На этой трассе её знали все дальнобои. Среди сотен себе подобных плечевых она всегда была белой вороной. За это её люто ненавидели конкурентки и работала Сашка всегда одна, выбирая кафешки и гостиницы, где в данный момент не было соратниц. Зато шоферня в ней души не чаяла.
-Где Шурик? -обводя глазами какой-нибудь прокуренный, загаженный и заплёванный «Трактиръ «У Ашота», вопрошал, пряча за спиной букетик пыльных ромашек, наспех причёсанный водила.
-Где, где! В п..зде ! – гоготали в ответ полупьяные опухшие дурынды. - Имеют твоего Шурика во все места уже давно! Опоздал, озабоченный! Давай к нам, обслужим так, что твой Шурик от зависти захлебнётся! – ржали крашенные во все цвета, потерявшие все остатки женственности, лохматые и беззубые венцы творения…
-Да пошли вы…. – и бежал, прикрывая ромашки ладонью, к своей машине.
Никогда прожжёные циники-шоферюги даже между собой не называли Сашку проституткой. Это слово и она были диаметрально несовместимы. И никогда не хвастались своими похождениями с ней, хотя все неоднократно пользовались её услугами и растраивались, когда не успевали и Сашка была уже кем-то занята. Многие договаривались с ней заранее и выстраивали свой график так, что бы на обратном пути провести с ней ночь. В отличие от остальных своих коллег Сашка никогда не обслуживала нескольких клиентов подряд, всегда следила за собой, была вся такая чистенькая и светлая, что водители-новички, попадая в одну компанию с ней, попервоначалу думали, что это чья-то дочка…
Её по своему любили. Да почему- по своему… просто любили. За тонкие пальцы с идеальными маленькими ногтями, которые умели делать удивительные вещи, например – уложить ещё не отошедщему от страсти клиенту воротник и смахнуть с волос пушинку…. за белоснежные зубы, которые так смешно блестели в полумраке… за коралловые безо всяких помад губы идеальной формы, которые так мило улыбались чуть приподнятыми уголками… за огромные серые глаза, которые могли всю ночь смотреть в лицо увлёкшегося рассказом о своём житье-бытье и забывшего, чего он собственно тут делает клиента….
И, удивительное дело, никто никогда не возмущался отсутствием ожидаемых услуг, наоборот, были благодарны за понимание и исправно оставляли деньги где-нибудь в уголке…. Почему-то именно Сашке никто никогда не давал деньги в руки. Стеснялись, что-ли… И она их как-то незаметно прятала в сумочку.
Только с Сергеем, сорокапятилетним частником, ездящим на собственной «Скании» и поэтому ни от кого не зависящим отношения у неё никогда не складывались. Он в открытую презирал её за то, что «такая девушка, как ты могла бы составить счастье какому-нибудь мужчине, быть любимой женой и матерью, растить детей и содержать в уюте дом, а ты…» и сплёвывал в пыль… А она только отводила в сторону бездонные глазища и молчала…
………………
Он пел! Впервые за последний год громко орал какую-то идиотскую песенку про чёрный бумер. Дорога улетала под капот, с каждым километром приближая его к цели, мечте, смыслу жизни! Двухкомнатное светлое чудо, второй этаж, две лоджии, пол с подогревом, вид на пруд! Ла-ла-ла! Как повезло ему с этим грузом, просто сказка какая-то… Вот так, на халяву, за копейки ухватить полный рефрижератор! Да в Москве только перекупы дадут вчетверо! А если самому по магазинам предложить? …сердце замирало от радостной перспективы, тапок давил в пол, пальцы танцевали на руле, на зеркале, подмигивая, болтался образок…
Внезапно влупил сильнейший ливень, хлестало, как тогда, на перевале, когда он по жидкой глине юзом полз к обрыву, двумя ногами топча педаль тормоза и тихо молясь, что бы не струсить и не выскочить из кабины, забыв про сидящих под тентом двух десятках ничего не подозревающих молокососов…
Вдруг сквозь пелену и мелькание «дворников» он увидел стоящую у обочины хрупкую фигурку с опущенными руками и длинными, мокрыми, облепившими лицо волосами. «Как в японских ужастиках», усмехнувшись подумал Сергей, но вдруг эта фигурка сделала робкое движение напереререз его фуре….
-Вот, бля, дура! – выворачивая руль и складывая «Сканию» пополам заорал Сергей, в зеркале стараясь рассмотреть, стоит или уже лежит эта ненормальная….
