Однажды, солнечным весенним утром, собрал нас директор школы (казах с труднопроизносимым именем и фамилией) в спортзале школы.
-Дырагие учиньки! На следущ недель будэт игра Зарниц! – коверкая слова, выдал главный Пыдагог.
-Урааа! – непонятно чему обрадовались учащиеся, и лишь мой ацкий мозг начал строить очередной коварный план. Одно мне было непонятно, а нахуй нам без пять минут камсамольцам, эта псевдовойна для носителей алых лоскутов на золотушных шеях?
Хотя, из всех увеселений в нашем богом забытом поселке, посреди якутской тундры, было только посещение помойки, с целью хуячить бакланов из рогатки и тисканье одноклассниц, на предмет проверки вторичных половых признаков. Весна-с, знаете ли, гомон уже во всю бушевал в наших юношеских организмах.
За несколько дней до Зарницы, я сразил военрука Петровича глубоким познанием Устава караульной службы. Старый вояка пустил умильную слезу в свои буденовские усы и в свое распоряжение я получил учебный автомат АК-47. Но, не смотря на столь внушительную экипировку, командиром я не стал, но похуй.
В день игры нас поделили на отряды, правильно – красных и синих. И понеслась.
Трудность боевых действий заключалась в том, что ландшафт тундры не позволял производить скрытные маневры. Поэтому разброс вражеских лагерей составлял порядка 6 километров. Наш лагерь, с моей мудрой подачи, мы разместили на…угадали – свалке. Наши чуткие носы детей шахтеров, были привычны к резким запахам, а окружающая местность была хорошо изучена. Да и галдящие стаи бакланов унд всяких чаек создавали дополнительную маскировку. Разбили лагерь, водрузили на палку кусок красной тряпки и сели на деревянные ящики обсуждать план действий. Решено было направить разведгруппу , с цель установления штаба врагов. Возглавил группу я, как обладатель учебного автомата и трофейного дедовского бинокля, с цейсовской оптикой ( спасибо неизвестному Гансу, до сих пор оптика меня подводит). Спорить никто не стал, зная мою подлую сущность. Дело в том, что недавно один здоровенный гоблин решил самоутвердиться и навешать мне люлей. Невдомек было ему , что трогать очкариков противопоказано. Я, лишившись оптики на своей переносице, сделал ушлепку глубокую пластику лица , нехилой доской со ржавыми гвоздями. Больше желающих связываться со мной не было.
Подобно доблестным апачам, мы вчетвером скрытно уходили прочь от своего лагеря. Впереди пригнувшись, бежал я, сзади близнецы Васюковы ( видимо даунизм у них был в роду) и Серега Кулик с Саней. Минут через двадцать, нас окончательно заебал этот маршбросок. Мы, высунув языки и вытирая пот с раскрасневшихся рыл, попадали на уже прогревшиеся кочки. Отдышавшись, я поднес к глазам бинокль, дабы обозреть окрестности – а вдруг враг? В оптике мелькнуло, какое то движение, наведя резкость, я увидел Таньку из параллельного класса. Я состроил все страшную рожу и шепотом скомандовал всем залечь.
Танька бодро трусила по грунтовой дороге в направлении поселка и не подозревала о том, что попадет прямо в наши потно-похотливые лапы. Кулик с Саней выскочили ей на встречу из укрытия, как мелкий бес из деревянной шкатулки для табака, а путь к отступлению отрезали Васюковы (здоровые жлобы с печатью пьянства родителей на лицах, но большой душевной доброты). Танька громко пукнула, и лицо ее напомнило мне морду гадящего по столом кота. Дефка была схвачена за руки и увлечена в соседний овражек.
Танька (обладательница самых больших сисек в школе) брызгала слюной, изрыгая проклятия на наши светлые головы храбрых разведчиков. Ну что то типа :
-Я все учительнице расскажу и вашим родителям!
-Я Витьке Стасюку все скажу, он со мной гуляет, голову оторвет!
-Вас в комсомол не примут!
Я с улыбкой выслушал поток словесного спама и приступил к допросу.
-Где ваш штаб? Сколько человек патруля?
-Ничего не скажу, фашисты ( я я майне кляйне медхен !), я вообще в поселок, за бинтам бежала, а то у нас в санчасти их нет, а нам тренироваться надо – раненых перевязывать. –выдала скороговоркой пленница.
Почесав затылок, я понял, что по-хорошему как всегда не получится.
-Пацаны, раздевайте ее! – мой голос отдавал металлом, как у гауляйтера СС.
Танька стала бледна, как японская блядь, по плотно сжала губы и гордо подняла голову. Мои камарады, с радостью бросились исполнять поручение, еще бы, Танькины сиськи им тоже не давали покоя. Стянули балоневую курточку, свитерок с зайчиком. Танька задергалась и заверещала, раненым зайцем, по ее шее и лицу пошли красные пятна.
-Ааааа мама помогите! – визжала Танька, но это лишь подстегивало сопящих и роняющих слюни в зеленый мох пацанов.
Танька сидела по пояс раздетая, ее большие титьки прикрывал закрытый лифчик. Никто не решался сорвать его. Пора было показать, кто тут главный. Робея, я подошел к пленнице и дрожащей рукой потянулся к ее груди. Пальцы вцепились в лифчик и резко дернули. Оба-на, слетел лифон, оттуда посыпались какие то тряпочки, лоскутки, а Танька прикрыла свои мелькнувшие соски. Мы остолбенели, и где же та шикарная грудь, что мешала нам спать ночами и заставляла онанировать до боли в паху?
Танька сидела в ступоре, как каменная баба в Калмыцких степях. Я, с пацанами, постепенно приходил в себя, внезапно на пробило на дикий смех. Оторжавшись, уставились на Таньку , которую даже и не держали уже, попыталась изобразить обморок, безгрудой Ундиной валяясь среди кустов карликовой березы.
Мда , информации от этой курицы мы так и не добились. Но, мой изворотливый ум подал новую идею.
-Парни, а снимите-ка с нее трусы!- последовал новый боевой приказ.
Саня с Куликом замерли, а Васюковы, глумливо улыбаясь, полезли исполнять распоряжение. Ухватив Танькины треники, они потянули их вниз вместе с трусами. Мелькнул девичий , еще голый лобок. Танька быстро пришла в себя и заорала так, что начало закладывать уши:
-Да на карьере все! Там три человека всего! Пустите фаааашиииисссстыыы (пересмотрела явно она Штырлицев то!)! – тело дефки содрагалось от рыданий.
-Да вали ты отсюда! И не вздумай жаловаться, все равно никто не поверит!– бросил, сплевывая, в сторону Таньки я.
-А давайте ее выебем? – изрек один из Васюковых.
-Солдат ребенка не обидит! – обломал его я, в опасении за психику дефки.
Танька быстро подхватила свои шмотки и ланью ломанулась прочь. Мы же решили продолжить боевое задание и спешно двинулись в сторону карьера.
На карьере, возле флага, резались в карты трое пацанов , думая что они хитрые индейцы.
Но внезапная атака и здоровые кулаки Васюковых, убедили их в обратном. В свой штаб мы вернулись героями. Только военрук еще долго охуевал, что игра закончилась так быстро. Но победителей, как известно не судят.
А Танька предлагала мне потом с ней дружить, или как это платоническая буйня называется у подростков?
Но я был увлечен пиротехническими дестроями, потертыми порнографическими картами и мыслями о том, как бы поебаться по настоящему. А дружба с Танькой –шла бы она нахуй!
