Утреннее солнце светило в окно небольшой кухни, пробиваясь горизонтальными лучиками сквозь жалюзи. Полоски света падали на плиту, где вкусно скворчала в сковородке яичница и распространял изумительный аромат кофе, варившийся в турке. Рядом стоял и внимательно смотрел за напитком крепкий мужчина чуть за пятьдесят, с открытым мужественным лицом и тёмными волосами, уже тронутыми сединой.
- Пап, ты на меня, надеюсь, кофе тоже варишь? – На кухню заглянула стройная молодая девушка. – Ммм, так вкусно пахнет!
- Растворимый попьёшь! – Хмуро бросил мужчина, снимая с огня турку, за секунду до того момента, как пена должна была перевалиться через край. Впрочем, тут же улыбнулся, аккуратно наливая получившийся напиток в две небольшие чашки. – Конечно заварил, Лен. Ну что ещё за глупые вопросы?
Девушка, походя чмокнув отца в чисто выбритую щёку, схватила одну из чашек и уселась за стол, деловито намазывая себе бутерброд. Мужчина посмотрел на неё взглядом отца, гордящегося своим ребёнком. Красивое лицо, светлые волосы до плеч и большие карие глаза, завораживающие мужчин.
Хотя он знал лучше многих, что за красивой внешностью скрывались пытливый ум и неплохое чувство юмора. Не зря ведь, всего полгода назад закончила институт с очень неплохими оценками в дипломе. А сейчас логист-переводчик в одной из крупных компаний. «Да уж, хорошая кому-то невеста достанется», - гордо улыбаясь краешками губ, подумал отец.
- Ну что, как дела на работе? – задал дежурный вопрос мужчина.
- Ой, пап, комедия настоящая! Второй день у одного американца переводчиком работаю, так аж жалко на него смотреть, мается бедный, всё ухаживать за мной пытается! – звонко рассмеялась девушка.
- А что за американец? – с интересом глядя на дочь, спросил отец.
- Товарищ подполковник, а это у вас, случайно, не служебный интерес? – иронично взглянув на собеседника, серьёзным тоном ответила девушка.
Её отец, Игорь Владимирович, действительно носил звание подполковника, вот только вместо формы ходил на работу в классическом костюме. В особенности службы Лена никогда не вдавалась, да папа и сам про неё не рассказывал, предпочитая отшутиться. Впрочем, склонность к иностранным языкам перешла к дочери именно от отца, свободно разговаривавшего на английском и немецком, и знавшем ещё несколько, на вполне приличном уровне.
- Да обычный американец, прям из анекдота! Толстый, кроссовки с классическим костюмом носит и мыслит штампами. Он, похоже, искренне удивился, когда увидел, что у нас по улицам медведи с балалайками не ходят. Зато на всех окружающих смотрит свысока, как Кук на аборигенов, только разве стеклянные бусы не предлагает. – Лена искренне забавлялась, описывая представителя партнёрской компании. – А уж как неуклюже ухаживать пытается. Смотрит на меня, а по нему видно, что голова сейчас закипит – слова ищет, чтобы сказать, что я ему нравлюсь, но это не выглядело как harassment.
- И как, получается?
- Да, знаешь, пока не очень. Единственное на что хватило его фантазии – позвать меня на ужин, счёт за который он, представь себе, готов полностью оплатить сам! – Лена засмеялась, но тут же её лицо сделалось серьёзным. – Обидно вот только, что терпеть это ещё целую неделю. Уж больно важный партнёр.
Допив кофе и поставив чашку в раковину, дочь убежала одеваться в прихожую, а Игорь Владимирович продолжил невозмутимо завтракать, и лишь по его глазам можно было понять, что он о чём-то серьёзно задумался.
- Знаешь что, дочь. – Папа, хитро улыбаясь, появился в прихожей, когда Лена уже была готова выскочить за дверь. – А давай мы твоего американца к нам на ужин сегодня пригласим?
- Товарищ подполковник, - лукаво взглянула дочь, - уж не собираетесь ли вы при помощи хитрых приёмчиков рукопашного боя избить моего иностранного ухажёра, защитив тем самым честь единственной дочери и попутно учинив международный скандал?
- Да никаких приёмчиков! – В таком же тоне ответил отец. – Просто посидеть, поговорить о международной политике, показать, наконец, наше русское гостеприимство. Какие ещё скандалы, скажешь тоже!
- Ладно, пап, уговорил. Как же любящая дочь не уважит родительскую просьбу?! - Сказала Лена и выпорхнула за дверь.
***
От входной двери послышался шум открываемого замка, а следом за ним звонкое щебетание дочери на английском:
- Джон, заходи, пожалуйста. Здесь я живу. Вот тут можно разуться. В русских домах такая традиция – снимать обувь. Проходи…
В комнату зашла Лена, а следом за ней протиснулся гость. Полный парень лет тридцати, с невыразительным лицом, одетый в мешковатый серый костюм.
- Знакомьтесь, это Джон, а это мой папа… - На полуслове замерла Лена.
Картина, представшая перед её глазами, была и вправду удивительной. Игорь Владимирович, обычно всегда аккуратно одетый, на сей раз сидел за столом в тельняшке и семейных трусах до колена, сшитых, судя по яркому кумачовому цвету и изображению перекрещенных серпа и молота на интимном месте, из советского флага. На голове у отца была надета ушанка серого цвета, уши на шапке были развязаны, одно лежало сверху, а другое спускалось вниз. Ярко блестела начищенная армейская кокарда, на которой изображены красная звезда и золотистые листочки. Перед отцом стоял небольшой самовар, пустой гранёный стакан и открытая банка тушенки. Увидев гостей, Игорь Владимирович, не торопясь нацедил в стакан из самовара полстакана прозрачной жидкости (по квартире потянуло едва уловимым ароматом спирта), влил в себя одним глотком и, достав откуда-то зверского вида штык-нож, выудил из консервной банки кусок мяса.
После чего поднялся, подошёл к гостю, закусив на ходу прямо с острия, и, вдруг, выкатив глаза, громко гаркнул ему прямо в лицо:
- ВЭР А Ю РОКЕТ ЛАУНЧЕР?!! ТЭЛ МИ, ОР АЙ КИЛ Ю!!! – и, глядя на сползающего по стенке, побледневшего американца, подмигнул дочери.
Международного скандала не получилось. Страшный русский выслушал уверения дочери, что гость вовсе не шпион, а самый что ни на есть друг, товарищ и даже, более того, деловой партнёр, (всё это, кстати, было сказано на хорошем английском языке), принёс извинения, коверкая язык страшным акцентом, и предложил выпить «водка» из «самовар». Джону ничего не оставалось, как согласиться, но вскоре, сославшись на неотложные дела, уехать к себе в гостиницу.
Всю следующую неделю американец исподтишка косился на свою красивую переводчицу, но воспоминания о её суровом отце заставляли его вести себя сугубо по-деловому, держа дистанцию и не делая попыток пойти на сближения. А уже стоя в аэропорту и глядя на печально знакомый «самовар», который Лена преподнесла ему на память о России, Джон мысленно клялся себе, что больше ноги его никогда не будет в этой странной варварской стране.
© витян
