Июль, чудесное время летних каникул. Когда про школу уже забываешь, а сентябрь так далеко. Время, когда родители отвозят на целый месяц из душного города к бабушке в деревню под Саратовом. Пахнет свежей травой, вкусными пирожками с яблочным повидлом и фирменным чаем, который любят по всему Союзу, в желтой коробке со слоном.
-Вань, проснулся? Я уже на стол накрыла, вставай завтракать.
-Хорошо баб, встаю.
Я выбежал во двор, в животе смешно хлюпал залпом выпитый чай. Мимо грядок с клубникой, потом за теплицу, и вот он - мой самый настоящий индейский шалаш. Достойный, по моему мнению, вождя Апачей. Я здесь хранил свои копья из веток и лук с тетивой из резинки от старых дедовых трусов. Сегодня я планировал совершить настоящий поход в неизведанные земли, ну на чердак короче. Никогда там не был, а он большущий, и там наверняка полно всего интересного.
Меня никогда туда не пускали, да я и сам боялся, маленький был. Сейчас-то другое дело, я уже вырос, в пятый класс пойду как-никак. Да и успел подготовиться, вооружился. Осталось дождаться, когда бабушка уйдет к соседке в гости. Её не будет пару часиков, и этого мне должно хватить.
Горизонт чист. Перекинув лук через плечо, взяв пару дротиков в левую руку, я, пригибаясь, двинулся к дому, как это делали индейцы в фильмах с Гойко Митичем, когда шли на охоту. Единственный вход на чердак был с наружной стороны дома - небольшая дверца на высоте второго этажа. Внизу лежала старая, полугнилая лестница, которой, наверное, не пользовались лет пятьдесят. Мне стоило немалых усилий, чтобы приладить её к дверце. Ну и тяжеленная же она оказалась! Пару раз, чуть не доломав её окончательно, мне всё-таки удалось. Аккуратно преодолев все расстояние, я столкнулся с новой преградой - дверца была заколочена. Ну, это меня только ещё больше подстегнуло. Пришлось спуститься в дом за гвоздодёром, отступать уже было поздно. Спустя тридцать минут последний ржавый гвоздь был сброшен на землю, дверь со скрипом отворилась.
До чего же огромный был этот чердак. Величиной с три комнаты бабушкиного дома и по высоте как раз, чтобы не нужно было пригибаться. На полу толстым слоем лежала пыль, было видно, что тут много лет не ступала нога человека. Под серыми простынями хранилась какая-то мебель, и чем дальше падал взгляд, тем было всё темнее, а ближе к концу царила уже настоящая неизвестность «зачердачья». Ловко перешагнув порог, я оказался внутри и, стараясь не поднимать пыли, двинулся в глубь помещения. Было немножко страшно, но яркий дневной свет довольно хорошо освещал через открытую дверцу. Примерно на середине пути меня заинтересовал сундук, похожий на те, что всегда рисуют в книжках про пиратов, я сразу же кинулся к нему и попытался открыть. Сундук был заперт на старинный большой замок, насквозь ржавый, но, тем не менее, не желавший открывать мне скрытых внутри сокровищ. А то, что там могут быть только сокровища, я нисколечки не сомневался. Гвоздодёр, который уже послужил мне сегодня, пригодился и тут: пару раз поддев им крышку, одна из петель оторвалась и повисла с так и не сдавшимся замком, душка которого как бы улыбалась мне, покачиваясь из стороны в сторону.
Внутри я увидел какие-то деревянные чашки, несколько разбитых зеркал в медной оправе и небольшую шкатулочку из высохшей до невозможности древесины. Как будто из неё высосали всю влагу. Шкатулка была не заперта и хранила в себе всего один конверт, он был запечатан, и через пожелтевшую от времени бумагу, прорисовывалось содержимое, кажется какое-то письмо. Отправителя и получателя на конверте было не разобрать, надписи почти стерлись от времени. Наверное, долго тут лежало. В общем, я решил его открыть, мол, раз оно не дошло до кого-то, может бабушка потом передаст на почту. Аккуратно оторвав краешек конверта, я извлёк всего одну страничку, исписанную мелким почерком.
«Приветствую тебя, Иван. Пишет тебе твой дед Агафон, сын Федора. Из 1912 года от рождества Христова. Сам я уже буду в другом мире, когда ты прочитаешь эти строки, и, к величайшему моему сожалению, лично тебя предостеречь не смогу. Будь осторожен с твоей бабкой, женой моей. Потому как она ведьма, поклоняется дьяволу и производит ему подношения. Батюшка-настоятель Свято-Сергеева монастыря посоветовал таким образом к тебе обратиться, потому как иначе нельзя было. Всё что из письма узнал – держи в тайне и никому про то не рассказывай до поры. Про то, что про тебя знаю, ты не удивляйся. Бабка твоя окаянная сама ещё давеча вызнала у тёмных сил про будущее и про тебя проговорилась. Планы у неё на тебя тёмные, задолжала она сатане. Более писать у меня возможности нет, скоро возвратится она домой. За сим, откланиваюсь. Будь осторожен. Твой дед Агафон. Да, и самое главное…»
Тут свет на мгновенье померк, и краем глаза я увидел, как что-то тёмное метнулось в угол чулана за старый комод. Когда я снова посмотрел на письмо из прошлого, то там уже ничего не было, просто чистый листок, пожелтевший от старости. Ни про деда, ни про бабку ни слова. Я повертел листочек в руках, убрал обратно в конверт и прислушался. Тишина, царившая до этого на чердаке, сменилась каким-то постукиванием, а после раздался страшный скрежет, и что-то упало с наружи дома. Я аккуратно подошел к дверце и выглянул вниз - лестница покоилась на земле, расколовшись на несколько кусков. Путь назад был отрезан. Я схватил одно из приготовленных копий и медленно стал подбираться к углу, в котором, как мне показалось, что-то было. Старая ткань, порванная в нескольких местах, немного колыхалась, как от небольшого ветерка, я просунул под неё палку и одернул. Никого.
Нужно было выбираться отсюда, и я решил поискать какую-нибудь верёвку или попытаться связать простыни, как это делали мальчишки в пионерском лагере. Я начал сдёргивать простыни с предметов, и у меня в руке образовался уже большой ком. Я повернулся к единственному выходу и увидел в проёме лицо бабки. Она отчего-то улыбалась. У меня ещё мысль промелькнула, как же она там оказалась, если лестницы нет. Но додумать я не успел, даже крикнуть от испуга. Дверь закрылась, и я услышал стук молотка, кажется, она забивала дверь гвоздями.
Стемнело. Я кричал и пытался выбить эту хлипкую на вид дверцу, но у меня ничего не получалось. Внизу я слышал, как ходила бабка и что-то говорила сама с собой. А потом всё стихло, и через доски в полу начал просачиваться дым, сперва его было мало, но он всё пребывал, и через образовавшиеся щели показался огонь.
Дом потушили быстро, вся деревня воду таскала, приезжала даже пожарная из района. Но никаких тел в доме не нашли. С тех пор минуло уже много лет, дом тот до сих пор стоит на своём месте, немного покосившийся, да ещё местные жители говорят, что в полную луну, если кто мимо идёт, слышится путнику как будто детский плач с чердака.
© 1ceberg
