Вчера, то есть нет, уже сегодня, 9 марта, спать улеглись в районе двух ночи. Сначала жена ушла, я же еще посмотрел немного телек, но вскоре и меня сморило.
Когда пришел к супружескому ложу (или правильно – супружеской ложе? Хотя неважно, рассказ-то ведь не о том, то у нас было накануне), думал, жена у же спит. Ан нет.
Светка пожаловалась:
- Орет и орет какая-то сволочь, заснуть не дает.
- Кто, где? – не понял я.
- Да то ли за стеной, то ли на улице.
Я прислушался. Действительно, время от времени откуда-то доносился приглушенный вопль. Выкрикивали имя, похожее на Колю. И кричали не за стеной, а за окном. Вот опять:
- Коля! Коляяя!
Я подошел к окну. Крик доносился оттуда, снизу, с улицы. Я пригляделся. На углу нашего дома, у одной из припаркованных на ночь машин, маячила мужская фигура.
Угол хорошо освещен, и было видно, что фигура в куртке с надвинутым на голову капюшоном с меховой оторочкой, принадлежит довольно рослому мужчине - о его росте, отсюда, сверху, можно было судить по длинным нокам ботинок или сапог, на которых он заметно покачивался из стороны в сторону.
Улица была совершенно безлюдна, по ней лишь время от времени проносились запоздалые машины, да еще горел свет в окнах некоторых квартир не до конца пока заселенных домов новостройки «Зеленый квартал»
Парень вертел головой в разные стороны, явно кого-то высматривая, и снова раз за разом издавал громкий и гулкий крик:
- Оля!.. Оля!!. Оля-я-я!!!
Вот оно что – он потерял какую-то женщину по имени Оля, подругу или жену, которую сейчас разыскивал и звал. Причем, как-то странно разыскивал, не сходя практически с места.
Сначала я подумал, что он подъехал на этой машине, около которой топтался. Но иномарка мигала лампочкой сигнализации. Да и парень был слишком пьян, чтобы сесть за руль. Хотя кто его знает – вон пишут, что в Красноярске ежедневно отлавливают до сотни и более пьяных водителей.
Вот в его руке вспыхнул голубым светом дисплей раскрытого телефона. Набрав номер, он поднес телефон к уху и закричал уже в него, все также отчаянно, испуганно и безнадежно:
- Оля-я-я!
Эк его разбирает! И если вопль этого бедолаги доносится даже до меня, стоящего сейчас у окна спальни на десятом этаже, то как хорошо он должен быть слышен тем, кто живет ниже – на втором там, третьем или даже четвертом этажах.
Но никто не открыл окно и не послал отчаянно вопящего парня куда подальше, а уж тем более не вышел к нему, чтобы не мешал спать. Наверное, все уже дрыхли после восьмимартовского застолья. Или также заинтересованно, как и я, ждали, что безвестная Оля, наконец, сжалится и вынырнет откуда-нибудь из-за угла.
Может быть, и я бы спал, если бы накануне выпил побольше. Но я осушил всего пару бокалов шампанского (более крепкого в этот раз не хотелось), от которых в моем организме, спустя несколько часов, ничего, кроме легкой изжоги, не осталось.
И вот я, вместо того, чтобы видеть девятый или какой там сон, торчу, как дурак, у окна, и переживаю за другого дурака там, внизу.
Вот он, наконец, сошел с места, и, вихляясь из стороны в сторону, пошел от нашего перекрестка вверх по улице, причем по встречной полосе проезжей части, из-за чего редкие машины были вынуждены его объезжать.
Парень шел, размахивая светящимся телефоном и продолжая трубно оглашать окрестности одним и тем же заветным именем:
-Оля! Оля-я-а!!!
Черт, в самом деле, где же эта непутевая Ольга? Как так получилось, что ее спутник мается один в такое позднее время здесь, на пустынной холодной улице, а она находится непонятно где. А то и непонятно с кем.
Да, я забыл сказать, что по диагонали от нашего дома, несмотря на глубокую ночь, все еще светились окна ресторана «Модерн», из двора которого недавно пуляли в небо разноцветные салюты – там гуляли или очередную свадьбу, или развлекались корпоративщики.
Может быть, парень с этой самой Олей гуляли здесь. Потом Оля стала звать подпившего спутника домой, а он, как это бывает, отмахивался от нее. Оля звала его, звала, потом разозлилась да ушла сама, поймала на улице такси и уехала домой.
А он хватился ее потом, да поздно – Ольга-то фьить! Улетела, на фиг! Ищи-свищи ее теперь.
- Оля! Оля! Оля!
Парень между вернулся на прежний угол и как заклинание повторял это имя. И крик его становился все отчаяннее, все безнадежнее. А потом он вдруг натурально заплакал, рыдающим голосом выкрикивая:
-Оля, Оленька, где ты-ы?
Мне сначала было смешно, а потом вдруг стало жалко этого бедолагу. Понятно, что будь он трезвым, то совершенно по-иному оценил бы эту ситуацию и не делал бы ее такой трагедийной. Впрочем, будь он трезвым, и Олю бы свою не терял.
- Пить надо было меньше! – совершенно безжалостно резюмировала вдруг жена. – А теперь вот распустил нюни! Спать людям не дает, козел!
Сердито взбив кулачком подушку, она отвернулась от окна и накрыла голову одеялом.
И парень, будто расслышав ее, медленно побрел в сторону недалеко расположенного от нас большого проспекта, все еще шумящего нескончаемым потоком машин.
Возразить Светлане было нечем – парень-то, скорее всего, действительно сам был виноват в том, что оказался один на этом углу.
Но как он отчаянно и безутешно – этот вопль до сих пор стоит у меня в ушах, - звал свою Олю ! Как будто потерял ее навсегда.
Хотя будем надеяться, что это все же не так…
(Sibirskie)
