, с вилами наперевес
- А я пока, поеду пошоплюсь, шмотья прибарахлю, а то весь пообгорел, ебиевомат!
Как только бричка барина, Жопель Крыса, последней модели, мощностью в двежопы/восемьног, скрылась за поворотом, Ник не выдержал и взял бутылку в руки.
- Вотка - прошептал он, мучимый диким желанием нажраться в сопли
- Выжру из горла и скажу барину, что... - он задумался - А пошел он на хуй – уклончиво сообразил Никита и взболтал водку....
Вместе с Ником сдуло нахуй, всю улицу, Глашу - жену алхимика, соседа Резо, ебавшего в тот момент жену, пожарную команду в полном составе и городской рынок со всеми вьетнамцами, торговавшими «абибасом» и картонными шлёпками.
Так, сука, был открыт рецепт нитроглицерина.
А растерянный и асиратевший алхимик учередил премию в честь невинноубиеннава вернава оруженосца Ника и назвал "Шнобелевская премиё".
А мож не так, я хуй знает, меня жеж тогда еще на Земле не было.
Вот.
© БеSпалева
