Наверное, писателя из меня не выйдет. Они (настоящие мастера пера) пишут на заказ, выдумывают интересные истории и главных героев (героинь), на которых потом хотят походить все ребятишки. Я так не умею. Хоть знающие люди и говорят, что стиль не плох и в газету зовут, но… Поймал себя на мысли, что это седьмая и последняя необъяснимая мрачная история, живым свидетелем которой я являюсь.
Так случилось, что все мои лютые эпизоды связаны либо с 90-ми, либо с армией. Не станет исключением и эта “байка из склепа”. Итак, 92-ой год, часть Военно-Космических Сил, северный Казахстан, где-то под Карагандой. Очень скоро домой, я и мои друзья в хорошем расположении духа.
Мы ещё не знаем, что дома нас ждёт реквием по мечте, пока мы как раз – мечтаем! То ли эйфория от скорого дембеля, то ли понимание того, что мы – “деды” (уже полгода на особом положении) и можем выспаться, когда захотим, мы вчетвером шляемся по расположению или пьём чай в дежурке. Всё как в нормальной в/ч - замполит презрительно называет “мафией”, ”духи” и “черпаки” боятся и уважают, командир части нами гордится, мы – костяк его футбольной команды.
Собственно, кто мы? Я – сержант из Красноярска, единственный из сотни своего призыва, кто приперся служить, будучи студентом. “Туз” – сержант, надёжный, но безбашенный весельчак с Алтая. Рядовой “Зорро” – земляк “Туза”, единственный, кто был с нами в “учебке” и вернулся с чистыми погонами. “Зорро” искренне считал, что власть над себе подобными (даже в армии) есть зло. Четвёртый (и самый колоритный) персонаж – старшина, “Слон”. Парень под два метра ростом, рукопашный бой у него был возведён в ранг религии. Из качалки этот “Рэмбо” не вылазил, стрелял метко, бегал быстро, был смел, вынослив и жесток (сам пару раз попадал под его удары, но надо признать – за дело).
И вот, нам четверым не спится, пожарили картошечки, думали уже идти в столовую, но тут подфартило – дежурный по части, молодой “летёха”, срочно засобирался домой, в город (10 км от нашей дислокации). За это начальство по голове не погладит.
– Пацаны, подстрахуйте на пульте, я недолго!
– Не вопрос, товарищ лейтенант, один чёрт – не спится.
Офицер успокоился и растворился в ночной степи на командирском уазике.
– Чего это наш так поспешно пост бросил? – размышлял вслух Саша - “Слон”.
– Вот будет у тебя молодая и красивая жена, поймёшь! – ухмыльнулся “Туз”.
– А и пёс с ним, жрать охота, идём уже в дежурку, - поторопил я всех.
– И то верно, - поддержал меня “Слон”, - а то не всех в наряд по офицерской столовой пускают!
Это был камень в огород “Туза”. Неизвестно за какие заслуги, но дежурным по “офицерке” наравне с лейтенантами, прапорами и капитанами ставили только Володю - “Туза”.
- Завидуйте молча! – улыбнулся тот, и наша дружная банда отправилась на пульт.
Пульт являл собой небольшое помещение за толстым стеклом, граничащее с оружейной комнатой и оснащенное пультом связи со всеми сооружениями части, а также внешним миром. Была самая обычная тёплая весенняя ночь, коих мы разменяли уже за сотню, солдаты спали, телефон и пульт связи молчали.
Вот тут вы правы, ключевое слово – была… Сигнальная лампочка “офицерки” взорвалась яркими красными всполохами и резкими противными гудками. Парни замерли. Я не сразу понял каменное выражение их лиц.
Стоп!!! Звонок из пустой офицерской столовой в 3 часа ночи?! Не понял… И похоже не я один. “Туз” был рядом с трубкой,
– Сержант Салугин слушает.
Не то, чтобы его лицо побледнело, оно стало белым как бумага.
- Это что за хрень ?! – Вовка протянул трубу “Зорро”.
