Ах, какая погода была сегодня! Я вышел на улицу, и сразу вспомнил детство.
Зимы стали скупы на снег. В детстве было всё не так.
Прошлый год мы со шкетом попробовали построить в саду снежный лабиринт. Мы сгребли весь снег с участка на одну сотку. И всего этого снега едва хватило, что бы выстроить жалкое подобие укрепрайона. Где укрыться можно было, только если лечь плашмя. В пещере, которую мы попытались обустроить в самом большом сугробе, едва хватило места с комфортом разместиться кошке Иннокентию. Нам же так и пришлось сидеть на этом празднике снега снаружи.
А в детстве снега было много. В чистом поле, где позёмка сметала излишки, взрослому было по пояс. А уж там, где ветер упирался в препятствие, наметало такие сугробы, не то что пещеру, там можно было выстроить целый город.
К февралю тропинка от избы к бане превращалась в окоп полного профиля. И сидя у окна, иногда можно было наблюдать странную картину. Как у соседей по огороду сам по себе движется таз. Это тётка Поля Голубева, настирав в бане белья, несла развешивать его на сарай, поставив таз привычно на плечо. И саму её за бруствером видно не было, а только таз плыл в синих сумерках, покачиваясь и паря на морозе, как ледокол во льдах Арктики.
С наветреной стороны домов снегу наметало вровень с окнами. Другое дело, что окон в домах в той стороны никто не делал. Пользуясь этой архитектурной особенностью, в такой сугроб было здорово прыгать с крыши. Совсем не страшно. Проблема только в том, что выбираться потом из этого сугроба можно было полдня. По пластунски, по собачьи, как из полыньи. А по другому никак.
Метель метели рознь. Может налететь на час, а может и на пару суток зарядить.
В метель хорошо лежать на печке и читать книжку. Никому до тебя дела нет. Дом, как подводная лодка, переходит в автономный режим. Наружу не выйти, да и незачем. Всё тут, внутри. Всё хозяйство как отсеки корабля, сообщающиеся сосуды. Сеновал с сеном, скотник с коровой и курицами на насесте, сарай с дровами, ларь с мукой, можно прожить. После хорошей метели из такой субмарины даже выбраться - проблема. Двери приметает. Но первее всяких дверей надо откопать собачью будку. Иначе задохнётся. Но это если мело недолго. Иначе собаку забирают в дом.
После хорошей метели понятие дороги в деревне перестает существовать в принципе. Нашей ещё повезло. Через нашу деревню проходила единственная дорога к леспромхозовской лесопилке. По ней ходили лесовозы, и дорогу чистили бульдозером. К весне отвалы по бокам вырастали такой высоты, что и самого бульдозера из-за них видно не было, он угадывался только по звуку и чёрному дыму дизеля из трубы.
Вот я вам случай как раз про дядьку Юру расскажу.
Дядька Юра ездил на работу на мотоцикле. Урал с коляской. Он работал на лесопилке, от дома до работы ему было от силы километр. Вот тоже кстати загадка. Для чего человеку ездить в двадцатиградусный мороз на работу на мотоцикле? Непонятно. Спроси его, он и сам не объяснит. А ведь это, если вдуматься, и есть то самое, что называется загадочной русской душой. Загадочная русская душа, если разобраться, это не какие-то эфемерные вещи. А это сумма вот таких малообъяснимых поступков и действий, непонятных не то что какому-то европейцу, а и самому эти поступки совершающему. Вот поехал дядька Юра на работу на своём мотоцикле, вот те и пожалуйста - загадочная русская душа. Потому что хрен поймёшь, для чего он это вообще делает.
Ну вот. Как-то раз как обычно поехал дядька Юра на работу, а к обеду начало заметать. А к вечеру уж стало мести по серьёзному. Вернулся конечно пешком, было уже не проехать. Мотоцикл оставил на лесопилке.
