Сегодня мне сорок лет. Какой приятный день. На работе — цветочный веник в упаковочных завитушках, подарочный талон в магазин бытовой техники и простава. Фальшивые вопли «сколько-сколько? ни за что не подумала бы!» мешаются с искренними поздравлениями от приятных людей. Вечером своим кругом с Леркой и Тамарой посидим в кондитерской, скушаем тортик. Все головняки с праздничным приемом решено оставить на выходные. В будни сознание должно быть трезвым, а веселье компактным. Это не моя гениальная идея, это мне кошелек так подсказал.
После работы надо заскочить на часик к маме. Моя мама, маленькая сухонькая старушка, деликатно не вмешивается в мою давно самостоятельную жизнь, и общаемся мы с ней исключительно светски. Пьем чай в гостинной, благовоспитанно хрустим домашним печеньем, жонглируем фразами. Последние лет двадцать мы не надоедаем друг другу, но в трудную минуту ожидаемо подставляем плечо. Вот и сейчас она протягивает мне конверт:
- С днем рождения, доченька, счастья тебе и всяческих удач.
- Спасибо, мам. Может, съездишь с нами в выходные, шашлычок на природе, отдохнешь?
И уже заранее знаю ответ:
- Ну, что ты, у вас своя компания. Спасибо, Ленуша, но у меня уже другие планы.
Прощаясь, она подала мне сверток:
- Тут еще один подарок. Я надеюсь, тебе понравится.
- Ну, что ты, мама, это уже лишнее!
- Дома открой, — улыбнулась почему-то. Что за сюрпризы?
В полутьме подъезда на выходе, спеша и спотыкаясь, напоролась на какую-то облезлую тетку:
-Извините.
- Куда прешь, шалава, не видишь, тут люди ходят!
Подпортила настроение, зараза. Но ненадолго. Хоть я и припоздала в кондитерскую, Лерка и Тамара не теряли времени даром. Оплели столик какой-то мишурой, напялили на укладки картонные колпачки, а в мой любимый пражский торт воткнули шоколадку «Аленка» наподобие могильной плиты. Мне тоже был вручен шутовской колпак, и Тамара произнесла трогательную речь:
- Елена ты наша Прекрасная, слушай сюда! В этот день мир теряет молодую привлекательную особу слегка за тридцать. Отныне ты, мать, шагнула в пятый десяток и можешь смело причислять себя к старухам! Ура!
Чокаемся чашками с чаем, кусаю шоколадину прямо с торта, Лерка моргает вспышкой мобилы, ржем как кобылицы. В этой кодле я самая младшая.
О мамином свертке я вспомнила уже перед сном. Что там может быть, не французское же белье? Разворачиваю. Книжка. Переплетенные в мастерской страницы недоиспользованных школьных тетрадей — моя семья была экономной. Мой школьный дневник.
Я не удивилась, что он сохранился. У моей мамы может сохраниться что угодно. Была уверена, что никто его не читал — не такие в семействе нравы. Но я начисто забыла, что когда-то вела дневник.
Первые корявые записи. Наивные, подробные. «Олька пошла в гости к Таньке, они предали меня, не позвали с собой». И поплывшие чернила строчек в этом месте. «Ничего-ничего не произошло, только Алла хвасталась, что ее катали на мотоцикле.» О, я помню, второе «ничего» написала в задумчивости и безмерной зависти к более уверенной с мальчиками Алле. Вот упоминание о моих спорах с учителями, а тут большой по времени пропуск.
Помнится, это был период моей эмансипации, я вызывающе пила пиво и как-то раз встретила на улице патруль. Солдатики очень любезно спросили, не течет ли у меня. Я так же любезно ответила, что нет, спасибо за беспокойство. Меня еще жутко удивило, с какой стати патрулю интересоваться состоянием водопровода в моем доме. Наверное, хотели попроситься помыться, подумала я тогда. Лето было жарким.
Тем же летом моя лучшая школьная подруга Танька поделилась по большому секрету, что у нее было ЭТО на даче у какого-то Артема. О подробностях она не распространялась, но я была в курсе, потому что читала правильные книжки. Не то чтоб они мне сильно помогли на деле, мальчиков я стеснялась, но подсказали, зачем другая наша подружка Олька ходила в медицинскую общагу. Мои одноклассницы стремительно взрослели, и я никак за ними не поспевала. И продолжила вести дневник.
Я снова стала подробно отчитываться о школьных успехах – каждый день на страницу. Какой же важной я себе казалась, шестнадцатилетняя глупышка. А потом я окончательно поссорилась со школьными учителями, поэтому спешно пришлось поступать в колледж. Тут мой дневник обрывался. Пустые страницы. Но я-то все помню.
Я стою возле стенда, ищу свою фамилию в списке принятых. Нашла. Чуть ниже – Валерия Клепко. Вздыхаю:
-Надеюсь, это опечатка, и Клепко окажется парнем.
Девица рядом со мной сочувственно кивает:
- Жаль тебя разочаровывать. У меня в наличии все женские признаки. Я Лера.
Или вот Тамара встала в позу:
- Дамы, я приглашаю вас на открытие театрального сезона, почистите свои боа и лучшие лакированые туфли! Пойдем смотреть великого актера Пупкина!
А Лерка-Валера перебивает:
- Забудьте про боа, мой дядя пообещал пропустить без билетов, но смотреть будем откуда придется.
В тиши читального зала мы шуршим шоколадной оберткой. К нам тут же подскакивает бдительная библиотекарша:
- Никакой еды в читальном зале, вы что, с ума посходили!
- Простите, пожалуйста, мы студенты, готовимся к сессии, а кушать очень хочется. Мы больше не будем! – жалобно блею я, пряча палево в сумку.
- Марш в кафе! Поедите, руки помоете – тогда возвращайтесь.
- Как можно терять драгоценные минуты за пошлым поглощением пищи, когда мы жаждем напитаться духовно!? – надрывается Тамара.
Хихикая и неприемлемо нарушая покой читающих, мы покидаем зал.
Вместе с Тамарой и Леркой мы ездили отдыхать, выдавали друг дружку замуж, праздновали карьерные скачки. До меня как-то доходили сведения о сорванных свадьбах и столичных похождениях моих школьных подружек, но без посторонней помощи я о них и не вспоминала. А с Томой и Лерой мы почти сроднились за эти годы. Сегодня мне сорок лет, и наше славное трио с хохотом поедало торт в кафе и дурачилось, как и двадцать лет назад. А та невзрачная баба в подъезде – я только сейчас поняла – была моей одноклассницей Танькой.
Завернула обратно мамин подарок, не поленилась, пошла кинула в мусорку. Школьные годы чудесны, конечно. Но если память меня не подводит, все интересное и ценное в моей жизни началось после того, как я бросила вести дневник.
© Knopka