Затем “Слон” и я, по очереди, приложили ухо к аппарату…
Намного позже такие звуки я услышу на “гражданке”, когда увижу фильм “Белый шум”. Но тогда казалось, что сквозь испорченное громкое радио с нами пытался общаться Люцифер на своём тарабарском языке. Гортанные низкие звуки сплетались в отдельные непонятные фразы.
- И что будем делать? – “Зорро” посмотрел на “Слона” и сразу дал понять две вещи: первое, это надо что-то срочно предпринять и сделать это должен старший по званию (кстати, младший по возрасту, старшина).
Сашка, в свою очередь, навис над “Тузом”:
– “Офицерку” закрывал?
- “Обижаешь. Закрыл и опечатал, как всегда”, - недоумевал “Туз”.
– Так, “летёху” подставлять нельзя, он нам много позволяет и прощает.
Вскрываем оружейку, чехлим по два рожка c боевыми патронами и выдвигаемся.
- “Зорро”, остаёшься на пульте, если что, роту в ружьё и поднимай офицерьё!
Старшина уже был спокоен и собран.
– Так может сразу “подъём”? – робко справился Жека (он же “Зорро”).
– А если просто помехи? Тогда мы завтра для всей части посмешищем станем. Мне такое на дембель не улыбается. Жди и слушай. Всё, пошли!
Давно я таким “Слона” не видел. Наверное, со времён разгона крымских татар. Я знал этот взгляд, и он не сулил ничего хорошего. Такой тяжёлый и мрачный, он мог означать лишь одно – “Слон” готов убивать.
От казармы до “офицерки” было рукой подать – метров триста, бежали быстро, на ходу пристёгивая к “АК” рожки с боевыми патронами. Вот уже дверь столовой, печать не сорвана. Чертовщина какая-то!
“Туз” молча ломает печать, открывает дверь. Пытается включить освещение. Кроме дежурного света и ещё одной лампы в поварской, ничего не горит.
– Бардак тут у вас, товарищ сержант! – недобро отметил старшина.
– Да вроде всё работало вечером, - пытался “отмазаться” Володя.
– Телефон где стоит? – не выдержал я.
–Там, в поворской.
Мы водили стволами автоматов по пустой столовой, выкрикивая всякую ересь, типа – “Кто здесь?!” и “Выходи, не то открываем огонь на поражение!”
Никто не вышел. Вот и телефон, трубка на базе. Мрачновато…
И тут раздался грохот за спиной. В первый раз я был рад, что автомат на предохранителе. Ей богу – дал бы очередь, указательный палец уже непроизвольно жал на курок. Ротный кот Гришка с выпученными глазами смотрел на “группу захвата”.
- Тьфу ты! Похоже, “Слон” тоже не ставил на боевой взвод.
– Нет тут никого. Берём этого придурочного кота и валим в расположение.
Так и поступили, предварительно опечатав “офицерку” и оставив в окне телефон так, чтобы его освещал один из двух фонарей перед столовой.
– И вы серьёзно считаете, что Гришка звонил нам из пустой столовой?
А голосом Демонюги он наверное пытался попросить молочка?..
“Зорро” был прав. Ну, сбить с базы трубу он ещё мог, но положить её обратно?! Да и голос этот… ну никак не Гришино мяуканье.
– Слушайте, а может они и впрямь существуют? – начал было “Туз”.
– Даже не думай! - “Слон” явно не хотел услышать теорию о потустороннем мире из “офицерки”.
– Ты бы язык прикусил, а то тебе ж самому ещё месяц там дослуживать! Сашка искренне боялся то, что называют паранормальным.
– До утра уже рукой по…
Договорить старшина не успел. Снова раздался звонок. На пульте снова значилась “офицерка”. Телефон молча поднял я.
Думаю, не надо описывать свои ощущения, когда я снова услышал заунывную – мертвецкую сквозь радиопомехи. Не сговариваясь, все рванули к окну казармы, чтобы увидеть телефон в свете фонаря.
Левый фонарь и не думал нам помогать, он попросту не горел…
- Установка та же! – рявкнул “Слон” и первым бросился в “оружейную”.
Мы с “Тузом” последовали примеру, “Зорро” опять остался “на шухере” (по-моему, он был не против). Печать не тронута, телефона не видно.