Мело два дня. На третий, снова где-то к обеду, всё стихло. Прошел бульдозер, прочистил дорогу. Бульдозер прошел - ни одной дорожки ни к одному дому не найдёшь. Ровная стена. Надо брать лопату и пробивать.
Пока мело, лесовозы естественно не ходили. Лесовозы не ходили, лесопилка стояла. Лесопилка стоит, мужики сидят в теплушке, режутся в домино. Ну и бухают, а что ещё делать?
Вот и этот раз. Выпили, и крепко. Метель кончилась, дорога гладкая, дядька Юра откопал мотоцикл, заводит домой ехать. Ему мужики - Юрк, пьяный ведь! Шел бы с нами пешком!
Ну что ты! Разве пойдёт? Ведь у него есть мотоцикл!
Да и мужики особо не настаивали. Дорога - вот она. Не дорога - тоннель. Куда ты из тоннеля денешься? Думают, даже если и случится чего, перевернётся там, или ещё как, всё равно у них на пути окажется.
Но дядька Юра доехал без всяких приключений.
Доехать-то доехал. А въезд найти не может. Дом - вот он, окошки светятся. А въехать как? Бульдозер прошел, по обеим сторонам навал в полтора роста, а дорожку к дому никто не почистил.
И тогда пьяный дядька Юра решил взять его тараном. Почему он так решил? Никто не знает. Загадочная русская душа. Может он представил себя танком Т-34. Может истребителем, идущим на таран. Непонятно. Факт тот, что он сдал метров сто назад, дом его как раз очень удачно стоял на углу, газанул, разогнался, ... И как нож в масло вошел на своём мустанге в снежную стену.
По обочинам-то за зиму снег слёживается в камень, его и танком не возьмёшь. А там, где дорожка, там он рыхлый, свежий. Так что дядька Юра пьян-пьян, а соображал, что ничем не рискует.
Если бы не одно "но"
С этой стороны сугроба он въехал, а с той так и не выехал.
Не хватило мустангу прыти. Там, внутри сугроба, он и заглох. И так совпало, что вместе с ресурсом мустанга кончился ресурс и всадника. Проще говоря, там в сугробе он и отключился. Уснул. А что? Тепло, не дует.
Хозяйка забеспокоилась ближе к вечеру. Когда все мужики с лесопилки уже поели щей и лаялись со своими бабами. Она сбегала к одному, другому, все в один голос уверяли, что Юрка уехал в полном здравии и порядке. И судя по тому, что по дороге он им не попался, до дому он добрался вполне благополучно. Куда мог уехать пьяный муж на ночь глядя, она и представить не могла. Такого за ним не водилось. Оделась, пошла к лесопилке. Вернулась. Ничего подозрительного. Как в прорубь канул. Тут и соседи стали подтягиваться. Дело такое, зима, ночь, мороз, пьяный, все в курсе, что бывает по итогу. И кого-то надоумило. А давай-ко смотреть следы. На только что расчищенной дороге, где не прошел ещё ни один лесовоз, следы от мотоцикла читались как буквы в букваре.
И заканчивались в сугробе.
Откопать дядьку Юру из сугроба оказалось делом десяти минут. Получив пару раз лопатой по затылку, он живо пришел в себя. И даже порывался закончить неудавшийся таран. Пока тётка Тамара не пригрозила спалить на месте его мустанга, и возможно вместе с наездником.
Вот такая незамысловатая история из деревенской жизни. После этого происшествия к дядьке Юре прицепилось прозвище Гастелло. Почему именно Гастелло, никто не знает. Загадочная русская душа.
Но ездить на мотоцикле на работу он так и не перестал.
Вот такие зимы я помню из своего детства. Снега много! А сейчас что? Два часа попадало, и все взвыли. Ни пройти ни проехать.
А потому что в такую погоду дома надо сидеть. Чай горячий пить, и книжку читать.
А не сугробы таранить.
© Ракетчик