Как он не перевернулся, до сих пор не понимает. Не перевернулся и всё. Выскочил, бледный, побежал, готовый размазать на месте, растоптать, уничтожить эту сучку, чуть не лишившую его всего, о чём только что мечтал, пуская слюни…
…она подняла мокрое, облепленное волосами и какими-то листьями лицо и он опешил… Да, это была Сашка, но это была неживая Сашка. Перекошенный рот, застопорившиеся глаза, белая, как смерть, она стояла, гляда сквозь него…
«Под наркотой, что ли» - подумал Сергей, и тут Сашка медленно села в грязь у его ног.
- Ну, ты, звезда автострады, что за хрень, ты пьяная что ли?
Чуть заметно мотнула головой, что-то промычала. «Нет, тут что-то похуже»,- подумал Сергей.
- Эй, ты где живёшь-то?
- Там… -чуть слышно, неопределённо махнув рукой.
………
«Скания» стонала, таща огромную фуру по немыслимым колдобинам и ухабам. Чертыхаясь, Сергей остервенело крутил баранку, стараясь не вползти в эту ужасную колею, из которой его машине только один путь – быть столкнутой в кювет колхозным трактором. Сашка сидела рядом, прямая как палка, наклонив голову, смотрела куда-то под ноги и наискосок…
Втиснулись в узкую деревеньку, чуть не сминая боками заборы…
-Здесь…- еле-еле просипела Сашка.
Ухоженный забор, цветник, крашеная калитка. Сергей вошёл в дом, толкая перед собой безвольное тело. Нащупал выключатель, повернул. И сразу пожалел. Прямо перед ним, в кроватке сидел ребёнок. Девочка. Лицом отдалённо напоминала Сашку, только вот больше теперешнюю… Перекошенный рот со струйкой слюны, висящей, как у бульдога, вращающиеся в разные стороны глаза, огромный лоб, худые ручки, неестественно вывернутые кисти, тонкие ножки с огромными ступнями…
С трудом оторвав глаза от несчастной малышки, обвёл глазами комнату. Неестественно на фоне потрясающей чистоты выглядели вывернутые ящики комода. По полу были рассыпаны разные женские бесполезные финтифлюшки, заколочки, булавочки…
Сашка, взглянув на этот разгром, неожиданно стала тихонько подвывать… У Сергея от этого звука зашевелились волосы….
- Ты чего? – прошептал побелевшими губами….
- Деньги…Все деньги… чуть слышно шипела Сашка. – На лечение. Семь лет собирала. Завтра отправлять. Клиника во Франкфурте. Еле договорилась. В очереди ждали. Завтра. Завтра отправлять деньги. Очередь на операцию. Деньги. Очередь. Все деньги. Завтра…
………
…тогда на перевале оставалось буквально метра полтора до ужасной пропасти, когда он, вопреки инстинкту, заставляющему выворачивать руль в противоположную сторону, вдруг рванул на себя, туда, в бездну…. Колесо упёрлось в тот единственный валун и «Камаз» с новобранцами тихо замер в сантиметрах от вечности….
- Сиди здесь, никуда не выходи, слышишь? Слышишь ты меня, дура, мать твою? Не выходи никуда! Поняла? Да очнись ты! – тряс за плечи продолжающую тихо, бессвязно бормотать Сашку. – Ты меня поняла? Поняла, я тебя спрашиваю?
-Да…
-Вот и ладненько. Жди. И ребёнка покорми. Скоро буду.
«Скания» на пониженной передаче ревела так, что Сергею было её до отчаяния жалко. «Ну, прости, прости, родная, прости, милая моя, только вытащи, вынеси нас на шоссе, прошу тебя…» Вихляя из колеи в колею, тягач плакал навзрыд всеми своими двеннадцатью цилиндрами и тащил, тащил…
Эту продуктовую базу он всегда объезжал стороной. Там директором был Самвел, гнида, каких мало. Никогда, никогда бы Сергей не привёз бы ему и гнилой капусты, хоть озолотите…. Но не сегодня, да, не сегодня.
Растолкав пьяного сторожа, выцарапав у него номер телефона Самвела, набирал, не попадая в цифры, чертыхаясь и начиная сначала…
-…аллё? Самвел? Здравствуй, это Сергей. Да, тот самый. Слушай, Самвел, сейчас не до взаимных воспоминаний….Самвел, у меня шестнадцать тонн осетра горячего копчения, отдам по закупке, только прямо сейчас и все шестнадцать. Да, по закупке. Не шучу. Да не издеваюсь я! Всё, жду.
Ливень прекратился. Стоя по щиколотку в грязи, Сергей монтировкой скручивал пломбы.
Где-то в преисподней заплакал демон….
© zurbagann