Это последнее, что пришло мне в голову перед падением. Я споткнулся и на полном ходу рухнул в какую-то небольшую яму, похожую на ростовой окоп. Только почему-то, в нем было воды по горло, но на мою радость он был очень узкий, так что я повис на локтях, не без гордости отметив, что автомат из рук не выпустил.
И тут я посмотрел на оббегающих столовую товарищей. “Неплохая мысль”, - оценил я и неожиданно для себя отметил странную деталь. Когда парни пробегали мимо второго фонаря, в окне столовой, я увидел только одно отражение. Тогда я не придал этому значения – так, зацепил картинку краем глаза и положил на дальнюю полку памяти.
Пока мои товарищи огибали столовую, я вылез из ямки с водой и, чертыхаясь, присоединился к штурму.
Снова крики в пустоту, одергивания тюли, не работающие лампы и… Чтоб меня! Телефон, как ни в чём не бывало… стоит там, где мы его нашли в первый раз!!!
Я почувствовал, как мурашки побежали у меня по коже, а волосы встают дыбом. Тогда я впервые понял значение этой фразы. Думаю, “Слон” и “Туз” испытывали то же самое.
– На х.. отсюда! – каким-то одновременно испуганным и в то же время злым шёпотом скомандовал Саня.
Мы с воплем вылетели наружу. Отбежав на приличное расстояние, ещё долго не решались подойти и опечатать двери проклятой столовой.
Только когда вернулись в дежурку, парни обратили внимание на то, что я весь мокрый.
“Ты где там лужу нашёл, дождя месяц не было?“
– Понятия не имею, - я не знал что ответить Жеке и пошел сушиться.
Когда вернулся по форме номер один – в трусах, майке и тапочках, у парней уже наблюдался лёгкий нездоровый озноб.
– Прикинь, пока ты в каптёрку ходил, эта тварь опять позвонила! – голос “Слона” дрожал. (Самого “СЛОНА”!!! )
– Что оно хотело на этот раз? – я попытался поднять боевой дух сослуживцев.
– Не знаю, - на полном серьёзе ответил “Туз”.
– Завтра надо будет связистам сказать – пусть линию проверяют, может, пробивает где?
По взглядам Володи и Сани, я понял, что про телефон мужики Женьке не сказали. Ну и ладно. И правда, на кой ляд ещё одного хорошего человека дураком делать?..
Утром приехали офицеры. Не выспавшийся, но довольный дежурный по части, лейтенант Волков, прочитал “урезанную” версию рапорта происшествия в “офицерке” и отправил взвод связистов искать неполадки на линии. Те провозились весь день и вечером рапортовали – неполадки не найдены, линия в порядке.
Кстати, ямы с водой тоже - как не бывало. Тогда я ещё подумал – хорошо не стал в рапорте указывать.
После армии поддерживал со всеми друзьями отношения. Писали друг другу письма, пару раз созванивались. Тогда домашние-то телефоны были не у всех, а про сотовые и говорить нечего, их просто в то время ещё не придумали.
Сашка перестал писать первым. Парни рассказывали, что он завербовался телохранителем к какому-то богатею из Арабских Эмиратов и пропал без вести. Тут я и вспомнил, как “Слон” мимо окна столовой пробежал, а его отражение – нет.
P.S. Перед тем как уйти из армии, те сержанты, которые занимают ключевые должности, готовят себе замену.
Мне с кадром повезло – смышленый веселый парень с Украины вникал во всё быстро, лишней инициативы не проявлял, не подставлял перед непосредственным начальством.
Когда я уезжал домой, выручил деньгами – их призыв сбросился и занял мне на самолёт. Уж очень домой хотелось побыстрее, да и советские поезда – откровенно не радуют. По возвращению домой, мы еще какое-то время поддерживали отношения. Через год пришло письмо, что часть расформировывают, а строения разбирают на стройматериалы для офицеров части.
Так вот, когда разбирали офицерскую столовую, в стене обнаружили неприятную находку – завернутого в несколько слоев плотного полиэтилена, бойца. На форме, в которую он был одет, были чёрные петлицы стройбата. Солдат этот уже лет десять значился в дезертирах.
