- Главное, вовремя уйти из дворца. В полночь! Поняла меня? – Крестная строго смотрит мне в глаза, проверяя мою память.
- Да. Иначе я попаду в волну реальности, и она смоет с меня маскировку.
- Умница. Какая же ты красивая…
Красивая? Это относится к моему, взятому напрокат, имиджу.
Я смотрю в зеркало пруда. Неподвижная, гладкая как стекло, вода отражает девушку в длинном серебристом платье. Волосы, такого же оттенка, как и шелк платья, собраны на макушке в высокий замысловатый хвост, по щекам струятся локоны. Никаких украшений, кроме широкого серебряного ошейника в глубоком вырезе декольте. Узкие рукава, шнуровка на спине. Мягкие серые туфли без каблука. Чтобы быстрее бежать от реальности…
- Твоя машина, дорогая.
Я оборачиваюсь. На парковой дорожке сверкает хромированными боками лимузин цвета «металлик». У двери лимузина - молчаливый шофер, крутит на пальце металлическую цепочку с ключами от машины.
Кажется, это Грэй. Через наведенную иллюзию очень сложно пробиться. Кавказец в униформе шофера выглядит очень импозантно.
- В полночь!
Я киваю, не оборачиваясь, и ныряю в приоткрытую дверцу.
Дворец сверкает и переливается огнями. Музыка гремит из распахнутых окон, фонари провожают меня внимательными взглядами. Я ежусь, поводя голыми плечами. Прохладно.
Стоять на вершине парадной лестницы, под взглядами сотен пар чужих глаз, страшно. Как будто выворачивают наизнанку, серой шкуркой наружу.
Крестная молодец, не стала придумывать никаких каблуков, мне в жизни не спуститься с такой лестницы на высокой шпильке.
- Позвольте вам помочь? - мужчина словно подсмеивается надо мной, неуклюжей и смешной, подавая руку.
- Я нечастый посетитель таких…
- Развлекательных посиделок? – подсказывает мужчина.
Я облегченно улыбаюсь. Говорить много я тоже не умею. Как и ходить на каблуках.
Он ведет меня в танце. Я опираюсь спиной на кольцо твердых рук, расслабляясь и закрывая глаза, чтобы затушить в зрачках круговерть дворцовых люстр и свечей.
Я пью шампанское. Почему бы и нет? Забавный напиток, который взрывается на языке миллионом пузырьков, ударяет в голову.
Он обнимает меня у фонтана, смыкает ладони на полуобнаженной спине. Я поднимаю лицо, вглядываясь в блеск его глаз. Потом отворачиваюсь, пугаясь, что выдам себя. Что плащ мимикрии сполз, приоткрывая мою изнанку. Но нет, опасения напрасны. Он ласкает ладонями мое лицо, удерживая. Потом придвигает губы для поцелуя.
- В полночь. – звенит в голове сиреной. – В полночь!
- Прости, но мне пора, - с искренним сожалением говорю я. – Мне очень хочется остаться, но мне пора.
Кольнула мысль: а что, если он попытается меня удержать?
Но он растерянно пожимает плечами, и я бегу по парку. В мягких удобных туфлях без каблука.
- Ату! – насмешливо сигналят в спину фонари.
Эти чертовы лестницы… Классика жанра – я теряю у подножия туфельку с левой ноги.
В ушах набатом бьют часы… Шесть, семь, восемь… Как я увлеклась и расслабилась, дьявол!
Мужчина добегает до кованых чугунных ворот с серой замшевой туфелькой в руках.
Тишина и темнота. За оградой куда-то неспешно трусит огромная лохматая псина в ошейнике с шипами.
- Где же ты? – вслух говорит мужчина. – Куда убежала, куда спряталась. Где твоя машина? Откуда ты приехала?
Он поворачивается спиной к ограде и задумчиво бредет к замку.
На дорожке, выложенной мозаичной плиткой, на задних лапках, как кошка, сидит серая крыса. Передними лапками она пытается оттереть золотистую пудру с усов на мордочке.
- Мам. Ну почему она не смогла остаться человеком? - огорченно спрашивает дочь, дослушав сказку.
На коленях у нее сидит пятнистая домашняя крыса Маруська, вгрызаясь в окаменевший кусочек сыра. Весь день Маруська таскала замороженные пельмени с балкона, по одному, и прятала за газовой плитой. Там у нее был склад на случай "а что, если завтра война".
Мы их настряпали пятьсот штук, целых три противня, и выложили на мороз.
Диверсионные действия были засечены, когда первый противень был почти пуст.
Утомилась, бедолага.
- Потому что она крыса. А животному не место среди людей.
- А у крыс есть принцы? - спрашивает дочь после кратковременной паузы.
- И короли, и королевы. Принцы есть везде. Надо только понять, кто именно нужен тебе самой.
- Неправильная какая-то Крестная. Феи должны помогать своим девочкам, - возмущенно говорит ребенок.
- Ну, возможности фей не безграничны, - мягко говорю я. – А Маруську положи в клетку, а то мы останемся без пельменей к празднику.
- Ей же очень грустно в клетке, - упрямится дочь.
Я не говорю ей пока, что клетки есть у всех. И мы все вынуждены возвращаться в них.
Только у кого-то они ограничивают свободу перемещения тела, а у кого-то – души.
© Паласатое
