В шестом классе Барсукова была отличницей. Нет, это не означает, что в других классах она перестала учиться и скатилась на заднюю парту к окну. Скорее наоборот, сегодня она проректор, доктор каких-то наук и размышляет, уверен, недоступными нам категориями. Но в то время, несмотря на пятёрки в дневнике, Барсукова всё ещё была ребёнком-девочкой, и нас не разделяла пропасть в понимании основ мироздания блядь.
Поэтому я посмел влюбиться в неё. Не, ну а чо? Она была председателем пионерского отряда, а я никогда не записывал домашнее задание. Даже расписание и ФИО учителей. Классного это очень расстраивало, он пытался что-то со мной сделать, как-то уговорить, но меня охватывал ужас при виде того, как много нужно всего писать. В конце концов, было решено разобраться на совете отряда. Барсукова, как председатель, подготовила речь.
– Дима, – говорила она, – Пионеры так себя не ведут! Даже Портнов (это наш хулиган и двоечник, получивший шесть лет колонии в девятом классе) заполняет дневник! А ведь ты с ним дружишь, бери пример!
Классный закашлялся. Он явно не хотел, чтобы я брал пример с Портнова, ему хватало и одного уголовника в классе. Барсукова поняла, что перегнула палку, и решила зайти с другой стороны:
– Но ведь в прошлом году ты заполнял дневник!
Крыса Форвазова пискнула с первой парты:
– Ему Светка заполняла всё время!
Это был провал. Светка с начала года попала в больницу, с тех пор мой дневник оставался нетронутым. Всё сходилось.
– Ах, вот оно как, – задумчиво сказал классный и закрыл собрание.
На следующий день, выгнав Портнова, Барсукова пересела ко мне.
– Хочешь, я красиво напишу тебе фамилии учителей? – спросила она.
Я нерешительно достал дневник и протянул ей. Барсукова покровительственно улыбнулась и принялась за дело. Время от времени, она искоса поглядывала на меня, надеясь, видимо, что я увлекусь процессом и тоже войду во вкус. Почерк у неё был замечательный, с завитушками, можно сказать, что каллиграфический. Внутреннее чувство прекрасного овладело мной, я сказал «отвали» стоявшему в проходе Портнову, который обиженно дул губы.
Хороший почерк выдаёт хорошую хозяйку. Такие женщины всегда вкусно готовят, в доме у них навсегда поселился порядок, по утрам они не отпускают мужа на службу, предварительно не сделав ему минет. Тогда я этого всего ещё, конечно, не знал, но инстинкты сделали своё дело – я тут же влюбился. Барсукова, видимо, это поняла.
Три месяца она записывала домашку и расписание в мой дневник. Три месяца я любил Барсукову. Пока не вернулась Светка, которой всё это очень не понравилось.
– Отвали, жирная! – сказала она Барсуковой и отняла дневник. И добавила, испытывающе посмотрев на меня: – Вот дура-то, да?
Я подло кивнул. Терять Светку, которая с детства завязывала мне шнурки, совсем не хотелось. К тому же, я очень скучал по ней. Глядя ей в глаза, чувство к Барсукой скукожилось, как-то сразу помельчало и прошло.
http://knut-pryanikoff.livejournal.com/11303.html?style=mine#cutid1
